— Сбегаешь? Испугался? — сразу же ехидно прищурилась Света.
— Это я-то…
— Тихо! — рявкнул Иван. Света и Сердцеед одинаково недовольно глянули на него. Интересно, а может им просто нравится переговариваться? — Стив, почему?
— Иван, мне нужен был только этот дворянчик, — Сердцеед кивнул на Роса. — Поэтому и согласился ввязаться в эту авантюру. А так мне плевать с Гарлюдского хребта на все религии вместе взятые.
— Как знаешь…
— Подожди, Стив, — нахмурилась Света. — А если я кое-что предложу? Я правильно поняла, виновен в твоих несчастьях какой-то из пеневийских князей?
— Почему сразу пеневийских?
— Кроме Пеневии и Зимидара князей больше нигде нет. А ты точно не из Зимидара.
— Ну?
— Не нукай! Я тебе…
— Леди Света, — предупреждающе посмотрел на девушку Иван.
Сестрёнка поморщилась и спокойно продолжила:
— А если я предложу добиться справедливости?
— Ты-то? — вызывающе усмехнулся Сердцеед.
— Зима! Прекрати придираться к словам! И, вообще, зачем я начала тебя уговаривать?
— Я тоже этого не понимаю, леди, — вставил Рыжий, подозрительно разглядывая пирата. — Зачем он тебе нужен?
— Рыж, я хочу добиться правды!
— Когда-нибудь вляпаешься со своим правдолюбием, что даже я не смогу тебя вытащить.
— Ты не вытащишь? Да такой ситуации просто не существует!
Страж поморщился. Да и Рос про себя не удержался от гримасы неодобрения. Слишком сильная вера в стража была в её словах. Нельзя так.
— Я не всемогущий, леди. И в этом ты уже убедилась.
— Эй, Янтарные глазки, что ты там говорила о справедливости? — отвлёк Свету от стража пират.
— Я могу её добиться. Когда вернусь, конечно.
— А силёнок-то хватит?
— А если слово дам?
— Как насчёт клятвы? — внезапно спросил Иван, внимательно глядя на Свету.
— Нет!!! — хором решительно воскликнули Рос и Рыжий. — Никаких клятв! Хватит!
Света насмешливо пожала плечами:
— Видишь, Иван, клясться мне не дают.
Иван кивнул, на лице мелькнуло понимание. Наверняка догадался. Странный всё же он. Слишком много знает для пирата!
Сердцеед несколько секунд не сводил задумчивого взгляда со Светы, словно пытаясь понять, правду говорит или нет. И вдруг невесело усмехнулся:
— А что я теряю?
— Вот и отлично! — Света довольно оглядела друзей и весело спросила: — Может, пойдём уже? Наверняка музыканты нас заждались!
* * *
Красавица-ночь тихо опустилась на город, звёзды— её подружки — закружили хороводы на чёрном небосклоне. Стало тихо, светоградцы ложились спать. Лишь в окошке на втором этаже таверны светился огонёк.
Света, в одной белоснежной сорочке сидя на подоконнике у открытого окна, расчесывала волосы. Лёгкий тёплый ветер умиротворяюще обдувал. И не скажешь, что на севере ещё зима.
Сна ни в одном глазу, а отдохнуть надо бы. Завтра будет трудный день. Из комнаты доносилось тихое похрапывание Снежка. На одной из двух кроватей спала Алия. Парни устроились в соседних комнатах.
А подружка ведь запала Росу в душу. Братик весь день не сводил с неё глаз, готовый выполнить любую просьбу. Лютниста смущалась, но по ней видно было, что парень ей нравится. Красивая пара получится. Вот и вольный Барс влюбился.
Интересно, как дела у Дара с Весеей? Рос одолжил своё колечко, Света незаметно от всех успокоила брата, но хорошо пообщаться не получилось, не хотелось привлекать внимание зимидарским кристаллом. И так Иван, кажется, догадался, что за зимидарка встретилась на их пути.
Внизу под окнами скрипнула дверь. Появилась такая родная высокая фигура. Страж остановился на пороге, несколько секунд задумчиво смотрел на небо. Махнул головой, словно откидывая какие-то мысли. Притронулся левой рукой к кольцу, наверно, решил отчитаться перед своим учителем. И почему общение мысленное? Интересно бы узнать, о чём они говорят.
Через несколько минут Лис резко махнул рукой и тихо выругался, припомнив богов, своего учителя, царя Зимидара и императора с сыночком, заодно досталось и упрямым принцессам. Она-то тут при чём? Выговорившись, быстро зашагал в сторону конюшни. Чем ему комната не угодила?
Света немного посидела, задумчиво глядя на закрывшуюся за стражем дверь конюшни. Нестерпимо захотелось его увидеть, поговорить наедине, чего так и не удалось сделать за весь день. Обязательно кто-нибудь был рядом. Вот только непривычная для неё робость останавливала. Света боялась. Это она-то?
Света решительно спрыгнула с подоконника и, подхватив с сундука плащ, купленный, как и вся одежда, в Скифе, на цыпочках пошла к выходу. Снежок, спящий на коврике рядом с её кроватью, тут же вскочил. Она прижала палец к губам, прося тишины.
— Я сейчас приду. Со мной нельзя!
Пёс с тихим недовольным ворчанием снова улёгся на коврик.
Света выскользнула из комнаты. Спустилась по лестнице. Деревянный пол оказался холодноватым, дав понять, что стоило подумать и про туфли. Возвращаться не стала. Как-нибудь обойдется!
У дверей в конюшню неуверенность и сомнения вернулись. Что она тут делает? Что собирается сказать? Вдруг Лису не понравится её приход, вдруг для него она просто подопечная? А тот полный желания взгляд она неправильно поняла. Это было просто облегчение оттого, что она жива. Да и захочет ли он связываться с аристократкой?
А это что-то меняет? Света предложит свою любовь — его право отказать. Да, она знает, будет больно, ничего — переживёт. Света теперь всё переживёт, что бы ни преподнесла жизнь, главное её страж жив.
Не успела прикоснуться к двери, как та распахнулась, заставив Свету от неожиданности вздрогнуть. Встретившись взглядом с Лисом, удивлённо застывшим на пороге, она замерла. Весь мир отдалился, остались лишь любимые холодновато-серые глаза, при взгляде на неё неожиданно теплеющие, красивое волевое лицо.
Свете нестерпимо захотелось откинуть со лба парня мешающую прядь русо-рыжеватых волос, нежно провести ладонью по щеке, прикоснуться к губам. Удостовериться, что Лис жив, что вот он стоит перед ней. До конца убедиться: эта безнадежная тяжесть на сердце, появившаяся от мысли, что стража не стало, пропала.
На губах парня мелькнула едва заметная невеселая усмешка, возвращая Свету в реальность.
Лис молча шагнул в сторону, пропуская её внутрь.
В конюшне оказалось темновато, лишь небольшая маслёнка в углу отбрасывала кусочек света, освещая деревянный маленький стол и широкую лавку у стены. Судя по старому матрасу и покрывалу, лавка использовалась конюхами для отдыха. Шелуха от сена щекотала ступни, со всех сторон доносилось сонное дыхание лошадей, их храпение и кряхтение.
