Нельзя сказать, что местные болота сильно отличаются от топей моей родной Сибири: те же кочки, поросшие мхом, хилые деревца, кажется растущие прямо из-под воды и злобная мошкара пополам с пиявками. Но есть тут и то, что можно назвать поправкой на колорит: в тех местах, где топь переходит в некое подобие заводи со стоячей водой, водятся змеи и мелкие рыбёшки, могущие залезть даже в мочеиспускательный канал. Первое время, я сильно опасался именно такой пакостной мелочи или мух, откладывающих яйца прямо в носовые пазухи, пока не убедился, что это всего лишь единичные случаи. И рыбёшка и всяческие насекомые, предпочитали для своих нужд исключительно животных, желательно раза в два крупнее человека. Поэтому мы все спокойно брели след в след за проводником, проходя. судя по моим ощущениям в южную часть топи, которая на всех картах обозначена как непроходимая. И действительно: пару раз. Нам приходилось тащить то одного, то другого из бойцов, неверно взявшего чуть в сторону от тропы, а точнее еле нащупываемой под ногами тверди. Оступившиеся сразу же проваливались с головой и только быстрая реакция спасла Дугу и меня от утопления в вонючей, кишащей мелкой живностью субстанции, которую так и подмывало назвать дерьмом. Крики позади давно стихли, как я и предполагал преследователи не рискнули полезть вслед за нами, здраво полагая, что даже отчаявшийся не пойдёт на медленную и мучительную смерть в трясине, предпочтя честный бой и быструю смерть от вражеской пули. Само собой, когда прибудут местные рейнджеры и их американские коллеги, они попытаются пройти вслед за нами, однако в успехе их я сильно сомневался. Для преследования в подобных обстоятельствах мало знать приблизительный путь, нужно точно быть уверенным в том, куда идёшь. Симон и его братья знали, а вот следопыты местных коммандос — очень навряд ли. Мысленно, я поспорил сам с собой, сколько человек сунется за нами следом и сколько из них выберутся обратно. По всему выходило, что не слишком много и это было более чем приемлемо.
Тем временем, мы с трудом нащупывая почву под ногами шли, чаще всего идя по горло в жиже и лишь изредка выбираясь на твёрдую почву, что означало, что уровень тухлого месива из водорослей, насекомых и ошмёток гниющей древесины, опускался до уровня пояса. Так продолжалось довольно долго, пока Симон не подал знак, что мы пришли: неожиданно, я осознал, что вот уже пару минут иду по твёрдому камню, иногда спотыкаясь, словно под ногами были обычные лестничные ступени. Наконец, мы вышли из воды к небольшому островку, что стало понятно, по более высоким деревьям и постепенно спадающему уровню воды. Совсем скоро, мы выбрались на сухой участок и больших усилий стоило, не упасть ничком прямо там, где стоишь: проводник шустро раздвинул заросли кустарника и энергично указал на открывшийся в склоне невысокого холма провал. Парнишка сноровисто закрепил на непримеченном мной сразу железном костыле, вбитом в каменную, тёсанную глыбу, нейлоновый канат и сбросил свободный конец в дыру. Словно подавая нам пример, парнишка начал спускаться первым, через пару минут, канат колыхнулся, а парнишка вновь показался на поверхности, глаза его светились довольством:
— Командир, там сухо и есть вода, хорошая не болотная, спускайтесь по одному и идите по коридору, там будет большой зал, размещайтесь у северной стены. Я замаскирую лаз и спущусь последним.
— Лады. Ты молодец, парень…
Спускаясь по канату предпоследним в неожиданно сухую темноту подземелья, я подумал, что судьба действительно играет человеком и раньше отпущенного срока не получится помереть, как бы не вопил об этом здравый смысл. Казалось бы вот он писец: кругом обложили так, что мышь не проскочит, позади враг, впереди непролазное болото, ан нет — выскочил как обмылок из цепких рук. Теперь посмотрим, что будет дальше, может смерть действительно ещё не имеет на меня планов в ближайшие день-два.
Спускаться пришлось не долго, до каменного пола, неожиданного по своей твёрдости, после более чем пяти часов блужданий по зыбкой жиже, было около четырёх метров. Сразу отойдя от проёма в своде пещеры, я осмотрелся, насколько позволял тусклый свет испускаемый химическими светильниками, коих у нас в комплекте было ровно по пять штук. В их зеленоватом мертвенном свете, можно было рассмотреть некоторые детали: мы оказались в помещении, явно искусственного происхождения, около десятка квадратных метров в ширину и метра три в высоту, хотя стены камеры, напоминали сходящиеся к потолку грани пирамиды. Пол имел некоторый уклон, но заметить это получилось только после того, как Дуга бросил один из светильников в дальний правый угол. Длинный, похожий на обычный фломастер, «светляк», упал в угол камеры и покатился по полу влево, пока не зацепился за выбившийся из паза край плиты.
— Это очень старое место — Голос спустившегося сверху, запыхавшегося проводника звучал глухо в замкнутом пространстве камеры — Мой брат услышал о нём от старого пьяницы — ниаруна. Индеец совсем потерял ум от рома и всё время болтал о золоте, что хранят его великие предки…
— Так чего же твой родственник всё ещё тягает контрабанду, а не развлекается где-нибудь в Майами, швыряя миллионы направо и налево.
Это Славка вставил реплику. Очухавшись от заплыва по местным буеракам, наш остряк снова обрёл свою обычную язвительность. Однако мальчишка-проводник не приняв иронии, ответил:
— Брат просто оказался умнее тех, кто шастает по руинам древних в поисках их богатств. Все, кто отправлялся искать золото, нашли только свою смерть. Брат смекнул, что место, если индеец не спятил от рома и не ошибся с ориентирами, может стать неплохой берлогой. Дальше этого помещения и двух соседних комнат, ниже по лестнице, ни он сам, ни его люди никогда не спускались.
— Значит и мы не будем — Я почти прошептал эти слова, поскольку в горле стояла жуткая сушь — Это приказ, товарищи офицеры. Особенно он касается тебя, команданте Ставо.
Неожиданно, Славка взбеленился, что скорее всего явилось следствием вынужденного воздержания от его обычных приколов, во время нашего «заплыва».
— Не согласен категорически — Детонатор уже разложил сушиться свои вещи, оставшись в камуфляжных штанах и майке, но с автоматом так и не расстался — Тут наверняка много всякого старого барахла. Приедем в Союз, чего, на один оклад жить станешь, а старшой?
Я только поманил разбушевавшегося подрывника пальцем к себе, а сам демонстративно провёл ладонью по каменной кладке стены. Когда уверенный в себе, с блеском в глазах и готовый спорить до хрипоты, Славка подошёл ко мне на расстояние вытянутой руки, я протянул к носу приятеля ладонь испачканную в пыли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
