— Черт! Насколько ты вырос?
Он пожал плечами.
— Довольно на много.
Парень не шутил. Не могу поверить, как сильно он изменился за девять месяцев.
— Привет, незнакомец.
Я обернулся и увидел Тину. Я улыбнулся своей невестке, но быстро спрятал улыбку, когда по-настоящему посмотрел на нее. Она была совсем худой. Ее лицо было осунувшимся, и, черт возьми, она выглядела уставшей.
— Привет. — Я оглядел аэропорт в поисках брата. — Где Девин?
Тина отвернулась. Когда она оглянулась, ее глаза были полны слез. У меня упало сердце.
— Папа в больнице, — сказал Зейн, и я замер.
— Что? — спросил я Тину.
Она взяла меня за руку.
— Поехали домой. Там я тебе все объясню.
Я последовал за ней через аэропорт. Мы молчали в машине, позволяя Зейну рассказать о последних девяти месяцах и о том, что я пропустил. Но все, что я мог услышать, было: «Папа в больнице».
Когда мы вернулись домой, Тина отправила Зейна в его комнату. Я сел за кухонный стол, а Тина приготовила кофе. Она прислонилась к стойке, и только когда я увидел, что ее спина дрожит, я понял, что она плачет.
Я вскочил со своего места, все еще одетый в униформу, и развернул ее лицом к себе. Я возвышался над ней, ее крошечное тельце прижималось к моей груди. И она, черт возьми, разбивала мне сердце. Она рыдала и рыдала, пока не смогла дышать достаточно, чтобы сказать:
— Человек, который вернулся, это не мой муж. И не твой брат.
Я зажмурился, вспоминая его в дальней комнате здания повстанцев.
— Что случилось?
— Он вернулся домой, но каждый вечер сидел у нашей двери с винтовкой в руке. Он сказал, что они вернутся за ним. Говорил, что убьет их до того, как они доберутся до нас.
— Черт, — сказал я и услышал, как мой собственный голос дрогнул.
— Мне пришлось отвезти Зейна к сестре. У меня не было выбора. Из-за Дева наш мальчик боялся возвращаться домой, поэтому я отправила его к Клэр. Я пыталась, Ксав. Пыталась помочь ему, но это было уже слишком.
— Значит, его заперли? — спросил я сквозь стиснутые зубы.
— Клэр и Том обследовали его. Его положили в больницу. С тех пор он там.
— В какую больницу?
Когда Тина сказала мне, я вскочил на свой «Харлей» и помчался по дороге от дома к больнице. Персонал благодарил меня за службу, пока я бежал по коридорам, все еще одетый в униформу. Меня не хотели пропускать, но, когда я сказал медсестрам, что только что вернулся из Ирака, они впустили меня.
Запах хлорки ударил мне в нос, когда я толкнул дверь палаты. Все вокруг было белым и холодным. Девин лежал на ближайшей кровати. Мое сердце разбилось, когда я увидел его безжизненные глаза, просто уставившиеся в потолок.
— Дев?
Я медленно подошел к нему.
Он повернул голову. Его волосы все еще были коротко подстрижены, но это все, что осталось от моего прежнего брата. Он стал вдвое меньше, чем когда был здоров. Его кожу покрывали шрамы, но хуже всего было то, что жизнь исчезла из его глаз.
Как и сказала Тина, он был здесь телом, но не разумом. Моя рука дрожала, когда я взял его за пальцы. Девин даже не вздрогнул. Он просто продолжал смотреть, как будто вообще меня не видел.
Я почувствовал, что мои губы дрожат, а зрение затуманилось от слез.
— Дев, это я — Ксав. Я только сегодня вернулся с задания.
Дев вздохнул, но ничего не сказал. Я уставился на пластиковый резервуар, висевший на стойке, гадая, что за дерьмо они вкачивают ему в вены. Потом я увидел внутреннюю сторону его рук и отметины, которые там были. Метка за меткой показывали, куда он вводил себе наркотик.
— Дев, твою мать.
Я плюхнулся на кровать, проводя пальцем по его руке.
Я добрался до них, Дев, — тихо сказал я. — Убил их. Они мертвы. Я чертовски уверен в этом.
