Мистическое рондо
Татьяне Шапиро
Белый домик, я тебя увидел Из окна.Может быть в тебе живет Овидий И весна.В полдень тихо сходит с белой башни Сон людской.Франт проходит в розовой рубашке Городской.Шелк песка шумит и затихает. Дышат смолы.Отдаленный выстрел долетает Точно голубь.Руки спят, едва меня касаясь, Голос сонный,С отдаленной башни долетая, Славит солнце.«Спят на солнце золотые души Тех кто верят.Тихо сердцу шепчут о грядущем Из-за двери.О, Тристан, иди столетий мимо И внемли,Я люблю тебя необъяснимо Вне земли.Ты с луны мне говоришь о счастье. Счастье — смерть.Я тебя на солнце буду ждать, Будь тверд».Жарко дышат смолы. Все проходит. Спит рука. На башне ангел спит.Меж деревьев белый пароходик Колесом раскрашенным шумит.
Римское утро
Поет весна. Летит синица в горы.На ипподроме лошади бегут.Легионер грустит у входа в город.Раб Эпиктет молчит в своем углу.
Род зеленью акаций низкорослыхСпешит вода в отверстия клоак,А в синеву глядя, где блещут звезды,Болтают духи о своих делах.
По вековой дороге бледно-серойАвтомобиль сенатора скользит.Блестит сирень, кричит матрос с галеры.Христос на аэроплане вдаль летит.
Богиня всходит в сумерки на башню.С огромной башни тихо вьется флаг.Христос, постлав газеты лист вчерашний,Спит в воздухе с звездою в волосах.
А в храме мраморном собаки лаютИ статуи играют на рояле.Века из бани выйти не желают,Рука луны блестит на одеяле.
А Эпиктет поет. Моя судьбаСтирает Рим, как утро облака.
Мистическое рондо II
Было жарко. Флаги молча вились, Пели трубы.На руке часы остановились У Гекубы.
По веревке ночь спустилась с башни К нам на двор.Слышен был на расстоянье страшном Разговор.
На гранитном виадуке Говорили,Что внизу в аду тела не в духе, Где забыли.
На высокой ярко-красной башне Ангел пел,А в зеленом небе, детям страшном, Черный дирижабль летел.
Тихо солнце ехало по рельсам Раскаленным.С башни ангел пел о мертвой Эльзе Голосом отдаленным…
О прекрасной смерти в час победы, В час венчанья,О венчанье с солнцем мертвой Эды, О молчанье
И насквозь был виден замок снежный В сердце летаИ огромный пляж на побережье Леты…
1928
Богиня жизни
Плыл лунный шар над крепостною крышей,Спала на солнце неземная площадь,Цветы сияли, были черны ниши.В тени мечтала золотая лошадь.
А далеко внизу сходили важноКаких-то лестниц голубые плиты.Богиня жизни на вершине башниСмотрела вдаль с улыбкой Гераклита.
А там цвела сирень, клонясь на мрамор,И было звездно в синеве весенней.Там дни слонялись, как цыганский табор,Там был рассвет, и парк, и воскресенье,
Где корабли тонули в снежном дыме.На палубе играли трубы хором,Сквозь сон листвы танцоры проходили.Кончалась ночь, и голубели горы.
Над остановкой облако алело,Автомобиль скользил, трубя устало, труба мечталаИ танцевать пытался неумелоРумяный ангел на исходе бала.
Когда горел, дымя, фонарь бумажныйИ соловей в соседнем парке охал.Но в розах плыл рассветный холод влажный,Оркестры гасли, возвращаясь к Богу, трубя тревогу.
Уж начинался новый день вне властиНочной, весенней, неземной метели.Был летний праздник полон шумом счастья.В лиловом небе дирижабли пели.
Стреляли пушки в море белой пыли.В шуршащих кортах девушки потели,А в балаганах дети пиво пилиИ маленькой рукой махать хотели.
А вдалеке, где замок красных плит,Мечтала смерть, курчавый Гераклит.
