землю. Уклоняясь от топоров, я ткнул рукоятью молота в живот еще одного. Тот, выронив топор и сложившись пополам, покатился по песку.
Остальные трое, побросав оружие, дали деру. Я швырнул молот под ноги беглецам. Рыбак брякнулся о камни, расшибив лоб. Двое успели скрыться.
Я подошел к мужичку и, схватив его за бороду, чуть приподнял. Тот заорал, дергая в воздухе босыми ногами.
— Негоже так гостей встречать... — ледяным тоном произнес я. — Через полчаса лодка с гребцами должна ждать нас на берегу, а сейчас распорядись, чтобы нас накормили. И без глупостей! В следующий раз мы будем не так благосклонны, и напавшие умрут...
— Будет сделано, господин! — залепетал тот, кривясь от боли. — Отпустите меня, прошу!..
Я швырнул рыбака на землю. Тот не по годам бодро вскочил и, не переставая кланяться, скрылся в одном из домов.
Напавшие приходили в себя. Словно побитые псы, виновато поскуливая, расползались по сторонам. Кто смог самостоятельно подняться на ноги, поспешил скрыться в хижинах. Остальным помогли женщины — растащили их по домам.
— Думаешь, они нас не отравят? — спросил Герт, вытирая клинок меча о траву.
— Будут первыми пробовать пищу, — улыбнулся я. — Без обеда и война не в радость...
Глава 24
Глава 24
Спустя несколько минут из рыбацкой хижины показался мужичок, борода которого была уже уложена после недавней "экзекуции".
— Меня зовут Грон, господин, — натянуто улыбнулся рыбак. — Я староста рыбацкого поселка. Прошу пройти в мой дом и пообедать.
— Ну вот! — хлопнул я его по плечу. — Другое дело, а то "старосты нет, короля не признаем"...
Волшебная сила кнута всегда была эффективнее пряника. Но злоупотреблять этим не стоит. Никогда не прибегай к насилию, кроме тех случаев, когда ты сильнее.
Я шагнул через порог за дощатую дверь. Дом встретил запахом ухи и жареной рыбы. Светлая кухня оказалась на удивление просторной. Посреди комнаты в окружении лавок расположился массивный стол из потемневшего дерева. На столе глиняные тарелки и дымящийся горшок.
Бодрая тетка разлила по мискам уху. Я обратил внимание, что наливала она всем из общего горшка — значит, не отравит. За столом сидели двое сыновей Грона с побитыми лицами — участники неудачного нападения на нас.
— Садитесь, господин, — хлопотала хозяйка. — Угостим тем, что имеем, не обессудьте.
Жалобный стон раздался из соседней комнаты.
— Кто там, — насторожился я.
— Не обращайте внимания, господин Молот, — пробормотал Грон, вдруг как-то осунувшись. Это моя дочь, она больна...
— А похоже, что умирает... Что с ней?
— Ядовитый скат проколол ногу, рана никак не заживет.
— Я хочу посмотреть...
— Что вы? — Грон всплеснул руками. — Зачем вам это, не надо...
Я отодвинул рыбака рукой и шагнул в полутемную комнату. На деревянной кровати, застланной одеялами, лежала молодая девушка с перевязанной стопой. Бледное лицо, пересохшие губы и закрытые глаза.
— Она в беспамятстве, господин, — залепетал Грон. — Знахарка не смогла ее излечить, сказала, на то воля богов.
По его обветренным щекам побежали прозрачные ручейки.
— Я должен осмотреть рану, оставь нас, — жестом я указал Грону на выход.
— Но-о...
— Оставь нас! — рявкнул я.
Рыбак сгорбился и скрылся за дверью. Я размотал повязку. На подошве зияла округлая рана, обрамленная воспалившейся плотью. Кожа уже почернела, началось заражение. Если не ампутировать стопу — девушка не выживет.
Я давно хотел провести один эксперимент. Я снял с шеи мешочек и извлек оттудакрасный камень. Тот самый осколок с рукояти жертвенного кинжала Ланы, что одарил меня силой регенерации.
Я присел на кровать и приложил камень к воспаленной ране. Девушка вся горела и даже не пришла в себя. Я немного подождал, но ничего не происходило. Тогда я мысленно представил себе, как ее рана затягивается.
Вдруг я почувствовал тепло в груди и острую потребность вернуть красный камень. Я плотно зажал его в ладони, а другой рукой коснулся раны. Кровь забурлила и побежала быстрее по моим жилам. Волна тепла передалась от меня девушке. Она вздрогнула и слегка выгнулась, не открывая глаз. С ее губ сорвался стон. Почерневшая кожа вокруг раны зашевелилась, выдавливая гной и отторгая омертвевшие фрагменты. Спустя несколько минут края раны затянулись, скрывшись под розовой кожицей. Не осталось даже шрама. Девушка открыла глаза.
— Пить, — прошептала она.
Я вышел из комнаты, чуть не прихлопнув дверью рыбака, стоявшего сразу за порогом.
— Грон, — сказал я. — Твоя дочь хочет пить.
— Как? Она пришла в себя? — отец бросился внутрь.
Его жена, спешно схватив ковш с водой, юркнула за ним.
Охи, ахи и громогласные стенания наполнили дом. Через минуту из комнаты вышла недавняя больная, безболезненно ступая на обе ноги.
Грон упал передо мной на колени:
— Спасибо вам, господин! Вы спасли ей жизнь! Она умирала! Просите у меня, что хотите.
— Встань, Грон. Мне надо лишь, чтобы ты выполнил свое обещание и доставил нас на остров Дьявола. Ну а для начала, неплохо было бы перекусить...
— Конечно, господин! Я перед вами в неоплатном долгу!
***
Рыбацкая лодка мерно покачивалась на волнах. Мы с Гертом развалились в носовой части. Рыбацкая одежда после тяжелых лат казалась совсем невесомой. Доспехи мы оставили в деревне — на море броня опасна. Если попасть в воду — камнем пойдешь на дно. Грон раздобыл нам рыбацкую робу — холщевые штаны и рубахи, выдубленные в коре дуба и промасленные гусиным жиром. Такая одежда становилась почти непромокаемой.
Ближе к корме расположились четверо гребцов, уводившие взмахами весел суденышко все дальше и дальше от линии берега.
— Как ты ее исцелил? — спросил Герт, щурясь от дневного солнца.
— Сам не знаю, — ответил я. — С тех пор, как я попал в этот мир, раны мои заживают почти мгновенно. Я представил, как заживает ее рана и коснулся ее рукой. А дальше все само собой произошло...
— Теперь ты обладаешь магией исцеления, — оживился Герт. — Полезнейший дар.
— Да, но не знаю... Получится ли это у меня вновь, может это была случайность...
Часа через четыре пути горизонт прорезал отрог черного острова, выросший из дымки водной глади,
