Никита. Не-а… Не хочу.
Мария Александровна. Плохо тебе, да?
Никита. Плохо.
Мария Александровна. Что-то болит?
Никита. Болит. Голова.
Мария Александровна. Давление немножко повышенное у тебя. Сейчас попьешь таблетки, голова пройдет. (Готовит лекарства.) Но только по половинке, они у меня сильные. Попьем таблеточки? Хорошо?
Никита. Хорошо. (Выпивает лекарства.) Я во двор пойду сидеть.
Мария Александровна. Почему не домой?
Никита. Там пока у мамы гости. Туда пока нельзя.
Мария Александровна. Как она тебя так поздно гулять отпускает?
Никита. Гости у нее.
Мария Александровна. Понятно. (Пауза.) Не надо, Никита, не ходи. Посиди пока здесь. После таблеток лучше бы вообще поспать. Яблоко хочешь?
Никита. Да.
Мария Александровна. Ух, какое у нас яблочко! Сладкое, красивое…
Никита (улыбаясь). Вкусное…
Мария Александровна. Кушай, кушай. Пойдем-ка, постелю тебе, поспишь немного.
Никита. Пойдем. (Указывает на проигрыватель и пластинки.) А это что?
Мария Александровна. Проигрыватель.
Никита. А он зачем?
Мария Александровна. Пластинки слушать. Или как там они у вас теперь называются? Диски?
Никита. Вот это диски?!
Мария Александровна. Да. Послушаем?
Никита. Прикольно.
Мария Александровна включает проигрыватель, ставит пластинку, уводит Никиту. На подиум выходит Аида Ведищева.
Аида Ведищева (поет).
Ложкой снег мешая,Ночь идёт большая,Что же ты, глупышка, не спишь?Спят твои соседи —Белые медведи,Спи скорей и ты, малыш.
Мы плывём на льдине,Как на бригантине,По седым, суровым морям.И всю ночь соседи,Звёздные медведиСветят дальним кораблям.7
К финалу песни за стол усаживается Мария Илларионовна. Вслед за ней входит Мария Александровна.
Мария Илларионовна. Так… Дверь закрывать не пробовала?
Мария Александровна. Вернулась? Вот и хорошо!
Мария Илларионовна. Как тут не вернуться, когда такое деется? Тебя, упрямую кулёму, без присмотра оставлять никак нельзя. Ведь даже двери не закрыла! А если его банда налетит? (Пауза.) И где же он теперь, кукушкин сын?
Мария Александровна. Заснул.
Мария Илларионовна. Так ты его оставила? Вот дура!
Мария Александровна. Оставила, Маруся, не ругайся. Нет у него никакой банды. Просто несчастный мальчишка. Все дружки по домам давно спят, а он колобродит. Наташка пьет с мужиками, в дом только после двух пускает, вот он и пасется во дворе. И не наркоман он. Попробовал сегодня в первый раз, вот и стало плохо. Отравился. Он больше не будет.
Мария Илларионовна. Ага… Не будет… Ты ему верь побольше. Как бы он тебя не отравил. Придется ночь с тобой сидеть, караулить. Ты там, в комнате, всё дорогое прибери, а пенсию в белье припрячь от греха подальше.
Мария Александровна. Спрятала уже. Но я почему-то его не боюсь. Маленький он. Снаружи вон как вымахал, а душонка еще крохотная, неразумная. Бродячий ребенок.
Мария Илларионовна. Вечная мамка ты, Машка. Илюшка внуками не подарил, так ты на улице их собираешь. Вторая пенсия, конечно, хорошо, но лучше бы внучка сподобил, сыночка твой ненаглядный. Сайгачит по своим москвам…
Мария Александровна. Одинокий он у меня, похоже. Какие уж тут внуки? Душа вся изболелась. Всё проекты да проекты, и ни слова о подругах. Проекты старость не утешат.
Мария Илларионовна. Что с мелким будешь делать? Вижу ведь, вцепилась. Наташку непутёвую, поди, поправь; а он – ей сын, он тоже будет непутёвым. Одного поля ягодицы.
Мария Александровна. Пока буду кормить и утешать. Что еще делать?
Мария Илларионовна. Ты точно знаешь, что его лечить не надо? Я же догадалась, что оставишь, сразу с Любушкой Орловой сговорилась, она и на дому полечит, и в милицию не донесёт. Но не обижайся, всё ей рассказала: как он двери тебе мазал, как спалил газеты в ящике, как письма воровал, как названивал и убегал, как снег в окно кидал. Все выкрутасы доложила, Люба теперь тоже знает. Может, подлечить?
Мария Александровна. Не надо, Маня. Пойдем спать.
