Без ложной скромности могу признаться, что храбрости мне не занимать, особенно когда противник стар, немощен и гораздо мельче меня, как и было в этом случае. Поэтому я просто не обратил внимания на его протесты и, прикончив куриную кожу, перешел к симпатичным сырным обрезкам. Но вы, наверное, согласитесь, что удовольствие от еды может быть сильно подпорчено постоянным надоедливым нытьем у самого уха. Вероятно, примерно так же чувствуют себя и богатые инвесторы, которых приглашают на обеды с вполне определенной целью.
Тем не менее, несмотря на засевшего в баке типа, я отлично пообедал и потому смотрел в будущее уже с большим оптимизмом. После небольшого исследования стало ясно: от дороги, ведущий из городка, через каждую сотню метров в разные стороны разбегались дорожки поуже, в конце каждой стоял дом, а у каждого дома имелся свой бак — точная копия того, что оккупировал старый ворчун. Применив законы логики, я пришел к выводу, что в каждом из них без всякой охраны содержится набор продуктов, возможно, не настолько изысканных, чтобы угодить строгому гурману, но вполне питательных и пригодных для поддержания телесного здоровья. Произведенное тут же обнюхивание подтвердило эту теорию, и, помнится, я порадовался тому, как слаженно мой нос и мозг трудятся на пользу желудку.
Избавившись таким образом от беспокойства по поводу завтрака, я вплотную занялся проблемой ночлега и тут столкнулся с совершенно неожиданными препятствиями. Я заглянул примерно в десяток домов в надежде уютно устроиться в каком-нибудь сарае или хлеве, но везде был встречен градом оскорблений, ругательств и угроз, и на этот раз не от людей, а от своих собственных собратьев. В каждом дворе имелись по крайней мере две постоянно живущие там собаки, которые, завидев меня, поднимали такой шум, словно я намеревался похитить их фамильное серебро.
К счастью, все они были прочно привязаны ко всяким неподвижным предметам, что спасло меня от верной гибели и даже дало возможность поставить этих убийц на место: я задирал лапу и метил их территорию в каком-нибудь метре от слюнявой, ощеренной пасти. Заверяю вас, это не менее оскорбительно, чем, например, уничижительно отозваться о безвкусных занавесках в доме, куда вы пришли в гости. Псов такое поведение приводило в бешенство, а один из них, лохматый, блохастый хам со здоровенными зубами, так рвался с цепи, что, похоже, повредил себе голосовые связки: свирепый лай вдруг перешел в жалкое повизгивание, а вид у него сделался крайне сконфуженным. Так грубияну и надо.
Однако все эти небольшие развлечения никак не приближали меня к удобному ночлегу. День у меня получился насыщенным и полным событиями, и я так устал, что рад был приклонить голову где угодно, лишь бы подальше от метел и зубастых челюстей. На всякий случай я заглянул в последний дом, был встречен там же все той же какофонией из истерического лая и воя, после чего побрел в лес искать прибежище среди кустов на опушке леса.
Я слыхал, что есть люди, которым лес представляется чередой мирных полянок и укромных уголков, райским местом, созданным специально для покоя и уединения. Попробовали бы эти романтики пожить там несколько недель, как пришлось мне. Главное, что осталось в памяти, — это непрерывный шум и суматоха. Первым делом с утра — осточертевший птичий хор, весь день — охотники с их трескучими ружьями, а по ночам — бесконечный шорох и топанье разнообразных ночных существ да гуканье сов. Именно так я представляю себе обстановку в сумасшедшем доме. О крепком, спокойном сне там нечего было и мечтать.
Дошло до того, что днем я начал ходить в городок специально, чтобы отдохнуть в тишине. Никто не мешал мне шляться по улицам, а от мясника и своего спарринг-партнера из épicerie я старался держаться на благоразумном расстоянии. Со временем некоторые из наиболее добросердечных местных жителей стали узнавать меня, и между нами завязались вполне приятельские отношения, которые, впрочем, становились прохладными, как только я пытался перевести их на более постоянную основу.
Однако с каждым прошедшим днем (и тем более ночью) бродяжья жизнь угнетала меня все больше, но тут в нее вмешалась Судьба. Она вновь подвела меня к распутью, или к крутому повороту, а возможно, к тому и другому одновременно. Я расскажу вам, как это случилось, а вы решайте сами.
Я брел по обочине в городок после особенно беспокойной ночи: казалось, вся местная популяция сов выбрала мой укромный уголок, чтобы выяснить в нем отношения. А может, у них начался брачный период. Я не большой знаток сов и их повадок и точно сказать не берусь. Как бы там ни было, я провел бессонную ночь, совершенно измучился и утратил свою обычную энергию и esprit[4]. Полагаю, вид у меня был унылый и крайне жалкий.
