— Ты в порядке, Рыжая?
Легкая улыбка тронула ее губы, и она кивнула.
— Хорошо.
Я опустил голову и обвел кончиком языка ее сосок. Фиби застонала и поерзала на кровати. Я обхватил ладонью ее грудь, затем всосал полный бутон в рот. Мой член врезался в ширинку джинсов. На вкус она была чертовски идеальна. Поэтому я взял больше. Я сосал и лизал, пока она не начала дергать меня за волосы, молча умоляя о большем.
Оторвавшись от ее сисек, плоть которых теперь была влажной и красной, я провел языком дорожку до ее живота. Мои руки остались на ее бедрах, удерживая ее на месте.
— АК, — бормотала она снова и снова.
Я остановился у нее между ног.
— Пожалуйста, — взмолилась она, когда ее ноги раздвинулись шире, и она обнажила свою киску для моих глаз.
— Я собираюсь вылизать тебя, Рыжая, — сказал я низким и грубым голосом.
Она закрыла глаза, и из ее горла вырвался стон.
— Ты этого хочешь?
— Да, — прошептала она. — Пожалуйста…
Не нуждаясь в большем разрешении, я сдвинулся вниз по кровати, пока моя грудь не прижалась к матрасу, а ноги не свесились с края. Я уперся локтями в кровать и, раздвинув губы ее киски большими пальцами, наклонился вперед и лизнул длинную полоску от ее дырочки до клитора. Бедра Фиби дернулись, и мне пришлось прижать их, чтобы удержать ее на месте. Ее стоны были долгими и такими же сладкими, как и ее киска, когда я делал это снова и снова. Я втянул ее клитор в рот, чувствуя, как он набухает.
— АК, — пробормотала она. — Я не могу этого вынести… это чувствуется… это чувствуется…
Я остановился и поднял голову. Ее отчаянные глаза встретились с моими, щеки пылали.
— Прекрасно, — сказала она.
Ее рука потянулась вниз и провела по моей щеке.
— Так… так идеально.
Я видел, как слезы выступили у нее на глазах. Увидел, что она смотрит на меня так, как ни одна сучка никогда не смотрела на меня раньше. Поэтому я снова лизнул ее, всасывал клитор медленно, осторожно, слыша, как она начинает задыхаться. Ее руки потянули меня за волосы, когда я почувствовал, как она сжалась вокруг моего языка. Затем она замерла, и громкий крик вырвался из ее груди и заполнил комнату. Но я не остановился. Я пристрастился к ее вкусу, как только он наполнил мой рот. Я лакал ее киску, пока ее рука не оттолкнула меня.
Я встал и стянул джинсы, наблюдая, как Фиби лежит на кровати, задыхаясь. Ее длинные волосы разметались по подушке, дикие и необузданные.
Откинув джинсы в сторону, я погладил свой твердый член. Фиби лежала неподвижно и просто смотрела, как я медленно перелезаю через нее, нежно проводя рукой по ее обнаженной коже. Я двигался до тех пор, пока мои руки не оказались по обе стороны от ее головы. Я молча смотрел ей в лицо. Просто хотел посмотреть на нее вот такую. Никакого гребаного дерьма соблазнительницы. Никаких разговоров о членах, трахе и желании взять меня. Только она, застенчивая и разгоряченная от того, что попала под мой язык.
Руки Фиби обвились вокруг моей шеи, и она притянула меня ближе, как будто эта сучка не могла меня отпустить. А я и не хотел. Мне было хорошо там, где я, черт возьми, был.
Используя колени, чтобы раздвинуть ее ноги, я скользнул бедрами вниз, пока мой член не прошелся по ее мокрой киске. Я застонал, упиваясь ее стонами в мой рот.
— Хочу тебя, Рыжая, — сказал я грубым голосом.
— Я… тоже хочу тебя, — сказала она.
Откинув голову назад, чтобы видеть ее глаза, я сказал:
— Хочу взять эту киску, эту гребаную израненную душу и это сердце. Ты согласна?
Губы Фиби задрожали, глаза наполнились слезами. Мое гребаное горло сжалось от этого зрелища.
— Да, — сказала она со смешком сквозь слезы. — Я хочу этого.
Она подняла голову и поцеловала меня в губы.
— Возьми меня, — сказала она мне в рот.
Застонав, я толкнулся вперед, мой член скользил внутри нее, сантиметр за сантиметром, пока я не достиг цели.
