шептала я, ломая пальцы от бессилия.
По коридору идет высокий человек в белом халате. Он главврач или не он? Поднимаюсь навстречу, но доктор проходит мимо. Сажусь обратно. Мои охранники встают и садятся синхронно со мной.
И так пять раз.
Наконец, к кабинету подходит немолодой мужчина и открывает ключом кабинет.
— Вы главврач? — бросаюсь к нему и хватаю его за локоть.
Он смотрит на меня круглыми глазами. Знаю, что здесь так не принято и женщины не бросаются на мужчин, даже если это врачи, но сейчас мне все равно. Я хочу видеть мужа.
— Вы кто? — спрашивает главврач.
Какой воспитанный мужчина! Не «Какого черта?» а «Вы кто?»
— Я Марта, — объясняю, — Марта Данилевская. Мой муж…
Воспитанный мужчина останавливает меня, помахав свободной рукой перед носом. Моим, не своим.
— С вашим мужем все хорошо, госпожа Данилевская. Но почему вы сидите под моим кабинетом?
— Потому что меня к нему не пускают. К Давиду.
— Не пускают, потому что Давид Давидович сам попросил — он ненавязчиво пытается освободить свой локоть от моих цепких пальцев.
— Что? — не могу поверить. — Давид не хочет меня видеть?
Главврач закатывает глаза к потолку, чем сразу напоминает Данилевского, а потом отвечает все так же предельно вежливо:
— Ну что вы. Конечно же нет. Ваш муж получил незначительные травмы и повреждения, если пользоваться медицинской терминологией. Но даже незначительные повреждения — это не самое приятное зрелище, госпожа Данилевская, особенно для женских глаз. Ваш муж не желает вас расстраивать, вам следует его поблагодарить за заботу.
— Что же мне тогда делать? — спрашиваю его растерянно.
— Не мешать, — уверенно отвечает главврач. — Мы оказываем господину Данилевскому весь объем необходимой медицинской помощи, включая гигиенические процедуры. Кроме того, с ним наверняка захотят побеседовать полицейские. Так что поезжайте домой и ждите мужа там.
Весь его вид говорит о том, что раз Давид так захотел, я просто обязана проявить послушание. Но что поделать, если все мои попытки стать послушной женой проваливаются по независящим от меня причинам?
В этот раз, судя по всему, покорность тоже в пролете.
Я возвращаюсь к отделению травматологии и сижу в коридоре под дверью, пока меня оттуда чуть ли не силой уводят охранники.
— Поехали домой, Марта Константиновна. Давида Давидовича сейчас будут транспортировать вертолетом.
— Куда транспортировать? — пугаюсь я. — Ему стало хуже?
— В замок, — отвечает Зураб. — Он отказался от госпитализации.
— Хотя как на меня, пусть бы лучше остался здесь, — хмуро договаривает Анзор.
Мы едем обратно в замок. Я первой вбегаю на крыльцо и несусь к лестнице.
— Марта Константиновна, вы куда? — кричит Анзор. — А как же лифт?
— Я так быстрее, — машу рукой и взлетаю наверх быстрее всяких лифтов.
Бегу к спальне Давида, дергаю за ручку двери и натыкаюсь на фигуру в белом халате. Поднимаю голову и узнаю доктора, который выставил меня из травматологии.
— Только попробуйте меня не впустить, — предупредительно поднимаю палец, — здесь я хозяйка.
— И не подумаю, — серьезно отвечает он, — наоборот, я шел за вами. Ваш муж спит, ему ввели седативные препараты, которые помогут организму отдохнуть и прийти в норму. Но нужно, чтобы рядом с ним постоянно кто-то был. Необходимо следить за его дыханием и периодически смачивать губы водой, чтобы они не пересыхали. Сможете организовать или мне прислать сиделку?
— Что за странные вопросы вы задаете? — с недоумением смотрю на доктора. — У Давида есть жена, ему не нужна сиделка.
Доктор ничего не отвечает, молча распахивает передо мной дверь. Вхожу и, когда вижу мужа, лежащего на кровати, судорожно сглатываю.
Он лежит с закрытыми глазами, руки безвольно вытянуты вдоль туловища. Мой такой сильный телом и духом, такой любимый мужчина. И это все так неправильно, что я не могу сдержаться и слезы сами собой текут из глаз.
Доктор осуждающе качает головой, но я не обращаю внимания. Подхожу к Давиду, сажусь рядом на пол и утыкаюсь лбом ему в бедро. Молча глотаю слезы, нахожу его руку и глажу украдкой. Не хочу, чтобы доктор видел, но и удержаться не могу.
Эти руки не должны лежать без движения, они должны меня обнимать и ласкать. Плотно сжатые губы должны меня целовать — нежно и в то же время требовательно. И он должен стоять на ногах, обязательно должен…
Я внимательно выслушиваю все наставления доктора, и тот, наконец-то уходит. Сама не знаю, сколько здесь сижу. Периодически заглядывает кто-то из персонала, предлагает меня сменить, но я упорно отказываюсь.
Кажется, что в моем присутствии Давид набирается сил, а стоит мне уйти, случится непоправимое.
— Марта Константиновна, идите поспите, — уговаривает меня Селим, принесший мне чай. Есть вообще не хочется. — Я посижу с господином Данилевским.
Мы говорим шепотом, чтобы не разбудить Давида, но судя по его виду, разбудить моего мужа может разве что извержение вулкана.
— Отстаньте, Селим, — сердито отвечаю я, — Давид мой муж. Зачем мне куда-то идти, если я могу поспать здесь, в спальне своего мужа?
За Селимом закрывается дверь, и я задумываюсь над своими словами.
Спать хочется дико. Я сказала чистую правду — это спальня моего законного мужа. И половина его кровати — моя законная половина. Так почему я не могу лечь прямо здесь, на своей законной половине?
Когда я ехала в больницу, натянула спортивный костюм поверх шелковой сорочки. Вот и хорошо, значит, не придется тащиться к себе за ночнушкой.
Раздеваюсь, обхожу кровать и осторожно заползаю на нее с другой стороны. Я не буду спать, я просто полежу. А то совсем затекла спина. И глаза слипаются…
В последний момент малодушничаю и не решаюсь лечь на подушку. Это будет уж слишком.
Сворачиваюсь калачиком на середине ближе к Давиду. Укрыться нечем, но ночи становятся все более жаркими, а кондиционер доктор включать не рекомендовал. Так что отсутствие одеяла для меня точно не проблема. Даже Давид укрыт только легкой простыней.
Подползаю к нему ближе, обвиваю его руку ладонями и прижимаюсь щекой.
— Я умру без тебя, Давид, — шепчу, закрывая глаза, — слышишь? Как же хорошо, что ты не женился на этой крысе Зарине, а дождался меня.
Мне снится, как рука Давида сжимает мои пальцы, но это точно сон, потому что я стремительно лечу по глубокому темному колодцу
