Ну да, бог даст, завтра вечером всё это, наконец, закончится, и, возможно, уже следующую ночь он проведет в своей постели. А что? Возвращение из командировки последним ночным самолетом — почему бы и нет, собственно? Если только не…
«Тьфу-тьфу! Если придется… то как сложится!»
* * *
Полуденный воскресный визит Маркелова на историческую родину, естественно, скомкал домашние планы личного состава «гоблинов». Сразу после краткого телефонного отчета Ильдара Мешечко объявил общий тревожный сбор, и к трем часам дня в конспиративную квартиру на Фонтанке подтянулись все те, кого дежурившему по конторе Шевченко удалось отловить в городе.
«Мозговой штурм» проводили в оперской, традиционно сдвинув несколько столов к центру комнаты и рассевшись кружком. По причине выходного дня была допущена небольшая вольность и сейчас на столе, помимо привезенного Джамаловым диктофона, стояла початая бутылка коньяка и высилась невысокая горка шоколадных конфет. Записи Ильдара крутили уже третий раз кряду, пытаясь уловить малейшие нюансы семантики Маркелова.
«— …Слюшай, э-э, через агентство снимали, мамой клянусь!
— Твои проблемы. Я сказал, три дня на сборы…»
— А чего это в самом конце вдруг звук такой глухой пошел? — забеспокоился за свою матчасть Виталий. — Надо бы машинку проверить.
— Слишком быстро всё случилось, времени не было разбирать и я всё это дело с ходу одеялом замаскировал, — объяснил Джамалов. — Так что с машинкой всё в порядке. И вообще — техника на грани фантастики.
— Да если б мне чуть пораньше сказали, я бы такую машинку сделал. Любо-дорого! А это так, фигня. Уровень кружка «Умелые руки».
— Э-э, не скажи! Когда у человека золотые руки, неважно из какого места они растут.
— Мужчины! А вы обратили внимание на то, как уверенно при разговоре держалась Элла? — озабоченно спросила Прилепина. — По сути, по-настоящему она испугалась лишь однажды — когда Маркелов, судя по всему, набросился на нее.
— А уж я-то как испугался! Подумал: ну как он сейчас пришьет эту девку? Было бы о чем потом доложить начальнику Главка! Товарищ генерал, ваше приказание выполнено: свидетельница надежно упрятана. В деревянный ящик.
— Она практически не боялась соседа, из чего следует, что у нее на руках есть какой-то козырь. По крайней мере вашей визиткой, Андрей Иванович, она так и не воспользовалась. — продолжила гнуть свою линию Ольга.
— М-да. Похоже, тут не просто козырь, а целый козырный валет. И, возможно, тот самый, к которому она побежала сразу после встречи с Маркеловым. Так, Ильдар?
— За валета я ничего не знаю. После явления соседа Элла никому не звонила. Но выскочила из дому как ошпаренная лань минут через десять после его ухода.
Мешечко обернулся к сидящей за компьютером Северовой:
— Наташ, у тебя есть что сказать по Виктору Галке?
— Восемьдесят четвертого года рождения. Приезжий, из Коми. Два года назад получил лицензию охранника, — коротко ответила та, продолжая сосредоточенно листать базы.
— Раз получил лицензию, значит, не судим, — заметил Шевченко.
— Логично. А где именно работает?
— Сейчас гляну… Так… Охранное предприятие «Северный полюс».
— Лично мне это название ничего не говорит. Виталь, а тебе?
— Мне тоже.
— Сейчас этих контор в городе расплодилось как грязи, — скривился Женя. — Три человека плюс одна резиновая палка — и вот уже готовое охранное предприятие… Слушай, Наташ, вот ты сказала, что он приезжий. А разве у нас дают лицензии охранникам без местной прописки?
— А у него есть прописка. Галка прописался как раз незадолго до получения лицензии… Мать моя женщина! Народ, а знаете где он прописан? В комнате Калугиных!
— Оп-па!!
— И что сие может значить? — вслух задумался Виталий.
— Всё что угодно. Например — любовь, — с ходу предложила Наташа.
— Как-то слишком общо. Любовь, она ведь разная бывает: неземная, по расчету, для секса…
— С расчетом на секс, — подхватил Тарас.
— Товарищи, ну что такое пятьдесят граммов два раза? — объявил Джамалов, заглядывая в пустой стаканчик. — Обсуждаем тут — всё одно разжевать не можем. Давайте я сбегаю, что ли?
Мешечко посмотрел на него взглядом строгого учителя.
— А ты сейчас и так побежишь. В свою новую комнату. Не зря же мы за нее платим такие деньжищи твоим землякам.
— А потому что торговаться не умеете! С такой убитой ванной и не работающей смывалкой в сортире это они еще должны мне приплачивать.
— Тебе? — усмехнулся Вучетич.
— Ну, нам. Какая разница?
— Разница есть. Ты, брат, не путай свою шерсть с государственной!