Смерть детей
Моисею Блюму
Розовеет закат над заснеженным миром.Возникает сиреневый голос луны.Над трамваем, в рогах электрической лирыИскра прыгает в воздухе темном зимы.
Высоко над домами, над башнями окон,Пролетает во сне серевеющий снегИ пролив в переулок сиреневый локонСпит зима и во сне уступает весне.
Расцветает молчанья свинцовая роза —Сон людей и бессмысленный шепот богов,Но над каменным сводом ночного морозаСлышен девичий шепот легчайших шагов.
По небесному своду на розовых пяткахДеловитые ангелы ходят в тиши,С ними дети играют в полуночи в пряткиИли вешают звезды на елку души.
На хвосте у медведицы звездочка скачет.Дети сели на зайцев, за нею спешат,А проснувшись наутро безудержно плачут,На игрушки земные смотреть не хотят.
Рождество расцветает над лоном печали.Праздник, праздник, ты чей? — Я надзвездный, чужойХором свечи в столовой в ответ зазвучали,Удивленная девочка стала большой.
А когда над окном, над потушенной елкой,Зазвучал фиолетовый голос луны.Дети сами открыли окошко светелкиС подоконника медленно бросились в сны.
1927
Детство Гамлета
Ирине Одоевцевой
Много детей собралось в эту ночь на мосту.Синие звезды надели лимонные шляпы.Спрятала когти медведица в мягкую лапу.Мальчик надел свой новый матросский костюм.
Мост этот тихо качался меж жизнью и смертью,Там на одной стороне, был холодный рассвет.Черный фонарщик нес голову ночи на жерди,Нехотя загорался под крышами газовый свет.
Зимнее утро чесалось под снежной периной.А на другой стороне был отвесный лиловый лес.Сверху курлыкал невидимый блеск соловьиный.Яркие лодки спускались сквозь листья с небес.
В воздухе города желтые крыши горели.Странное синее небо темнело вдали.Люди на всех этажах улыбались, блестели.Только внизу было вовсе не видно земли.
Поезд красивых вагонов сквозь сон подымался.Странные люди из окон махали платками.В глетчере синем оркестр наигрывал вальсыКто-то с воздушных шаров говорил с облаками.
Каждый был тих и красив и умен беспредельно.Светлый дракон их о Боге учил на горе,В городе ж снежном и сонном был понедельник.Нужно в гимназию было идти на заре.
Кто-то из воздуха детям шептал над мостами.Дети молчали, они от огней отвернулись.Странный кондуктор им роздал билеты с крестами.Радостно лаял будильник на тех, кто вернулись.
1929
«Девочка возвратилась, ангел запел наугад…»
Михаилу Осиповичу Цетлину
Девочка возвратилась, ангел запел наугад.На деревянных инструментах дождик забарабанилДевочка возвратилась в снова зацветший ад,Розы ей улыбались розовыми губами.
Папочка, видишь, там киска, милая киска.Нет, дорогая, это сфинкс заснул на лугу,Папочка, ты видишь белого трубочиста?Девочка, я не вижу, девочка, я не могу.
Тихо проходят над городом синие звездыЖелтые дымные братья внизу — фонари.Звезды зовут их на небо; там игры и отдых.Только они не хотят уходить до зари.
Кротко в лесу спят под корнями белые зайцы,Елка звенит в тишине золотыми лучами.Сонно вдали отвечают друзья эдельвейсы,Тихо ей лапками машут над ледниками.
Ночь оплывает и горы слегка розовеют.Ангелы молча стоят на рассветном снегу.Ангел, спаси ее елку. — Я не умею,Пусть догорит, я помочь ей погибнуть могу.
Белое небо в снегу распустилось, как время,Пепельный день заменил бледно-алый рассвет.Мертвая елка упала в лесу на колениСнежную душу срубил молодой дровосек.
Мертвая елка уехала. Сани скрипелиГладя дорогу зелеными космами рук,В небе был праздник, там яркое дерево пело,Ангелы, за руки взявшись, смеялись вокруг.
Черный заяц
