Боулмингтон с невозмутимым видом продолжал давить ногой на горло твари.
А тварь все хрипела. Тварь не желала умирать.
Том наблюдал за происходящим со смешанным чувством отвращения и восторга. Он видел, что человек способен справиться с оройном, не прибегая к тем уникальным и далеко не всякому доступным приемам, что использовал он сам. И это не могло не радовать Тома. Человек в очередной раз доказал свое превосходство над стихийными силами первозданного мира. Человека не страшил ни сам по себе Хаос, ни его мерзкие порождения. Но то, как утверждалось это превосходство, вызывало тошноту.
Зверь продолжал биться в агонии. Зверь никак не мог умереть.
– Отпусти его! – крикнул Том.
– Как скажешь.
Боулмингтон убрал ногу.
Тварь упала на асфальт.
– Он все равно сдохнет, – посмотрев на корчащегося оройна, сказал капитан. – Я раздавил ему трахею.
Том надавил на педали и быстро поехал вперед.
Он не мог понять: почему мир непременно должен быть жестоким?
Почему для того чтобы выжить, нужно убивать других?
Пускай не так открыто, как сделал это только что Джек Боулмингтон, который на самом деле был милейшим и добрейшим доктором Робертсом. Но ведь раздавить человеку трахею можно и не наступая на нее ногой.
– Я уже встречался с подобными тварями, – сказал капитан Боулмингтон, поравнявшись с Томом.
– Да? – Том даже не глянул в его сторону. – И где же?
– На Гаити. Там местные колдуны могут превращать мертвецов в таких же злобных и безмозглых монстров. Они называют их зомби… Откуда они взялись в вашем городе?
– Долгая история.
Тому не хотелось говорить на эту тему.
К тому же с кем? С пиратским капитаном, который сам не сегодня завтра может превратиться в оройна?
– Ну, мы все равно едем…
– Мы уже почти приехали.
Впереди уже был виден перекресток.
Неожиданно на дорогу выбежала женщина в одном нижнем белье, с растрепанными светлыми волосами. Повернувшись к велосипедистам лицом, она принялась скакать, размахивать руками и строить рожи. Ее конечности дергались так, будто она была куклой-марионеткой в руках неумелого кукловода. Одна дурацкая гримаса на лице сменяла другую. Женщина то раздувала щеки, то таращила глаза, то высовывала язык.
Что ей было нужно?
Скорее всего, ничего.
Наверное, она и сама не знала, чего ради устроила это представление.
Так же внезапно, как и появилась, женщина сорвалась с места и скрылась за кустами.
– Могу я тебя кое о чем спросить? – обратился к Тому Боулмингтон.
– Разумеется. Я ведь не Ахав.
– Это нормально?
– Что именно?
– То, что мы сейчас видели.
– Не совсем.
– А где остальные жители города?
– Кого ты имеешь в виду?
– Тех, кто не сошел с ума.
Пауза.
– Таких не осталось?
– Не знаю, – ушел от ответа Том.
Хотя какого черта!
Он был единственный, кто понимал, что происходит в Стратфорде-на-Эйвоне! Если не принимать в расчет Ахава и его «серых» приятелей. А с чего бы вдруг брать их в расчет? Они были чужаками! Настолько нездешними, что даже представить невозможно. Русские квестеры, которых Том оставил в книжном магазине, и те казались роднее и ближе, нежели «серые». Какое дело было этим пришельцам до того, что происходило в городе? Они лишь играли в свою дурацкую Игру!
– И что ты собираешься делать? – спросил Боулмингтон.
– Буду продолжать играть, – ответил Том, не особенно задумываясь над тем, как истолкует его ответ капитан.
Реакция Боулмингтона оказалась неожиданной.
– Это правильно. Надо играть до тех пор, пока есть шанс выиграть. Даже если на руках не карты, а шваль. Ни единого шанса на выигрыш нет только у мертвеца. А мы пока что живы. Так ведь, приятель?
Том не ответил.
Он не знал, прав был капитан Джек или нет.
Он даже не знал, насколько прав он сам.
И был ли хоть какой-то смысл в том, что он делал.
– Все потеряно, я живой… Никогда не мог понять, что это значит?
Том удивленно посмотрел на Боулмингтона.
Глава 42
Том слез с велосипеда и поставил его возле постамента.
– Забавно, – задрав голову, Боулмингтон смотрел на замершего в танце Шута. – Я никогда прежде не был в ваших краях. Но, готов поклясться, я уже видел этот памятник. Что это за тип такой?
– Шут.
– Просто Шут?
– Да.
– У него есть имя?
– Нет.
