не подумала. Беременность плохо влияет на мои умственные способности.
Он обнял ее за плечи и прижался губами к ее волосам. И в полной тишине глухо попросил:
- Мари, вернись со мной!
Вдруг все стало просто. Стоял ли выбор? Стоял ли он хоть минуту с того дня, как в ресторане семьи де Савинье она увидела его, склонившимся в настоящем рыцарском поклоне? Ведь она же сама сказала Маглору Форжерону, что пожалеет о том, что потеряла его в ту же минуту, как окажется на восемь веков вперед.
Мари подняла глаза и внимательно всмотрелась в его черты, будто замершие в ожидании ее ответа. И пересохшими губами прошептала:
- Видимо, придется. Кто-то же должен научить трезмонцев ставить эту чертову елку на Рождество. Посмотри… У тебя все шары с одного края. А справа пустота.
Он слышал ее – и не верил. Смотрел в ее глаза – и не верил. А потом сгреб ее в охапку и выдохнул:
- Правда?
- Правда. Так что можешь порадоваться за трезмонцев.
- Я рад, Мари. Очень рад. Я сделаю все, чтобы однажды ты простила меня.
- Вот как? – хмыкнула она. – Так, оказывается, тебя все-таки есть, за что прощать. Ну, ты и врун, Мишель...
Часы пробили полдень, перебивая ее. Мари тихонько хихикнула. И поцеловала короля Трезмонского.
И в этот самый момент с морозным ветром, распахнувшим балкон, в квартиру ворвался с развевающимися полами черного плаща Великий магистр Маглор Форжерон. И, воздевая руки к небу, воскликнул:
- Mentulam Caco! Вы с ума сошли! И решили свести с ума меня!
- Чем вы опять недовольны, Великий магистр? – спросил его Мишель, недовольный тем, что их с королевой уединение было нарушено.
А Великий магистр ткнул указательным пальцем ему едва ли не в нос.
- За каким чертом ты, дорогой племянник, все еще не ищешь Санграль?! Решил окончательно потерять ее?
Палец переместился на нос королевы Марии.
- При чем здесь Санграль? Мы вернемся с Мари домой, а Петрунель пусть ищет свой камень сам, если тот ему так нужен, - ответил Мишель.
- Вы же вернете нас домой, дядюшка Маг? – поморгав, спросила Мари.
- Нет! Не верну! – почти в отчаянии воскликнул Великий магистр Маглор Форжерон. – Треклятый Петрунель! Я никак не могу обойти его заклинание. Мари! Ты здесь в ловушке! Мне тебя не вытащить!
- Но это значит, что…
- Это значит, что Мишель, - палец снова переместился на нос короля, - вернется. А ты останешься здесь!
И Маглор Форжерон трагически развел руками.
- Это невозможно! – твердо сказал Его Величество. – Санграль может помочь, так?
- Только Санграль и может!.. Ну, либо ждать следующего Дня Змеиного, если, конечно, ты не профукал свое желание, Мишель. Только, боюсь, как бы к тому моменту Петрунель еще чего не придумал… почище истории с поцелуем маркизы.
Маглор Форжерон задумчиво почесал затылок, не обращая внимания, как напряглась и замерла Мари.
- Что значит «истории с поцелуем»? – озадаченно переспросил Мишель, забыв на время про Санграль.
- Некогда объяснять! Это вообще уже не важно! Нужно ехать за Сангралем! До вечера вы еще успеете добраться!
Тут не выдержала королева. Вскочив на ноги, он ткнула пальцем в нос Великого магистра и прорычала не своим голосом:
- Ну уж нет, дядюшка! Вот про поцелуй мне бы очень хотелось узнать!
Маглор Форжерон закатил глаза, скрестил руки на груди и убрал подальше от ее пальца свой нос. Так. На всякий случай.
- А разве могут быть варианты? Это все Петрунель. Пришлось изрядно порыться в заклинаниях, отпечатавшихся во времени. Этот богомерзкий выродок наложил заклятие. Король помнил, что ты прогуливаешься по саду каждое утро, и вместо маркизы увидел тебя. А маркиза помнила, как в этом саду целовалась с трубадуром, когда была еще невестой Мишеля. И вместо короля увидела трубадура. Только если вы уже помирились, то те идиоты все еще сходят с ума. Пришлось устроить им метель, чтобы маркиз не удрал в Бургундию – там собирают войско в Святую землю. Но думаю, к вечеру и они успокоятся. Правда, славно я все придумал?
