Остатки нашей группы редкой цепочкой отходили от места, где удалось эвакуировать раненых и сейчас мы двигались меняя направление в сторону болот. Скупая, волчья рысь, неизбежные при нашей усталости хриплое дыхание и явственно ощущаемый запах вони человеческого тела — вот и всё, что затуманенное стимуляторами и утомлением сознание доносило до меня. Рация, как и всё лишнее, забрали те, кто ушёл на вертолёте, поэтому ориентироваться по загонщикам, которые наверняка шарят по кустам где-то неподалёку, можно было только на слух. Но если разобраться, то рация, как впрочем и карта, в такой глуши это вещи бесполезные. Верным в нашем случае, были только стороны света, да ещё тяжёлый. Гнилостный запах, который всё более сгущался, давая знать, что проводник ведёт нас верной дорогой. Чтобы сосредоточиться и не поплыть окончательно, я стал гонять в уме варианты, которые могут прийти в голову преследователям, а в том, что за нами идут, я ни капли не сомневаюсь.
Самым логичным было бы поставить заслоны на сухих участках за трясиной, а не перед ней, поскольку после сезона дождей, рельеф береговой линии сильно изменился. А за трясиной всё без изменений — скалистая гряда и за ней снова джунгли, где начинается территория повстанцев и в частности нашего команданте Рауля. На месте противника. Я бы выбросил десант и разместил на возвышенностях пару батарей ротных миномётов, способных быстро переносить огонь по секторам. А на самых вероятных участках прорыва группы, раскинул сеть из противопехотных мин и простых сигналок, а потом просто накрыл нужный сектор миномётным огнём. Такие гадкие варианты, обычно и есть самые верные. Поэтому я решил дать команде отдых и даже придумал, как это устроить. Там в тишине и относительном покое, мы и обмозгуем, что делать дальше.
Как только Симон дал сигнал, что мы приблизились к болоту вплотную, я коротко ухнул по совиному, подзывая паренька к себе. Тот подошёл почти бесшумно, смотреть на его чёрное от усталости и грязи лицо было неприятно, мне до сих пор было не по себе от ощущения, что я таскаю с собой пацана, которому бы по-хорошему ещё в школу ходить. Однако, я скоро понял, что явно недооценил нашего проводника, то хоть и был измотан до последней степени, но речь его была бодрой, слова не путались, чему очень скоро нашлось логичное объяснение. Парнишка жевал смесь из листьев коки, извести и ещё какой-то дряни, от чего мог сохранять бодрость сутками. Раньше я слышал, что те же ниаруна применяют такой состав, называя его «кото», что на их наречии означало нечто близкое по значению к русскому слову «живчик».
— Симон, как хорошо ты знаешь эти места — Вопрос я произнёс хриплым, глухим шёпотом, но парень прекрасно меня понял.
— Братья возили товар через здешние места, но болота мы обходили с севера, однако, можно пройти и напрямик, а что ты задумал, командир?
— Нас плотно обложили федералы, на той стороне у скал, скорее всего уже ждут.
— Будем прорываться? — Глаза мальчишки задорно блеснули и я снова подивился, как у него хватает сил на гримасы, когда от усталости и напряжения немели даже кончики волос.
— Нет, это как раз то, чего они от нас ожидают и поэтому, скорее всего накроют миномётным огнём издали, не приближаясь на дистанцию контакта. Нужно подумать и выслать разведчика, а для всего этого необходимо время.
— Но за нами идут, человек пятнадцать справа — Парень повёл в ту сторону стволом «калаша» — и ещё два раза по столько же в тылу и слева. У нас полчаса, до ого как они увидят следы.
— И это я тоже понимаю — Найдя в себе силы, я постарался растянуть почерневшие и потрескавшиеся губы в ободряющей ответной улыбке, но вышло плохо, если судить по метнувшемуся в сторону взгляду проводника — Нам нужно отсидеться на болоте, найти сухую кочку и пересидеть там хотя бы до сумерек. Все на пределе и три часа отдыха, это то, что нам всем нужно. Так что скажешь, есть такое место на болоте или нет?
