— Их было когда-то пятьдесят миллионов, этих друидов,— почему-то проговорил Колдун.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Из оцепенения, вызванного нахлынувшими воспоминаниями давних лет, высочайшего Колдуна вывел голос камергера:
— Высочайший! Нам пора в путь. Оракул храма Пурпура сказал, что спящий дух древней богини друидов, пребывающий в храме Диких Обезьян, поможет нам раскрыть секреты этого проклятого обрубка, который мы храним много лет, так и не познав его тайны.
— Да. Дерево, срубленное мною много лет назад на земле друидов, молчит,— произнес Колдун.— И я не в силах заставить его заговорить. Я использовал все свои знания, все заклятия, но тщетно...
— Высочайший! Усопшая богиня дерева находится в храме Диких Обезьян. Так сказал наш Оракул. Если мы разбудим ее и с помощью магических заклинаний заставим заговорить, она расскажет все секреты этого дерева, все секреты древних друидов...
— Я слышал, что новое поле друидов снова выращивает дерево Познания на своей земле? Как это могло произойти, не понимаю... Видимо, уцелели какие-то корни, ростки...
— Да, Высочайший, эти друиды на удивление терпеливы. Они вырастили целый сад таких деревьев и раздают их плоды каждому...
Колдун сцепил пальцы и прошептал:
— К друидам не подступиться с тех пор, как их стали защищать черепашки ниндзя... У них в руках Огненный меч... Никогда не прощу себе этого...
— Но мы можем отнять у них и Огненный меч, и все тайны, все мудрости и знания... И тогда...
Колдун резко прервал камергера:
— Я не знаю, как это сделать.
— Оракул храма Пурпура сказал, что нам нужно лететь в город Диких Обезьян, где находится усыпальница Богини древних друидов Кары... Она поможет нам...
— Что ж, тогда следует торопиться! Где мой Небесный Меч? — воскликнул Колдун.
— Он ждет вас, Высочайший! — откликнулся камергер.
— Тогда в путь! В город Диких Обезьян.
Итак, Высочайший Колдун вместе с камергером и роботами полетел на своем звездолете к городу, где жили Дикие Обезьяны, день и ночь сторожащие усыпальницу, в которой покоилась душа древней богини друидов Кары.
Ступив на землю, они незаметно вошли в город. Высокая, горячая от зноя трава ложилась под ноги Колдуна, пестрея венчиками странных цветов, вызывая какие-то давно забытые ощущения, тревожащие душу. Океан света, подпиравший до этого голубой купол, схлынул на запад, небо стало задумчивым, как глаз с опущенными ресницами. Над планетой клубились сумерки.
Колдун внимательно осмотрелся вокруг.
— Близится час, когда все звери отправляются на водопой,— сказал он камергеру.
Камергер кивнул, вздрогнул и остановился. В траве слышался легкий шум.
Колдун дал роботам знак быть наготове. В тот же миг мимо Колдуна, не замечая его, промчался получеловек-полуобезьяна. Если все же назвать это существо человеком, то придется заметить, что он был цвета золы, с тонким серебристым копьем в руках. Бежал словно играючи, без спешки, но промелькнул очень быстро одним плавным, эластичным прыжком.
— Это они, племя Диких Обезьян., дикари,— прошептал камергер.
— Значит, скоро мы увидим Кару,— заключил Колдун.
Смятая бегущим трава медленно выпрямлялась. Неподвижный, сжимая в руках Небесный меч, Колдун припоминал мелькнувшее перед ним лицо, удивляясь отсутствию в нем свирепости и тупости. Обычные человеческие черты, не лишенные своеобразной красоты. Колдун не успел толком осмыслить этого, как снова послышался шорох травы и мимо них пробежал второй обезьяно человек. Он скрылся, за ним вынырнул третий, сверкнул рассеянными, не выражающими ни малейшего беспокойства глазами, исчез, и только тогда Колдун и камергер упали на землю, чтобы не выдать своего присутствия.
Нахмурившись, потому что неожиданное появление Диких Обезьян лишило Колдуна свободы действий, он пытливо провожал взглядом появляющиеся смуглые мускулистые фигуры. Одна за другой скользили они в траве, прокладывая четко обозначавшуюся тропинку. На руках и ногах у них звенели металлические браслеты, а прически были разукрашены яркими лоскутками.
«Погоня или охота»,— мысленно произнес Колдун.
Стемнело. Колдун прислушивался, снова ждал чего-то еще. Разгораясь, вспыхивали на небосклоне звезды. Тишина, подчеркиваемая одинокими криками птиц, наполнила Колдуна смешанным чувством любопытства и неудовлетворенности, как будто чья-то таинственная душа обмолвилась коротким полупризнанием.
