Оказавшись высоко над землей и глядя на густые облака в иллюминатор, я почувствовала себя проснувшейся от долгого сна, в котором пребывала с первого дня в усадьбе Фартинггейл. Меня теперь окружал реальный мир, где шестидесятилетние дамы не выглядели, как тридцатилетние, и никто, даже из летевших вместе со мной первым классом, не старался казаться чересчур утонченным и элегантным. В салоне туристического класса плакали дети. И впервые я осознала, что все это время находилась под впечатлением и влиянием громадного особняка Фартинггейл и его обитателей. Даже в Уинтерхевен его щупальца не выпускали меня, напоминая, кто на самом деле контролирует мою жизнь. Закрыв глаза, я мысленно помолилась за скорое выздоровление Троя. Он слишком долго прожил в этом дворце притворства, и его коттедж за лабиринтом, как я теперь уже понимала, был вовсе не укрытием от царящей в этом замке фальши, а всего лишь флигелем, насквозь пропитанным тем же духом.
Прибыв в Балтимор, я обнаружила, что Тони заказал для меня номер в гостинице, и мысленно поблагодарила его за это, одновременно отметив, как я заблуждалась, думая, что мне удалось вырваться из цепких щупальцев замка Фартинггейл: даже теперь я находилась под его неусыпным оком, о чем красноречиво свидетельствовал лимузин с шофером, поджидавший меня. Нет, Хевен Ли Кастил, тебе не выпутаться из этих сетей!
— Ты сама будешь договариваться с Роулингсами о встрече, — предупредил меня Тони перед моим отъездом. — Не думаю, что они легко согласятся отдать тебе своих усыновленных малышей. К тому же и сами дети уже могли привыкнуть к ним и к своей новой жизни. Не забывай, ты уже больше не Кастил, ты одна из нас, Хевен!
Но я всегда останусь одной из Кастилов, думала я, направляясь после завтрака в ресторане к телефону, чтобы позвонить Роулингсам. Мне рисовались картины моей радостной встречи с братишкой и сестренкой: Кейт и Наша Джейн несомненно придут в восторг, увидев меня.
Лицо Нашей Джейн засветится от счастья, и она бросится навстречу, тоненьким голосочком выкрикивая мое имя. Я приму ее в свои объятия и расплачусь от умиления, а она — от того, что я нашла ее и, значит, все еще помню и люблю.
Следом за сестрой ко мне застенчиво подойдет и маленький Кейт. Он тоже узнает меня и обрадуется мне.
Дальше этой встречи мои планы не простирались. Потребовались бы годы, чтобы легальным образом забрать детей от усыновивших их родителей, сказали адвокаты Таттертонов, и Тони был против этого процесса.
— Нечестно обременять Троя заботой о двух чужих детях: они могут невзлюбить его, а ведь ты знаешь, какой он ранимый, — говорил Тони. — Поэтому я не хочу, чтобы ты выиграла это дело. Стань его женой, роди ему детей и воспитывай их.
Прижимая трубку к уху, я с нарастающим волнением слушала гудки. Может быть, они уехали куда-нибудь отдыхать? Почему так долго не берут трубку? Затаив дыхание, я упорно ждала, когда раздастся мелодичный голосок Нашей Джейн. Кейт, как мне казалось, не решится подойти к телефону, он слишком застенчив.
Трижды я набирала номер, который мне дал Трой, но к телефону так никто и не подошел. Я заказала третью чашку кофе и еще кусок черничного пирога, — бабушка нас баловала им только по большим праздникам.
В три часа я ушла из ресторана и поднялась на лифте в свой шикарный номер на пятнадцатом этаже, — мы с Томом частенько мечтали пожить именно в таком отеле, греясь на солнышке на склоне холма и представляя себе, каким будет наше удивительное будущее. В Балтиморе я намеревалась пробыть не более недели, но Тони настоял на том, чтобы я жила в апартаментах, а не в каком-нибудь убогом одноместном номере. В моем распоряжении была довольно милая гостиная и даже полностью оборудованная всем необходимым кухня в черно-белых тонах, сверкающая чистотой.
Время неумолимо шло, в десять вечера я отчаялась дозвониться до Роулингсов и позвонила Трою.
— Только не нервничай, — успокоил он меня, — может быть, они куда-то увезли детей, а завтра вернутся. За меня не беспокойся, со мной все в порядке. Впервые я не сомневаюсь в том, что меня ожидает прекрасное будущее. Уверен, что у нас с тобой все будет просто замечательно. Какой же я был дурак, моя дорогая, ведь правда же? Я верил, что мне суждено умереть, даже не дожив до двадцати пяти лет. Слава Богу, я встретил тебя, иначе я извел бы себя своими навязчивыми идеями.
Ночью мне снился Трой: он сделался совсем маленьким, как ребенок, и куда-то улетал от меня, крича, как Кейт: «Хев-ли! Хев-ли!»
На следующее утро я встала пораньше и с нетерпением стала дожидаться восьми часов, чтобы позвонить. На этот раз мне ответил женский голос:
— Миссис Лестер Роулингс у телефона. Слушаю вас!
Я представилась и сказала, что хотела бы проведать моего брата и мою сестру, Кейта и Джейн Кастил.
— Нет! — закричала женщина и положила трубку. Я тотчас же перезвонила ей.
Рита Роулингс долго не отвечала, наконец я услышала ее рыдающий голос:
— Умоляю вас, — едва слышно проговорила она, — не тревожьте малышей. Они чудесно освоились в новой семье и вполне счастливы, у них теперь совершенно другая жизнь!
— Но ведь это мои кровные родственники, миссис Роулингс! А вы усыновили их совсем недавно!
— Прошу вас, ради Бога! — продолжала умолять меня она. — Я знаю, что вы их любите, помню, как тяжело вам с ними было расставаться, и сочувствую вам. Первое время дети часто плакали и вспоминали именно вас. Но вот уже два года, как они совершенно успокоились и называют нас с мужем мамой и папой. Они физически и психически вполне здоровы… Я пошлю вам их фотографии, заключения врачей и отзывы учителей, только не напоминайте им о пережитых ими страданиях! Пусть они забудут о всех ужасах, которые выпали на их долю в Уиллисе, в той жуткой лачуге.
Теперь настала моя очередь умолять ее.
— Поймите и вы меня, миссис Роулингс! Мне необходимо их увидеть! Я должна убедиться, что они действительно здоровы и счастливы, иначе я сама никогда не успокоюсь. Вы должны разрешить мне взглянуть на них, хотя бы издали.
— Ну, хорошо, — после тягостного молчания согласилась она. — Если уж вы так настаиваете, я пойду вам навстречу. Но дайте мне слово, что не подойдете к детям. И если вы сочтете их не вполне здоровыми, счастливыми и обеспеченными, мы с мужем сделаем все, что в наших силах, чтобы исправить положение.
После ее слов я поняла, что имею дело с волевой женщиной, которая намерена бороться до последнего за сохранение своей семьи и готова пойти на все ради того, чтобы дети остались с ней.
В субботу я покупала в маленьких магазинчиках подарки для Фанни, Тома и дедушки, а также кое-что для Кейта и Нашей Джейн, вдобавок к тому, что приготовила заранее.
