— Да мне торопиться некуда, — наконец отозвался Лев. — Я обещал Марии заехать за ней после спектакля, так что у меня еще почти три часа в запасе.
— Ну и поехали! — с жаром продолжил Крячко. — Для чего тебе проводить их здесь?
Жена Гурова Мария служила актрисой в театре. Как это чаще всего бывало, нынешний ее вечер был занят спектаклем, который заканчивался в девять часов. Потом поздравления, цветы, овации, затем Мария переодевалась в гримерке, избавлялась от грима и немного приходила в себя — все как обычно. И это означало, что раньше половины десятого делать в театре Гурову было нечего. Он планировал заехать домой ближе к восьми, переодеться и принять душ, а уже потом поехать за супругой и повезти ее куда-нибудь в кафе — ужинать одному ему не хотелось. К тому же на работе было затишье в делах, и сыщику хотелось немного расслабиться и отдохнуть и побаловать тем же свою жену.
Гуров высказал все это Станиславу, и Крячко, вздохнув, развел руками:
— Ну, как знаешь. А я, пожалуй, отправлюсь. Жена холодца наварила, так что у меня желудок уже сжимается в предвкушении… Кстати, если хотите приехать с Марией на холодец — милости просим! Ты знаешь, моя жена готовит не хуже шеф-повара любого ресторана. Правда, всяких там суши, роллов и прочих эскабече ты у нас не увидишь, но отобедаешь на славу.
Крячко в гастрономическом плане был яростным патриотом. Он не признавал никаких новомодных заморских блюд, предпочитая картошку с мясом, пельмени, вареники, а излюбленным его блюдом был борщ на наваристом бульоне из грудинки.
— Соблазняешь, змей-искуситель! — засмеялся Лев.
— А то! — довольно ответил Крячко. — Это у вас в доме отродясь никто нормальной пищи не сварит. Привыкли полуфабрикатами питаться. У нас хоть поужинаете по-человечески.
— Да уж, варить холодец в такое время года нам как-то в голову не придет, — согласился Гуров.
На дворе царил июнь — чудное время цветения, ароматов и заманчивых перспектив отпуска. Для мучительной жары было еще рано, даже ночи еще были наполнены прохладой и свежестью, и Гуров, хоть и не был от природы сентиментальным человеком, совсем не хотел тратить столь дивное время на приготовление холодца. А Марию и вовсе тянуло на романтику. Но позволить себе романтическое путешествие полковник не мог, поскольку толком еще не знал, удастся ли ему получить отпуск летом, поэтому был рад возможности хотя бы провести вечер в кафе. Честно говоря, ему хотелось побыть с женой наедине, поэтому он отверг заманчивое предложение Станислава.
Крячко, поняв, что есть холодец ему придется в узком семейном кругу, сгреб в угол свои бумаги, ворохом рассыпанные по столу, отсалютовал Гурову и небрежной походкой направился к выходу. У двери он еще раз обернулся, посмотрел, как Лев сосредоточенно перечитывает один из документов, усмехнулся и вышел в коридор. Ему находиться в управлении в отсутствие срочных дел не было никакого резона.
Гуров же достал из стола книгу — исторический роман, который с первых страниц показался ему достаточно занимательным и правдоподобным. Времени читать художественную литературу у полковника почти не было, все его съедали рабочие материалы, отчеты, указы и протоколы. А дома на чтение уже не оставалось сил, вот он и притащил книгу в кабинет в надежде, что удастся прочесть ее в перерывах между работой. Такие интервалы, к сожалению, выдавались нечасто, и Гуров отметил, что последний раз открывал книгу довольно давно и топчется на одной странице уже третий месяц. Он углубился в чтение, увлекся и не заметил, как пролетели полтора часа.
Захлопнув книгу, Гуров поднялся, запер кабинет и прошествовал к лестнице. Дежурный козырнул ему и проводил взглядом, который можно было расценить и как уважительный, и как недоумевающий. Полковнику порой приходилось засиживаться в кабинете и до более позднего времени, но это обычно в случае работы над каким-то важным делом. Когда же ситуация позволяла, он мог и уйти пораньше, никому особо не докладываясь.
Гуров сел в машину и повел ее в сторону дома. Нельзя сказать, что пробки полностью рассосались — такого Лев давненько не мог припомнить. А Крячко вообще был убежден, что в Москве просто не бывает такого периода, чтобы они отсутствовали. Его даже подмывало заключить пари с Гуровым, чтобы приехать в три часа ночи, скажем, на Волгоградское шоссе и убедиться, что там по-прежнему выстроена череда автомобилей с мающимися за рулем водителями. Однако Лев не поддавался на провокации, хотя пари было довольно заманчивым и Гуров имел большие шансы на выигрыш. Причина отказа была в том, что Крячко обладал уникальным даром даже при стопроцентном выигрыше противника поворачивать ситуацию так, что все равно выходил правым. И Гуров предпочитал не связываться с закадычным другом, относясь к его особенности снисходительно.