Я посмотрел на своего брата, моего гребаного героя, но его глаза были такими же безжизненными, как и с тех пор, как я вошел в палату. Поэтому я сидел молча, пока не вошла медсестра и не сказала, что мое время вышло. Я поцеловал Дева в макушку и встал. Как только собрался выйти, другой пациент издал какой-то звук. Я оглянулся и увидел парня, примерно моего возраста, может быть, моложе. Он был привязан к кровати за руки и ноги, как и Дев. Я обнаружил, что подхожу ближе, читая его карточку с именем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Джосайя Кейд.
Его глаза были широко распахнуты и настолько черны, что казались ненастоящими. Ему тоже капали какой-то препарат, усмирявший его. Но он все еще боролся с ремнями, пока я стоял рядом с ним.
— Какого черта тебя сюда занесло? — спросил я, и парень перестал дергаться.
Когда он успокоился, я увидел, что у него на руках были порезы. Чертова тонна порезов. Но его глаза были прикованы ко мне. Как будто он пытался что-то сказать своим черным взглядом.
И я не мог этого вынести.
Ничего из этого дерьма.
Развернувшись на пятках, я покинул больницу и направился к ближайшему бару. Байкерскому бару.
Неделю спустя я стал новым кандидатом на вступление в клуб Палачей Аида. А потом все стало ещё хуже…
— Тебе не обязательно продолжать.
Фиби поцеловала меня в лоб.
— Стало еще хуже, — сказал я и позволил Фиби крепче обнять меня. — Я облажался, и вот тогда все пошло совершенно не так, как надо.
— AК.
— Нет! Я… Я хочу рассказать тебе.
Я посмотрел в голубые глаза Фиби и понял, что время пришло. Я больше не мог держать это в себе…
— У нас есть твоя хижина, да? — спросил Вик, когда мы пробрались на территорию и оказались под окном.
— Тина уехала на побережье с сестрой и Зейном. Ее не будет всю неделю. Она никогда не узнает, что он там.
Вик кивнул и протянул руки, чтобы я забрался на них.
— Тогда давай быстрее, засранец. Давай вытащим твоего брата.
Я влез в окно палаты брата и услышал, как Викинг следует за мной.
— Черт, так это он? — спросил Вик, когда я подошел к кровати, на которой лежал Дев.
Глаза Дева были такими же, как и каждый гребаный раз, когда я приходил к нему. Месяцы и месяцы в этом аду, и не было достигнуто ни малейшего прогресса.
Я вытащил капельницу из руки Дева и откинул одеяло с его тела. Я наклонился и подхватил его на руки. Он ни хрена не весил.
— Пошли.
Я подошел к окну.
Уже собираясь уходить, я услышал шум, исходящий от Джосайи, лежащего на кровати напротив. Когда я оглянулся, он смотрел на нас потерянными черными глазами. За все месяцы, что я навещал Дева, я не видел, чтобы к нему пришел хоть один человек. Ублюдок был совсем один.
— Вик, — сказал я, повинуясь импульсу. — Возьми Дева.
— Что?
— Сделай это, — приказал я.
Вик взял Дева и вылез в окно, а я пересек комнату и освободил Джосайю от пут. Я вылез в окно, оставив его открытым, чтобы парень мог убежать. Мы побежали через территорию к спрятанному грузовику. Под покровом темноты мы довезли его до хижины и разместили в комнате. Он был без сознания, слишком одурманенный наркотиками, чтобы общаться. Я сел рядом с ним, держа его за руку. Но чем дольше я смотрел на Дева, тем больше думал о пареньке Джосайе, которого мы оставили позади.
— Думаешь, он нормально выбрался? — спросил я Вика, сидевшего рядом со мной.
— Кто?
— Джосайя. Парень, которого я развязал.
Вик пожал плечами.
— Понятия не имею. — Он указал на Дева. — Так какого хрена нам теперь делать?
— Мы должны очистить его от препаратов.
Мы наблюдали за ним всю ночь, но он почти не двигался. Затем, когда ночь превратилась в новый день, я позвонил проспекту и сказал ему, чтобы он пришел присмотреть за Девом, пока меня не будет.