Мария Илларионовна. По очереди спать сегодня будем. Ладно уж, сначала подежурю до пяти. Ты ложись, а я твою Лариску «нестонотную» послушаю.
Мария Александровна. Не стонотная она!
Мария Илларионовна. Вот я и говорю.
Мария Александровна уходит. Мария Илларионовна ставит пластинку.
Сцена 8
На подиум выходит Лариса Мондрус.
Лариса Мондрус (поет).
Улетают опять журавли,Чуя близость морозов и вьюг.Улетают туда, где вдалиЗа горами находится юг.Я стою на дороге одна,Наблюдаю за ними с печалью.И шепчу: «Журавли, журавли,Я вас снова весной повстречаю!»
Так уходят в былое года.Знаю – юность уже не вернется.И кто жизнь полюбил навсегда —Молодым тот душой остается.Остается молодым!
Улетают опять журавли,Чуя близость морозов и вьюг.Улетают туда, где вдалиЗа горами находится юг.Я стою на дороге одна,И не чувствую больше печали.Я шепчу: «Журавли, журавли,Я вас снова весной повстречаю!Повстречаю весной журавли!»8
Кабинет в заводоуправлении. За столом сидит Сергей Ильич. Входит Илья.
Илья. Вы позволите?
Сергей Ильич. Чего?
Илья. Можно?
Сергей Ильич. А… Можно.
Илья. Моя фамилия Савич. Бухгалтерия сказала к вам зайти. Признаться, я не очень понимаю, при чем здесь совет ветеранов. Но у меня еще к вам дело небольшое. Вы уж простите…
Сергей Ильич. Не прощу! Почему пособие столько времени не получаешь? Второй месяц как выделено, а ты где-то ходишь. Богатый, что ли? Совсем разболтались! Государство им помогает, а они нос воротят!
Илья. Почему вы на меня кричите? Я, кажется, не давал никакого повода…
Сергей Ильич. Чего? А деньги не берешь, это не повод? С этими Савичами одна нервотрёпка, ни одну ещё нормально не схоронили. А то, что денег мало, так это – по закону. На большее не заработали. У нас на памятник положено давать только заслуженным людям, а этих Савичей нам полдетдома привезли в войну. Не будет им памятников, я против!
Илья. Да я уже получил пособие.
Сергей Ильич. Как получил? Я же распорядился не давать без моей визы. Выдали, да? Вот работницы… Вот кулёмы… Ну, и что же тебе надо?
Илья. Ничего не надо. Посмотреть на вас хотел.
Сергей Ильич. Зачем?
Илья. Интересно. Такой известный и статусный человек. Экс-директор. Мечтал познакомиться. Ваша фамилия Одоевский?
Сергей Ильич. Одоевский Сергей Ильич.
Илья. Вы мне и нужны.
Сергей Ильич. Зачем?
Илья. Сергей Ильич, а вам-то памятник положен? Вы о себе-то не забыли? Вам бы в дополнительное пособие неплохо бы еще немного денег на оградку заложить, и на два льготных венка. Как же такой заслуженный труп будет без оградки лежать? Не солидно.
Сергей Ильич. Чего?
Илья. И подскажите вашим бухгалтерским работницам, чтоб только одну сумму сразу называли, а то они у вас в показаниях часто путаются. Тысяча туда-сюда у них плавает. Проколются когда-нибудь.
Сергей Ильич. Ты над кем, щенок, издеваешься?
Илья. Над вами, о, сиятельный покойник!
Сергей Ильич. Чего несёшь? Какой покойник?
Илья. Перспективный. А пока вы живы, отдайте шаркунок и я пойду.
Сергей Ильич. Шаркунок?
Пауза.
Илья. Мать говорила, он у вас.
Сергей Ильич. А… Вот в чем дело. Как тебя зовут?
Илья. Илья Сергеевич.
Сергей Ильич. А я тебя не признаю! Нет у меня такого сына!
Илья. Признаться, я вас тоже не признаю. Не нужен мне такой отец. Верните шаркунок, и можете дальше готовить свои похоронные льготы. Я сразу уйду. Отдайте.
Сергей Ильич. Что мать, что сын, дебилы оба. Молятся какой-то берестяной погремушке. Забери ты его, больно нужен он мне. Только сначала свидетельство о рождении предъяви. Хочу посмотреть документы. Значит, она действительно на меня записала?
Илья. Ничего я предъявлять не стану, имени достаточно. Бухгалтерша мой паспорт отсканировала, поинтересуйтесь. Давайте шаркунок и попрощаемся. Он у вас здесь? Или мне завтра подойти? Он в чайной жестяной коробке. Коробку можете себе оставить.