— Ты хитрый дьявол, командир. Брухо говорил, что ты родом из места, где обитают демоны гор и там холодно словно в аду, но я не верил старому болтуну — Лицо парнишки посерьёзнело, следующую фразу он выдал тщательно подбирая слова и я заметил, что даже сквозь слой грязи, на его коже проступила бледность. Взяв у меня планшет и проведя пальцем на юго-восток от края трясины вглубь болот, он ткнул пальцем в совершенно обычный кусок трясины, где вообще ничего не было обозначено.
— Командир, два года назад, когда я уже был в связных у дона Рауля, мы с братом попали в облаву и он показал мне этот остров. С воздуха его не видно, про него не знает никто, кроме меня и… Брат погиб спустя год, теперь знаю только я.
— Ты как-то странно говоришь, боец — Парень чего-то боялся, но вера в мою удачливость и острое желание жить вынудили Симона раскрыть семейную тайну, это я видел, поэтому особо не нажимал — Там безопасно?
— Я думал, что демоны чуют своих сородичей — Парень всё ещё с опаской посмотрел мне в глаза, но приободрившись увиденным, продолжил — Там не совсем остров, это вершина старой индейской пирамиды а внутри сухо и нет воды… Мы с братом спустились только на три метра, дальше не пошли, кто знает, какие пакости и чары «антигуас»[75] приготовили для незваных гостей. Мы пересидели там дня и ушли по тропе, отмеченную вешками отца, нас даже не искали в трясине. А эти отродья свиней — Глаза Симона фанатично сверкнули — За нами точно дальше не полезут, а острова им не найти, даже местные ниаруна, не помнят чья это пирамида. Те, кого федералы завербовали в проводники, вообще вглубь болот не пойдут. Идём, командир, путь неблизкий.
Дав сигнал к построению, я снова занял место в хвосте колонны и мы двинулись вперёд, тухлая вода и кишащая всякой мелкой живностью болотная жижа, обняла нас. Мы погрузились в это вонюче месиво почти по пояс. Но Симон уверенно вёл нас куда-то вглубь болот, позади уже слышались голоса преследователей, видимо кто-то из них уже выходил на тропу, ведущую к берегу.
Нельзя сказать, что местные болота сильно отличаются от топей моей родной Сибири: те же кочки, поросшие мхом, хилые деревца, кажется растущие прямо из-под воды и злобная мошкара пополам с пиявками. Но есть тут и то, что можно назвать поправкой на колорит: в тех местах, где топь переходит в некое подобие заводи со стоячей водой, водятся змеи и мелкие рыбёшки, могущие залезть даже в мочеиспускательный канал. Первое время, я сильно опасался именно такой пакостной мелочи или мух, откладывающих яйца прямо в носовые пазухи, пока не убедился, что это всего лишь единичные случаи. И рыбёшка и всяческие насекомые, предпочитали для своих нужд исключительно животных, желательно раза в два крупнее человека. Поэтому мы все спокойно брели след в след за проводником, проходя. судя по моим ощущениям в южную часть топи, которая на всех картах обозначена как непроходимая. И действительно: пару раз. Нам приходилось тащить то одного, то другого из бойцов, неверно взявшего чуть в сторону от тропы, а точнее еле нащупываемой под ногами тверди. Оступившиеся сразу же проваливались с головой и только быстрая реакция спасла Дугу и меня от утопления в вонючей, кишащей мелкой живностью субстанции, которую так и подмывало назвать дерьмом. Крики позади давно стихли, как я и предполагал преследователи не рискнули полезть вслед за нами, здраво полагая, что даже отчаявшийся не пойдёт на медленную и мучительную смерть в трясине, предпочтя честный бой и быструю смерть от вражеской пули. Само собой, когда прибудут местные рейнджеры и их американские коллеги, они попытаются пройти вслед за нами, однако в успехе их я сильно сомневался. Для преследования в подобных обстоятельствах мало знать приблизительный путь, нужно точно быть уверенным в том, куда идёшь. Симон и его братья знали, а вот следопыты местных коммандос — очень навряд ли. Мысленно, я поспорил сам с собой, сколько человек сунется за нами следом и сколько из них выберутся обратно. По всему выходило, что не слишком много и это было более чем приемлемо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