— А ну — ша! — Мешечко решительно прервал словесную пикировку коллег, хорошо зная, что она, только дай волю, может продолжаться бесконечно. — У нас не так много времени, поэтому давайте хотя бы сегодня обойдемся без этих ваших смехуечков. Виталя, ты выдал нашему рыночному торговцу витаминами брелок КТС?
— Так точно.
— Ильдар, очень тебя прошу! Завтра — никакой самодеятельности. Как только в комнате Калугиных начнется какая-то нездоровая движуха, сразу дави на кнопку. В одиночку на рожон не лезь.
— Ага, а пока вы доедете, он ее успеет придушить, откачать и обратно придушить. И так несколько раз.
— Всё, Ильдар! Не обсуждается. Теперь по дислокации: завтра, с пяти вечера во дворе будет организован пост наблюдения, он же летучий отряд экстренной помощи. Смены по часу. Первая пара — Вучетич и Крутов. Легенда… Ну, скажем, «встреча друзей и распитие пива на лавочке».
— Э-э… Андрей, помнишь я тебе говорил? — замялся Женя.
— Извини, совсем из головы вылетело. — Мешечко умолк, собираясь с мыслями. Скривился досадливо. — Блин, не вовремя это всё, конечно. Но раз уж обещал… Хорошо еще, что на ближайшую неделю мы лишились общества господина Гурцелая. Иначе завтра пасти его было бы просто некому. Разве что шефа с Натальей на передовую выставлять.
— А что стряслось с нашим рейдером из солнечной Грузии? Неужели откопали для него новую статью?
— Увы. Гурцелая всего лишь ложится в клинику. На плановую пластическую операцию.
— По увеличению члена? — предположил Тарас.
— Понятия не имею. Но в этой частной клинике имеется своя, очень серьезная охрана. Так что одним головняком временно меньше. Ладно, не будем отвлекаться. Итак: поскольку у Жеки завтра отгул, первая пара — Вучетич и Шевченко.
— Любо! Как же я люблю такую легенду!
— Сразу предупреждаю: пиво должно быть безалкогольным.
— Ну, елы-палы!
— Вторая смена — Мешечко и… Прилепина. Легенда… «Влюбленная парочка». — Северова недовольно фыркнула и еще сильнее застучала по клавиатуре. — И, наконец, если понадобится, третья смена — Лоскутков и Олег Семенович. Далее, в случае необходимости, пары будем тасовать на месте.
— А для молодого с замполичем какая легенда? — напомнил Вучетич.
— Влюбленная парочка гомосексуалистов, — сходу предложил Шевченко.
Народ зашелся в припадке гомерического хохота. Разулыбалась даже Наташа, хотя внутри нее до сих пор клокотала обида — до появления в конторе Прилепиной легенду «влюбленная парочка» в паре с Мешком несколько раз работала она. И только Крутов единственный из всех остался серьезен.
— Андрей, мне кажется, третья пара получилась самая слабая. Причем, как ни странно, более слабое звено в ней именно Кульчицкий.
— Это из чего вдруг такие выводы?
— Достаточно вспомнить его лихое руководство на Фонтанке.
— А ведь Жека прав, — поддержал коллегу Вучетич. — Просто Олег Семенович не слишком фартовый человек во всем, что касается оперативной работы. А без фарту в нашем деле, сам понимаешь…
— Хорошо. Согласен. Тогда в этой смене вторым пойдет Сергеич. Нехай разомнет старые косточки.
В следующую секунду Шевченко снова сорвал аплодисменты и хохот зала, предложив рабочую легенду «Дедушка выгуливает внучка».
— И последнее! — отсмеявшись, сказал Мешок. — Завтра в обед я встречаюсь с Левшой.
— Это тот бывший сиделец, который привез Калугиным письмо от соседа?
— Он самый, — Андрей поднялся. — Исходя из этого не исключаю, что по результатам нашей с ним беседы в вечерний план могут быть внесены коррективы. Поэтому связь у всех участников завтрашнего банкета должна быть устойчивой, а не как всегда. А сейчас — всем спасибо, все свободны. Я к себе. Еще немного поработаю, раз уж все равно день испорчен. — Мешечко направился к двери, но, вспомнив, притормозил у порога. — Тарас, ты больше не говорил с Демидычем? Не знаешь, он принял какое-то решение?
— Еще нет. Думает… Хотя я бы на его месте вместо «буквы» взял деньги.
— Не желал бы тебе оказаться на его месте… Хорошо, пусть думает…
* * *
Остаток выходного дня, нежданно-негаданно превратившегося в рабочий, Мешечко посвятил камеральным работам. Решение окунуться в накопившиеся бумажные закрома, что греха таить, далось непросто. И всё же, собравшись с духом, Андрей выгреб из сейфа давно отложенные неотложные дела и занялся нудной канцелярщиной. А чтобы «нудное» не переросло в еще более гнетущее «тягомотное», часок спустя распечтал свой последний НЗ — бутылку коньяка, некогда презентованную Гешей Певзнером в благодарность за «своего человека» на ТО…