Колдун поднялся. За ним встал и камергер.
— Идем! — скомандовал Колдун.
Тьма не давала идти быстро. Колдун включил маленький ручной прожектор, и бледный круг света обозначил им путь, ныряя в траве.
— Высочайший! Высочайший!
Это звали роботы. Колдун обернулся. Тревожный голос с ясным металлическим тембром повторился еще трижды и стих...
— Кажется, что-то новое,— сказал Колдун камергеру.— Что с нашими роботами?
Камергер втянул голову в плечи.
— Не знаю...
Со всех сторон их обступал лес. Желтый свет прожектора перемещался светлым овалом со ствола на ствол. С ним боролся живой свет гигантского костра, разложенного посередине лесной лужайки, шагах в сорока от Колдуна. Красные блики, отражаясь от листьев, падали к его ногам. Вокруг костра теснились дикари. Там были мужчины, женщины и дети; смуглые тела их, лоснящиеся от огня, составляли подвижное ожерелье. Гигантский, подсвеченный снизу столб горячего воздуха уходил в поднебесный мрак.
Некоторые сидели кучками, поджав ноги, одежда их и оружие лежали тут же — незатейливая смесь шкур, железных шипов и пик. Дикари ели. Большие куски поджаренного мяса переходили из рук в руки. К мужчинам прижались женщины,— маленькие, проворные в движениях, с кроткими глазами котят и темными волосами. Женщины держали в руках бутыли с узкими горлышками. Мужчины утоляли жажду и без промедления возвращались к еде.
Колдун смотрел во все глаза. Слышался визг детей Диких Обезьян. Взрослые хранили молчание. Изредка чье-нибудь отдаленное восклицание звучало подобно крику ночной птицы, и опять слышался лишь беглый треск пылающего костра. Голые, все были точно одеты: это ощущение порождалось за счет их своеобразных движений.
Колдун вздрогнул. Звучный и веский удар невидимого барабана повторился несколько раз. Сиплая трель дудок сопровождала эти удары унылой мелодией.
— Это гимн в честь богини Кары,— прошептал на ухо Колдуну камергер.— Значит, ее усыпальница где-то рядом.
Барабан издал сердитое восклицание, громче завыли дудки, высокие голоса, звучащие наперебой, слились в тревожном темпе. Толпа, теснящаяся вокруг костра, превратилась в сплошное кольцо черных голов на красном фоне огня... Потом все это устремилось в одном направлении — в заросли. Так Дикие Обезьяны вывели Колдуна и камергера к сокрытому на окраине леса храму, напоминающему пещеру. К храму, где покоился в усыпальнице дух древней богини Кары, которой предстояло в эту ночь обрести свой прежний облик.
Снова загудели бесчисленные дудки, зазвучал чей-то напряженный голос. Пение подхватила вся толпа.
Колдун напряженно слушал, пытаясь совладать с необъяснимым волнением, наполнявшим его смутной тоской.
Камергер переминался с ноги на ногу. Древняя музыка действовала и на него.
Пение, набрав силу, перешло в ликующие клики.
— Сейчас покажется богиня Кара,— прошептал камергер.
Он хотел что-то добавить, но не успел: из пещерного святилища вышла сама древняя богиня друидов — златовласая Кара.
Колдун отшатнулся. Перед его взором была та, которая много лет назад на дереве Познания пророчествовала ему:
— Ты будешь очень одинок... Навсегда.
«Значит, это была богиня друидов Кара»,— в смятении подумал Колдун.
— Она нужна мне! — произнес он вслух.
Камергер покачал головой, но в тот же миг направил в глаза Каре яркий луч Забвения, исходящий из его волшебного перстня.
— Прекрасно! — воскликнул Колдун и повторил: — Она нужна мне!
Племя Диких Обезьян тотчас с глухим ревом обратилось в бегство. А златовласая богиня древних друидов Кара, словно в оцепенении, шла навстречу Колдуну, далекая от мысли встретить кого-нибудь, кроме друга. Где-то вскрикнула ночная птица, и Кара открыла глаза. Несколько Диких Обезьян бросилось на защиту своей богини, но двумя-тремя ударами Небесного меча Колдун расправился с ними.
— Я поразил их! — радостно воскликнул он.
Луч Забвения, исходящий из перстня незнакомого человека, наполнил сердце Кары тревогой. Лицо ее выражало смятение.
Колдун засмеялся.
— Я — Высочайший Колдун, Правитель Вселенной, и я—твой друг,— сказал он, обращаясь к Каре.
— Дерево,— тихо прошептала она, силясь что-то вспомнить.— Дерево...