Заслышав шум догоняющей меня машины, я спустился в канаву, чтобы пропустить ее. Но машина остановилась.
Из нее вышла женщина, и я тотчас же почувствовал в ней родную душу. Для этого хватило одного очень простого жеста: она не стала разговаривать со мной с высоты своего роста, а присела на корточки так, чтобы мы могли смотреть в лицо друг другу. Возможно, вам покажется, что это ерунда, но для собак такие поступки значат очень многое: они говорят о сочувствии, желании наладить контакт и, наконец, об элементарном хорошем воспитании. Представьте себе, что вам постоянно приходится общаться с кем-то, кто презрительно взирает на вас сверху вниз — вам это точно не понравится. Вы сочтете такое поведение невежливым и будете совершенно правы. Теперь вы понимаете, почему в ответ на попытку Мадам завязать знакомство я энергично завилял хвостом и всем телом, пару раз восторженно тявкнул и дружески положил лапу ей на колено.
Несколько минут мы общались подобным образом на краю канавы, а потом она, похоже, приняла решение и распахнула передо мной дверь машины. У меня моментально упало настроение и опустились уши. Весь предыдущий опыт подготовил меня к тому, что подобное приглашение является прелюдией к поспешному прощанию: машина умчится в сторону заката, а ваш покорный слуга вновь останется в печальном одиночестве.
Но на этот раз все получилось иначе. Незнакомка проявила настойчивость, я запрыгнул в машину и скромно съежился на полу. Каково же было мое удивление, когда женщина, уже ставшая моим лучшим другом, предложила мне устроиться на переднем сиденье! В груди моей вспыхнула надежда.
У каждого имеются свои способы выражать радость и энтузиазм. Люди в таком случае начинают топтаться, даже подпрыгивать и хлопать друг друга по спине. А я предпочитаю что-нибудь жевать. Ни в коем случае не агрессивно, а просто так, выражая удовольствие от ситуации. И потому, когда, развернувшись, мы поехали прочь от городка, а потом свернули на узкую дорожку, бегущую среди виноградников, я принялся за лежащий на сиденье ремень безопасности.
Дорожка привела нас к дому, похожему на все те, в которые я заглядывал на протяжении нескольких последних недель. И собаки в нем тоже имелись, целых две, и лаяли они так, словно собирались разорвать меня на месте. Собаки не были привязаны, и потому я не спешил вылезать из машины. Мадам пришлось довольно долго меня уговаривать, но когда знакомство состоялось, я к своей радости убедился, что обе местные обитательницы — суки: косматая старушенция, отдаленно напоминающая охотничью собаку, и хромая черная лабрадорша. Они оказались вполне безобидными и, покончив с формальности, мирно удалились в сад и там разлеглись в кустах.
К этому времени я уже тешил себя слабой надеждой, что вся эта история не ограничится коротким визитом. Мадам с задумчивым видом выковыряла у меня из усов остатки пережеванного ремня и пригласила в дом, приговаривая что-то о знакомстве с еще одним местным обитателем. Только бы не кот, молился я про себя, и не вооруженный до зубов убийца в сапогах. Удивительно, как в решающие моменты жизни такие мысли пролетают в голове буквально за долю секунды.
Выяснилось, что меня ожидала встреча со второй половиной Дирекции: он оказался босым и невооруженным, что меня порадовало, а вид имел довольно озадаченный. Мы обменялись любезностями, но я догадывался, что он не вполне разделяет чувства Мадам. Они отошли в сторонку для tête-à-tête[5], а я наконец огляделся.
Я не большой знаток недвижимости, но с моей, субъективной, точки зрения здесь было совсем недурно: с двух сторон сад, дикая природа позади дома на безопасном расстоянии, на полу коврики и повсюду — запах двух сук. Им явно не приходилось спать на голой земле под открытым небом. В целом, жилье меня вполне устраивало. И потом, у них ведь уже есть две собаки, так почему бы не завести и третью?
Я навострил уши, прислушиваясь к совещанию Дирекции. Как я понял, на повестке дня стояло два основных вопроса, причем Мадам решительно защищала мои интересы, а Второй колебался между за и против. Три собаки в одном доме — не слишком ли это много? И как я уживусь со всеми остальными? Второй намекнул, что не худо бы найти моего прежнего хозяина, но Мадам в ответ на это произнесла прочувствованную речь о жестоком обращении, неадекватной кормежке и отсутствии спального места. Затем она перешла к замечаниям более личного характера и обратила внимание Второго на мои болячки, выпирающие кости и вообще бедственное состояние, а закончила горячим призывом спасти несчастное животное и окружить его заботой и лаской. Ее слова казались мне чудесной музыкой — я пододвинулся поближе и прижался к ее ноге, демонстрируя полную солидарность.
