Сергей Ильич. Здесь он… (Пауза.) Подожди… Как-то не по-людски всё это. Что мы орем-то? Ты кем работаешь?
Илья. Я архитектор.
Сергей Ильич. И ВУЗ закончил?
Илья. Два.
Сергей Ильич. В каком районе проживаешь?
Илья. На Багратионовской.
Сергей Ильич. Это где это?
Илья. В Москве.
Сергей Ильич. В Москве? Ну, надо же… Женат?
Илья. Нет, холост. Военнообязанный. Детей нет.
Сергей Ильич. А что не женишься? Девчат не любишь?
Илья. Наоборот.
Сергей Ильич. Квартиру материну будешь продавать?
Илья. Уже поставил на продажу.
Сергей Ильич. Полгодика назад я бы купил. Но мне сейчас не надо. Я все свои своим уже переписал. Рассорятся, если еще одну возьму.
Илья. Поздравляю.
Сергей Ильич. Спасибо. Дай свой телефон. Я в Москву езжу, повидаемся.
Илья. Сначала шаркунок.
Сергей Ильич. Как мать упрямый, гордый. (Достает из ящика стола небольшую коробку, передает Илье.) Хочешь, я тебе одну квартиру завещаю?
Илья. Благодарю, не надо. Я свое наследство получил. У меня мой шаркуночек есть. Всего вам доброго.
Сергей Ильич. Подожди… (Пауза.)
Илья. Жду. (Пауза.)
Сергей Ильич. Это самое… Ты хороший человек? Как ты живешь?
Илья. Нормально. Я добр и честен. Говорю об этом не смущаясь, потому что это – правда. Может быть, излишне слаб. Возможно, невеликого ума. Я недостаточно хитёр и изворотлив. Здесь я в маму. Я фатально небогат. Я часто одинок. Я много помогаю друзьям. Я пробую гармонизировать пространства жизни людей, и убежден, что это исправляет им души. Не тужьтесь, этого не надо понимать. Просто поверьте, это – очень хорошее и нужное дело. А еще я внимательно смотрю за тем, чтобы мое небольшое благополучие не стоило другим не то что слёз, а даже элементарного неудобства. И в этом я в маму. Ах, да… Я не замаран скупкой акций за гроши у тысячи наивных старух, по сути построивших этот завод…
Сергей Ильич. Времена тогда такие были, все скупали… Завод банкротился… Мы не могли им больше дать, их очень много ещё было…
Илья. Честнее формулируйте. Здесь, в нашем разговоре, можно и не врать. Именно тогда, именно вы обанкротили завод. Ведь так?
Сергей Ильич. Что ты в этом понимаешь?
Илья. Верно, ничего я в ваших приватизационных пасьянсах не смыслю. Одно понять хочу, как из отдельных генеральских кабинетов сваливаются в проходные комнатушки совета ветеранов? Возраст одолел? Хватку потеряли? Молодой партнер оттёр? Или маразм окреп?
Сергей Ильич. Пошел ты нахер! Что ты понимаешь? Всё не так…
Илья. Пойду. Прощайте.
Сергей Ильич. Подожди, а телефон?
Илья. Зачем? Я не хочу вас больше видеть. Я вас не признаю. Всего вам доброго. (Уходит.)
Сцена 9
На подиуме вновь появляется Лариса Мондрус.
Лариса Мондрус (поет).
Может напрасноНочью и днемПрошлая осеньВ сердце моем?
Может напрасноМне ветер приноситГлупую сказку,Что ты придешь.Там за окошком,На прошлую осеньОчень похож только дождь,Только дождь.
Прошлая осень,Прошлая боль.Прошлая осень —Встреча с тобой.
Может напрасноМне ветер приноситГлупую сказку,Что ты придешь.Там за окошком,На прошлую осеньОчень похож только дождь,Только дождь.
Ливням и грозам,Дням и годамПрошлую осеньЯ не отдам.
Может напрасноМне ветер приноситГлупую сказку,Что ты придешь.Там за окошком,На прошлую осеньОчень похож только дождь,Только дождь.9
Мусорная площадка во дворе. В контейнере копается Никита, у его ног стоят два пакета с пустыми бутылками. Из левой кулисы выходит Илья, выбрасывает мусор, кладет рядом с контейнером стопку книг, перевязанную бечевкой. Некоторое время смотрит на Никиту, хватает за шиворот, ударяет о контейнер.
Илья. Нравится? Могу ещё!
Никита (пытаясь вырваться). За что?
Илья. По-твоему, не за что? (Опять ударяет.) Марии Александровне сегодня сорок дней. (Ударяет.) Это она тебе, сучёныш, так привет передает. (Ударяет.)
Никита. Что за Мария? Я ее не знаю!
Илья. А бабку с третьего этажа знаешь? Ты же Никита? Это же ты с беспомощной старухой воевал!..
Никита. Никита… Я не воевал…
Илья. Трусливая и лживая скотина…
Никита (вырвавшись и отбежав за контейнер). Я не скотина! Я ее любил!
