– Когда я встретил ее, я был женат, – наконец, тяжело роняя слова, сказал Марк. – А она была невестой твоего дяди. Это очень длинная и сложная история.
– Хорошо, – помедлив, сказал Луи, так и не дождавшись продолжения. – Все говорят, что ты отнял меня у Элены и выкинул ее из Германии. Почему?!
– Кто говорит? – повысил голос Марк. – Снова тетя Кристина?
– Папа, – все также рассудительно сказал Луи. – Я только хочу знать, что случилось. Мне очень нравится Элена. Кроме того, она моя мама, – его голос дрогнул. – Я хочу ее получше узнать. Я хочу, чтобы у меня была мама! Я хочу, чтобы мы все вместе собирались на Кристмас и дарили друг другу подарки. Я хочу, чтобы у тебя не был такой страдальческий взгляд, когда ты смотришь на нее. Я хочу, чтобы мы все были счастливы!
– Замолчи, Луи-Себастьян! – тихим страшным безжизненным голосом сказал Марк. – Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Она замужем. И она не любит меня. Она меня никогда не любила. И тебя тоже.
– Неправда, – твердо сказал Луи. – Если бы она тебя не любила, ты бы так не страдал. Я знаю, Элена любит меня. Я это чувствую.
– Иди спать, Луи, – в голосе Марка на этот раз прозвучала усталость.
Я тихо отошла от раскрытого балконного окна и вернулась в постель. Юлька уютно сопела у меня под боком, но я не могла спать. Проворочавшись в постели еще около полчаса, я накинула на плечи ночной халат и вышла на балкон.
Некоторое время я просто стояла на балконе, любуясь видом, открывавшемся на море. Прохладный морской бриз внезапно бросил прядь волос мне в лицо, и в тот же миг я услышала какой-то странный звук, словно кто-то всхлипнул. Я обернулась и осмотрелась кругом, стараясь определить в предрассветной тьме, есть ли кто-то еще на балконе. Звук повторился. Я прошла в ту часть, которая прилегала к комнате мальчиков и увидела в дальнем углу скорчившуюся фигурку Луи. Он сидел на полу, обняв колени руками, уткнувшись лицом с коленки, и плечи его сотрясались от плача. Сама чуть не заплакав от жалости, я подошла к нему, села рядом с ним на пол и, притянув его к себе, обняла его за плечи рукой, прижала к себе, стараясь его согреть. Он поднял на меня заплаканное лицо, шмыгнул носом и, не говоря ни слова, позволил себя обнять. Нашептывая ему на ухо милые глупости, я гладила его волосы, прижимала к себе его хрупкое тельце, и мне казалось, что я никогда не была так счастлива.
Внезапно что-то словно подтолкнуло меня поднять голову. По другую сторону балконного окна, в комнате мальчиков, стоял Марк и безмолвно смотрел на нас. Заметив, что я его увидела, он сделал было движение по направлению к нам, но я молча отрицательно покачала головой, он кивнул и отошел от окна вглубь комнаты.
– Луи, – я наклонилась к мальчику и шутливо чмокнула его в нос, вызвав тень слабой улыбки на его лице. – Ты совсем замерз! Пошли, я возьму тебя в нашу теплую постель, и ты согреешься.
Луи отстранился и изумленно посмотрел на меня.
– В вашу постель?
– А что? – спросила я, изображая дурочку. – Мамы никогда не берут в свою постель маленьких мальчиков, которые замерзли и ужасно расстроены?
– Я не маленький мальчик, – шмыгнув носом, сказал он, и, помедлив, тихо добавил, с каким-то странным вызовом взглянув на меня: – И вы не моя мама, Элена.
– Ты просил меня называть тебя мамой, пока мы на «Агриппе», – возразила я, поднимаясь на ноги и увлекая его за собой, стараясь не показать, как задели меня его слова. – Так что давай не спорь со мной. Со мной даже Юлька не спорит, когда я рассержусь! Пошли.
К моему удивлению, он пошел. Я нашла в шкафу дополнительное одеяло, закутала Луи в него, а потом, спеленатого, как ребенка, забросила на нашу огромную по размерам постель, и прямо в ночном халате улеглась в постель сама, стараясь не разбудить Юльку. Притянув к себе Луи, я положила его голову себе на плечо и тихо спросила:
– Хочешь, расскажу тебе сказку?
– Сказку? – он вдруг тихо рассмеялся. – Это уже немного слишком. Расскажи лучше какую-нибудь историю.
– Какую?
– Помнишь, ты говорила, что Эвелина Острожская, мать основательницы нашего рода, переодевшись в мужское платье, участвовала в битве при Грюнвальде? Откуда ты знаешь про нее?