На дорогу у него ушло меньше часа, и Лев посчитал это более чем удовлетворительным результатом. Дома он не стал долго задерживаться, желая побыстрее поехать в театр. Гуров ощущал, что мыслями уже находится рядом с Марией, и в который раз почувствовал, насколько мало им удается побыть вдвоем. Даже когда он приезжал в театр на спектакли, в которых была задействована его жена, он думал, что в эти минуты она как бы не принадлежит ему одному. Что она по частичкам раздает себя всем зрителям.
— А ты считай, что я играю для тебя одного! — говорила на это Мария. — Я, кстати, всегда вижу тебя в зале, даже если ты не предупреждаешь о приезде. И тогда начинаю играть лишь для одного зрителя.
— Ты, как всегда, меня обманываешь, — смеясь, отвечал Гуров.
— Ты сам обманываться рад! — парировала жена.
В диалогах Гурова и Марии в последние годы все чаще проскальзывала ирония по отношению друг к другу. Но ирония эта отнюдь не была злой или язвительной: просто и Гуров, и его жена не были особо сентиментальными людьми. Свои чувства они обычно выражали в шутливой форме, но оба знали, что за этим стоит настоящая глубина и прочность.
Однако сейчас Гуров чувствовал потребность сделать для жены что-то особенное. Конечно, можно было купить букет роз, что он и сделал, заехав по дороге в цветочный магазин. Но этого ему показалось мало: цветы Мария и так получает регулярно целыми охапками. Конечно, получить букет от любимого мужа куда приятнее, чем просто от поклонников, и все же Гурову хотелось как-то еще выразить свои чувства. Не придумав ничего лучше — время уже поджимало, — полковник проехал в небольшой магазинчик, торгующий качественной парфюмерией, и купил для Марии флакончик духов…
Ресторан был довольно маленьким — Гуров не любил заведения, где скапливается большое количество народа. Он вообще предпочитал проводить время с супругой наедине, но раз уж так сложилось, то лучше выбрать малолюдное место. Они сидели за столиком у окна, тонированного таким образом, что им было видно все происходящее на улице, а снаружи, наоборот, они были невидимы для окружающих.
Гуров взял меню и протянул его Марии, предлагая ей сделать выбор. Та равнодушно скользнула по нему взглядом.
— Тебе же прекрасно известны мои вкусы, — заметила она.
— А мне хотелось создать иллюзию новизны. Что мы с тобой недавно познакомились и только учимся познавать друг друга, — улыбнулся он.
Тут подошел официант, и Гуров вопросительно посмотрел на жену. Та назвала выбранные блюда, и он последовал ее примеру.
— Не думаю, что это иллюзия, — неожиданно серьезно ответила Мария, когда официант удалился, и почему-то вздохнула. — Знаешь, я считала, что давно успела тебя изучить. И в то же время мне иногда кажется, что я тебя совсем не знаю. Я вообще думаю, что понять тебя до конца не подвластно никому. Ты — человек-загадка. И может быть, в первую очередь для себя самого.
— В первую очередь — для своего начальства, — пошутил Гуров. — Орлов, например, считает меня непредсказуемым. Говорит, никогда не знаешь, что ты выкинешь на этот раз!
— В этом он прав, — согласилась Мария. — И все-таки в одном он уверен на сто процентов!
— В чем же? — приподнял бровь Гуров.
— В том, что самое трудное дело можно безбоязненно поручить только тебе.
— Ты мне льстишь, — Гуров улыбнулся шире, но было видно, что ему приятна такая оценка. — И, кстати, благодари бога, что тебя не слышит сейчас Крячко. Его возмущению и даже оскорблению не было бы предела!
— Неправда, Станиславу прекрасно известно, как я его уважаю.
— Да, но лучшим сыщиком ты считаешь меня.
— Так ведь это ты мой муж, а не Станислав, — лукаво подмигнула ему Мария.
— Тогда получается, что ты необъективна.
Мария не успела ответить: у Гурова зазвонил сотовый телефон. Он слегка удивленно пробормотал: «Кто бы это мог быть?», потянулся к карману и констатировал, взглянув на экран:
— Петр.
Мария моментально нахмурилась.