Илья. Что ты сказал?
Никита (срываясь на крик). Любил! Любил! Любил! Я даже маму так не любил, как бабу Машу! Только она мне помогала! Она пускала телевизор посмотреть, уроки делать, ночевать. Она была хорошая как бабушка.
Илья. Бабушка? Любил? Ты врешь?
Никита. Я не вру! Я любил! Она меня в школу ходить заставляла и кормила всегда. Зачем мне врать? Она добрая была.
Илья. Ничего не понимаю. Мне говорили, ты ей двери пачкал, поджигал почту…
Никита. Это я сначала, когда маленьким дураком был … А потом я извинился.
Илья. Боже мой! Прости. Ты долго к ней ходил? Год? Больше?
Никита. Наверно, год…
Илья. Прости.
Никита. А вы кто?
Илья. Я ее сын.
Никита. Илья?
Илья. Илья.
Никита. А я Никита.
Илья. Я это уже понял.
Никита. А она мне ваши письма читала и подарки показывала. И еще рассказывала, как вы вторую пенсию ей присылали.
Илья. Ничего я не дарил… не присылал… Писал редко.
Никита. Дарили, дарили. Она мне рассказала.
Илья. Дарил, но редко…
Никита. Она вам про меня не говорила что ли?
Илья. Мы с ней не разговаривали толком больше года.
Никита. А почему?
Илья. Дела… Проекты сложные… Проблемы…
Никита. Надо было поговорить.
Илья. Надо было…
Никита осторожно подходит к Илье, видит связку книг.
Никита. Это мои учебники.
Илья. Твои? (Пауза.) А, вот они откуда! Я было подумал, что у нее маразм случился. Решил, что внукам покупала впрок…
Никита. Мои.
Илья. Забирай.
Никита. Да мне они не надо, я уже в школу не хожу. А вы в Москве живете?
Илья. Ага, в Москве.
Никита. Скоро уедите?
Илья. Уеду. Вот продам квартиру и уеду.
Никита. Скажете, где у нее могила? Я буду к ней ходить, ухаживать. (Пауза.)
Илья. Поехали сейчас.
Никита. Вечер же… и дождик…
Илья. Ну и что? Поехали?
Никита. Поехали.
Илья и Никита выбрасывают пакеты с бутылками в контейнер и, забрав учебники, скрываются в кулисах.
Сцена 10
На подиум выходит Аида Ведищева.
Аида Ведищева (поет).
Осенью, в дождливый серый день,Проскакал по городу олень.Он летел над гулкой мостовойРыжим лесом, пущенной стрелой.
Вернись, лесной олень,По моему хотенью,Умчи меня, олень,В свою страну оленью.Где сосны рвутся в небо,Где быль живёт и небыль,Умчи меня туда, лесной олень.
Он бежал, и сильные рогаЗадевали тучи, облака.И казалось, будто бы над нимСтановилось небо голубым.
Вернись, лесной олень,По моему хотенью,Умчи меня, олень,В свою страну оленью.Где сосны рвутся в небо,Где быль живёт и небыль,Умчи меня туда, лесной олень.
Говорят, чудес на свете нет,И дождями смыт оленя след.Только знаю, он ко мне придёт,Если веришь, сказка оживёт.
Со мной лесной оленьПо моему хотенью,И мчит меня оленьВ свою страну оленью.Где сосны рвутся в небо,Где быль живет и небыль,Он мчит меня туда, лесной олень.10
Кухня в квартире Марии Александровны. На столе стоит черный дисковый телефонный аппарат. Мария Александровна набирает номер.
Мария Александровна. Маня, алло! Маня! Маруся! Ну, что ты молчишь? Сама трубку снимаешь, а сама молчишь. (Пауза.) Надо же… Всю жизнь тебя недолюбливала за ядовитый язык, а теперь как раз твоих ругачек очень не хватает. Никак не могу вспомнить, почему мы разругались. По поводу Илюши? Или Никиты? Зря ты заревновала. Я ведь и тебя люблю. Куда я без тебя, Маруся? Я скучаю. (Пауза.) Помнишь, как пятилетний Илюшка папку всё себе искал, когда на берегу в бараке жили? Помнишь, как по двору его ловили, вошку мелкую, писклявую? А он носился и орал: «у меня новый папа!» Весь двор смеялся! И ты, и я, и «новый папа». Помнишь, как поймал эту «щенячью радость» наш дворник Башкирин, сцапал огромными ручищами, гаркнул «защекочу-защекочу», и посадил в вазон? Помнишь, там, у дровяников, рядом с пожарной бочкой, стоял зачем-то белый гипсовый вазон? Помнишь, как мы Илюшку из вазона доставали? Он всё пищал, а мы всё хохотали. Помнишь? Я ведь об этом и не думала с тех пор, а вот сейчас вдруг вспомнила. Я знаю, что ты слушаешь. Ну, не молчи уже! (Пауза.) В окошко видела, ты в магазин ходила, значит, не болеешь. (Пауза.) Ну, ладно. Позвони мне, Маня. Я тебя люблю…