– Ну, ты и жук, Луи! – сказала я, еще крепче прижимая к себе его холодное тельце. – Легенда о княгине Острожской передается в моем роду из поколения в поколение. Мои предки, как и твои предки, имели родственные отношения с князьями Острожскими. Ты доволен?
Луи кивнул, потерся носом о мое плечо и через некоторое время виновато произнес:
– Извини, там, на балконе, я не хотел обидеть тебя.
– Я знаю, – сказала я. – А ты знаешь, кто был муж Эвелины?
– Князь Острожский, – помедлив, сказал Луи, и в голосе его прозвучало недоумение.
– Так называли его европейцы при польском дворе. В Литве его знали под родовым именем его приемного отца, князя Корибута. Во время битвы он заменил Витовта на поле боя, когда тот переформировывал войска, и это благодаря смоленским полкам, которые возглавил он, союзники смогли завоевать победу.
– Князь Острожский был князем Корибутом? – изумленно спросил Луи, поднимая голову с моего плеча. – Это правда? Но он же погиб во время сражения?
– Это одна из версий. По другой хронике, он остался жив. Согласно преданию, сохранившемуся в нашей семье, князь Острожский прожил еще много лет и даже успел побывать чешским королем. Ты знаешь, каким было его первое имя? Его первое имя было Лев, в детстве у него даже было прозвище «анжуйский львенок». Он говорил на всех европейских языках, был блестящим дипломатом при дворах Ягайло и Витовта. Он был красив, умен и храбр. В семье его звали Луи. Луи Острожский. Так что, гордись, малыш. Ты был назван в честь блистательного князя Острожского!
Луи вздохнул, снова положил мне на плечо свою темноволосую головку и сонным голосом сказал:
– Спокойной ночи, мама.
Утром я снова проснулась от того, что Юлька прыгала на моей постели. В дополнение к этому, я услышала, как переговаривались между собой Луи и Марк.
– Луи, возьми с собой Джулию, умойтесь и отправляйтесь в столовую, – произнес прямо над моей головой голос Марка.
– А мама? – вмешалась неугомонная Юлька.
– Я позабочусь о маме, – невозмутимо отозвался Марк.
Я дождалась, пока вопли прекратились, и открыла глаза.
Марк стоял в ногах возле огромной двуспальной кровати и внимательно смотрел на меня. Он был уже полностью и с иголочки одет в легкие, песочного цвета брюки, и белую рубашку с коротким рукавом, в который он выглядел эдаким элегантным, но скромным миллионером, поскольку, судя по качеству ткани и простоте покроя этот скромный прикид стоил целое состояние. Впечатление ложной скромности портил только браслет часов дорогущего платинного золота Роллекса на его запястье.
– Проснулась?
– Даже не знаю, что сказать, – неопределенно отозвалась я. – Как тебе удалось избавиться от этих маленьких хищников? Предложил им позавтракать?
Марк рассмеялся.
– Да. Я поручил их заботам Тео и Аманды. У них никогда не было своих детей, значит, они самые подходящие люди для того, чтобы нейтрализовать наших.
– Блестящий стратегический ход, – похвалила его я. – У тебя тоже задумана какая-то операция?
– Я просто хотел отдать тебе это.
Он протянул мне ладонь, на которой сверкнуло старинным золотом и алмазами знаменитое кольцо баронессы Алиции фон Ротенбург, которое всегда имело символическое значение.
– Кольцо Алиции! – невольно вырвалось у меня. – Ты с ума сошел!
– Я не отдал тебе его вчера потому, что это кольцо невозможно выиграть или купить
за деньги, – сдержанно сказал Марк. – Его можно только отдать по своей воле. Я хочу, чтобы оно принадлежало тебе.
– Это кольцо, которое передавалось из поколения в поколение женам наследников рода, – тихо сказала я, не двигаясь с места. – Я не могу принять это кольцо! Я не твоя жена.
– Ты – мать моего сына, ты – та женщина, которой я раз и навсегда отдал свое сердце. Пусть ты и не моя жена на бумаге, но ты женщина, которую я люблю. Этого достаточно.
– Марк, я замужем, – сдержанно сказала я.
– Какая мне разница!
Я запахнула на груди ночной халат и поежилась от утреннего холода, который вливался в открытое окно. Марк подошел ко мне, взял мою руку, лежавшую на покрывале, и одел на мой палец кольцо. Потом поднес мои пальцы к губам.
Я посмотрела на его красивый классический профиль и, почти ненавидя себя за то, что делаю, сказала:
– Ты обещал, что будешь вести себя прилично, Марк.
Он усмехнулся.
– Я и веду себя прилично. Если бы я не был связан этим своим обещанием, все было бы по-другому.
– Как?
– Элена, не провоцируй меня, – предупредил меня он, не выпуская из своей руки моих пальцев.
– А то что? – с легким вызовом спросила я. – Что ты сделаешь, горячий эстонский парень?