— Твою мать! — зашипел я, когда ее киска обвилась вокруг меня.
Фиби откинула голову на подушку, и ее пальцы сжали мой затылок. Я уткнулся лицом в ее шею, вдыхая ее сладкий аромат, двигая бедрами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мои мышцы спины и рук напряглись, пока я раскачивался в ней назад и вперед. Медленно и неторопливо. Наше дыхание было затрудненным. Руки Фиби упали с моей шеи, и с ее губ сорвался хриплый стон. Я поднял голову. Мне нужно было увидеть ее лицо. Мне нужно было, чтобы она знала, кто ее трахает. Мне нужно было следить за ее глазами.
Я сглотнул, когда сделал это. И, бл*дь, чуть не сломался, когда увидел глаза, полные слез, медленные капли, падающие по ее щекам, в то время как я продолжал нежно двигаться, наполняя ее снова и снова, спокойно, мягко трахаясь.
— АК, — беззвучно произнесла она.
Ее ресницы были влажными, а губы дрожали.
Я почувствовал, как стенки ее киски сжимают мой член, и задвигал бедрами быстрее. Но я не сводил с нее глаз, а она не сводила с меня. Мое дыхание сбилось, когда я увидел, как вспышка красного пробежала по ее шее и груди. Ее бедра покачивались напротив моих, и, черт возьми, это было невероятно. Она запустила пальцы в мои волосы, затем скользнула ими вниз и нежно обхватила мои щеки. Ее губы приоткрылись. Я почувствовал, как ее киска сжалась, когда она кончила с долгим, мягким стоном. Ощущение ее оргазма, вид ее лица и эти чертовы руки на моих щеках заставили меня последовать за ней. Мои руки сжались в кулаки, когда я кончил, толкаясь в нее. Я замер, застонав, но не сводя с нее глаз. Она погладила меня по щекам, а я расслабил руки и перевел дыхание.
Поцеловав ее, я ощутил соленый вкус ее слез во рту, на языке. Но я целовал ее и целовал, пока у меня не осталось другого выбора, кроме как вырваться и перевести дух. Я прижался лбом к Фиби и закрыл глаза. Понятия не имею, как назвать то, что мы только что сделали, но это был не просто трах.
Словно прочитав мои мысли, Фиби прошептала:
— Мы занимались любовью.
Я отпрянул назад. Ее глаза были широко раскрыты.
— Так оно и было, не так ли? Мы занимались любовью?
Я сглотнул, не зная, что на это ответить. Любовь?..
— Я слышала об этом, но никогда не верила, что это может быть правдой.
Она улыбнулась, ее нижняя губа задрожала. Больше всего на свете мне хотелось обнять эту сучку и сказать ей, что все будет хорошо.
— Никогда раньше такого не было, по крайней мере, у меня. Это было совсем по-другому. С тобой я совсем другая. Я… — Она на мгновение задумалась. — Я обрела покой.
Она нахмурила брови.
— В этом есть смысл? Что ты приносишь мне покой?
— Да, — сказал я и, наблюдая за ее лицом, понял, что она сделала то же самое со мной. — Ты тоже даешь мне покой.
Судя по ее широкой улыбке, можно было подумать, что я только что сказал ей, что являюсь ответом на все ее молитвы. Проклятье, я уже начал задаваться вопросом, станет ли она ответом на мои.
Фиби проследила линии моих татуировок, а затем, черт возьми, взорвала меня, когда сказала:
— Что, если это просто тьма перед солнцем?
— Что?
— Что, если мы заперты во тьме, АК? Мы оба заперты в темноте нашего прошлого. Вместе. И, может быть, нам нужно выдержать какое-то время во тьме.
Я сглотнул, не сводя с нее глаз.
— Но однажды наступит рассвет. Тьма уйдет, и в комнату хлынет солнечный свет. Восход солнца, АК. Только представь.
Она улыбнулась и чуть не разбила мне сердце.
— Мы можем встретить рассвет… вместе.
— Да, — сказал я, не в силах выкинуть из головы слово «рассвет».
Я хотел этого. Хотел увидеть гребаный рассвет. Хотел, чтобы это было с Рыжей.
— AK? — Она убрала мои волосы за ухо. — Мы можем остаться здесь подольше?
— Да, — сказал я, зная, что у нас есть еще одна неделя, которую мы можем провести здесь.
— Хорошо.
Поэтому я снова занялся с ней любовью, прежде чем мы заснули.
И ни один кошмар не тревожил меня.
***