Боулмингтон озадаченно выпятил нижнюю губу.
– Почему же тогда ему поставили памятник?
– Потому что он – Шут.
– Не понимаю.
– Дурак – он как солнце, которое светит всем.
Боулмингтон улыбнулся.
– Понял!
Том посмотрел на пирата с недоверием.
– Нет, правда понял! Это значит, что, когда всему наступит пипец, выживут лишь дураки! Так ведь?
– Ну, может, и так, – не стал спорить Том.
Обежав памятник с другой стороны, Боулмингтон увидел пространственно-временной разлом.
– А это что?
Он изогнулся так, будто собирался нырнуть в черную, бездонную лужу.
Том вскинул руку в предостерегающем жесте.
– Осторожнее!
– Вот только не надо держать меня за дурака, – криво усмехнулся Боулмингтон. – Я не имею привычки совать палец в розетку, чтобы проверить, есть ли в ней ток.
Вообще-то, пират не должен был знать об электрическом токе. Но Том решил не обращать на это внимание. В конце концов, кому какая разница? Ему так точно никакой. А если так, то зачем об этом думать?
– Это причина всех бед, постигших наш город, – сказал Том.
– Понимаю, – Боулмингтон сочувственно кивнул. – А заткнуть не пробовали?
– Именно этим мы сейчас и занимаемся.
– Снова не понял.
– Мы собираем инструменты, с помощью которых можно будет закрыть эту дыру.
– Ясно. Тогда чего же мы ждем?
Том и сам не мог объяснить, почему он медлил.
Сувенирная лавка находилась невдалеке от памятника. На четной стороне улицы. Том видел вывеску над ней. Бюст Шекспира в витрине, в окружении традиционных английских сувениров: миниатюрный Биг-Бен, кукла шотландского гвардейца, красный игрушечный даблдекер «Рутмастер». Стеклянная дверь закрыта. Но даже если дверь заперта, Том, не задумываясь, выломает ее. За последние пару дней его представления о том, что можно делать, а чего нельзя, претерпели значительные изменения.
Так почему он не двигался с места?
Как будто ждал чего-то.
Команды? Сигнала?
Или знака свыше?
Туча, зависшая над колпаком Шута, брызнула на землю россыпью мелких капель.
Это был даже не дождь, а так – недоразумение, которое заканчивается едва ли не скорее, чем начинается.
– Чего мы ждем? – повторил вопрос капитан Джек.
– Когда дождь закончится, – как будто в задумчивости произнес Том.
– Дался тебе этот дождь, – буркнул недовольно Боулмингтон.
– Что-то не так, капитан?
– Не нравится мне тут у вас. Мрачно все как-то… Людей нет. Где люди-то?.. Хочу к себе на корабль.
– Ты обещал мне помочь.
– Ну разумеется! Поэтому я и говорю, давай поскорее найдем этот твой пакаль, и я отправлюсь на «Дракулу».
– Хорошо.
Том медленно направился к входу в сувенирную лавку.
Дверь была закрыта, но не заперта.
Том потянул за дверную ручку, и дверь приоткрылась.
Прямо за дверью на полу лежал труп с разорванным горлом. Руки и ноги мертвеца были обглоданы едва не до костей. Лицо также было обкусано. Перемазанные кровью волосы слиплись в засохший колтун. Одежда превратилась в лохмотья. Мужчина это или женщина, так сразу и не поймешь.
– Весело вы тут живете.
Боулмингтон попытался войти в лавку, оттеснив плечом замершего на пороге Тома.
– Стой! – Том преградил ему путь рукой. – Здесь могут быть оройны!
– Какие, к черту, оройны! – криво усмехнулся пират. – Если бы они тут были, давно бы на нас набросились. Они слишком тупые для того, чтобы ждать в засаде. Кроме того, посмотри, кровь вся свернулась. Труп пролежал здесь не меньше суток.
В наблюдательности Боулмингтону нельзя было отказать.
Том убрал руку, и капитан вошел в лавку.
Перешагнув через труп, как будто это был опрокинутый мусорный бак, капитан Джек прямиком направился к полке с сувенирами.
Том осторожно обошел труп и, протянув руку, захлопнул дверь.
Хотя пират и был уверен, что оройнов в лавке нет, Том все же заглянул в подсобку, открыл дверь в туалет. Складская дверь была заперта на ключ. В общем, можно было считать, что помещение безопасно.
– Слушай, а можно я это возьму? Все равно ведь здесь все брошено.
В руках у Боулмингтона был пластиковый полицейский шлем с такой же пластиковой, но блестящей, как серебряная, кокардой.
