— Вообще я думал, вы живёте в глуби Лорвейна.
— Так и есть. Анвельдер поселил нас в доме своего сына. Эльфы растят отдельный дом для нас, но пока он ещё не готов.
— Растят дом? — не понял Лорго.
— Да. У эльфов всё из живого дерева – и дома, и мебель в них. Эта кровать, на которой мы сидим, тоже – сам посмотри.
Лорго нагнулся. Ножки кровати действительно будто бы вырастали из отверстий в мраморном полу, как тонкие стволы деревьев. Коры на них не было – как и на спинках, и на боковинах, древесина даже выглядела обработанной, будучи темнее обычного, и на ней наблюдались различные причудливые узоры. Но не похоже, чтобы узоры были выпилены – скорее всего, они образовались именно в процессе роста... а из верхнего края спинки в изголовье ещё и росли ветки, покрытые живой зелёной листвой. Из противоположной спинки ниспускались лианы.
Обозрев комнату, Лорго убедился, что и вся прочая мебель в ней была из разряда живой. Исключение составлял лишь отделанный тёмно-зелёным мрамором камин. В оконных проёмах не было ни стекол, ни даже рам, их закрывали шторы из практически прозрачной ткани.
— С ума сойти, — пробормотал он, закончив осмотр. — Интересно, а зимой они тут не мёрзнут? Или в Лорвейне не бывает зимы?
— Нет, зима здесь бывает. Но эта ткань, что на окнах, не промокает, не продувается ветрами, не пропускает холод и не выпускает из дома тепло. В ней много магии, — объяснил Найлори. — Если провести рукой вокруг окна, ткань намертво прилипнет к стене – так делают в холода или при сильном ветре. Но ветра здесь большая редкость, обычно их сдерживает сам лес.
— В общем, у эльфов всё не как у людей, — улыбнулся Лорго.
— Да, чудес здесь полным-полно! — с восторгом сообщил мальчик. — Я тебе потом всё-всё покажу!
— Обязательно покажешь. Но ты так и не объяснил, как оказался тут, на краю Лорвейна.
— Очень просто. Узнав о твоём приезде, я уговорил лорда Э́йвора отправиться тебе навстречу.
— Как, герцог Легилайр тоже в Лорвейне?! — изумился Лорго.
— Да. Вернее, живёт он в Виргине, но сюда приезжает повидаться с семьёй.
— А что он делает в Виргине? — спросил экс-король. Вообще Дагратдер обещал ему, что «изменники» с Ледяной заставы «сбегут» в Виргин, где будут изучать магию, но уточнить не мешало.
— Учится магии. Лорго, расскажи наконец о себе! — потребовал Найлори.
Брат поведал ему о своих злоключениях во всех подробностях. О том, как угодил в ловушку Солси, как неизвестный освободил его из камеры... и отправил с караваном корма в Бордгир. Как Дагратдер сохранил ему жизнь (и не только ему) и даже вернул свободу. А в итоге послал учиться магии в Блонвур.
— А слугу тебе тоже Дагратдер дал?
— Какого слугу? — опешил Лорго.
— Ну, этого... ноорка.
— Ульцан не слуга. Он мой друг, и тоже учится в Блонвуре.
— Ноорк учится в академии?! — вскричал принц, вытаращив глаза. — Но они же... почти животные!
— С чего ты так решил? — спросил Лорго, пристально глядя брату в глаза.
— Это все говорят, — отмахнулся мальчик.
— А тебе самому Ульцан тоже показался тупым?
— Конечно, показался!
— И о чём же вы говорили?
— Да ни о чём! Дурак я, что ли, с ноорком беседы заводить. Он только одно твердил – чтобы я не будил тебя.
— Но что же глупого в том, чтобы дать выспаться человеку, уставшему с дороги? — Лорго хитро посмотрел на брата.
— Ну, вообще лорд Эйвор тоже не велел мне тебя будить.
— А ты, в своём эгоистичном желании немедленно пообщаться со мной, не хотел никого слушать, и поэтому все вокруг у тебя дураки?!
— Я не называл лорда Эйвора дураком!
— То есть, когда тебе что-то говорит лорд Эйвор – он умный. А если то же самое говорит Ульцан – он тупой?!
— Лорго, да ну тебя, — насупился принц. — Ты меня совсем запутал. Злишься, что я не дал тебе спать?
— Нет, Найлори, я не злюсь, что ты меня разбудил. Но мне не нравится, когда ты слепо идёшь на поводу у чужого мнения, вместо того чтобы составить своё собственное. Про животную тупость и дикость орков с ноорками выдумали наши предки – наверное, чтобы совесть не мучила согнать их с родных земель и отправить фактически на верную смерть в Страну Туманов. Ведь раньше эта раса проживала на территории современного Кордака. На самом же деле они ничуть не глупее людей, уж я-то в этом убедился, пообщавшись с некоторыми из них весьма тесно. Брат, не нужно поспешных суждений, не нужно предвзятости. Пообщайся с Ульцаном сам – только не свысока, а на равных. Он старше тебя, и уже хотя бы поэтому ты должен вести себя с ним уважительно. Уверен, очень скоро ты тоже переменишь своё мнение о ноорках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А ты изменился, — заметил Найлори. — Помнишь, пару лет назад мы с тобой читали историю Кордака? Это было вскоре после гибели отца, ты тогда вдруг вспомнил о моём существовании и стал каждый день приходить ко мне.
— Да, я отлично помню, как по-скотски вёл себя с тобой до того, — удручённо повинился экс-король. — Я был настолько глуп, что винил тебя за сам факт твоего рождения, поскольку именно те роды отняли жизнь у нашей матери.
— Лорго, об этом мы уже говорили, — перебил его Найлори. — С тех пор всё изменилось, и ненужно поднимать эту тему снова. Я сейчас совсем о другом. Так ты помнишь, как читал мне ту книгу?
— Помню.
— В ней говорилось, что раньше территорию нашего государства населяли разрозненные племена диких орков, фактически лишь внешне отличавшихся от животных. Утверждалось, что они были жутко кровожадны и совершенно необучаемы, что начисто отрицали блага цивилизации, которые им пытались привить люди. Одним словом, соседство с ними было невозможно, единственный выход виделся в том, чтобы переселить их на необитаемые территории. Я тогда сказал, что даже дикарей жестоко прогонять на непригодные для жизни земли. Но ты мне возразил – мол, звери водятся и в Стране Туманов, а значит, там прекрасно могли выжить и орки.
— Да, я помню, что сказал так, — хмурясь, подтвердил Лорго. — Однако сейчас скажу, что те мои мысли были отвратительны. Но я действительно, как и все, числил орков ничем не лучше животных. Как все наши современники, я знал историю лишь с одной стороны. Реальность же оказалась иной. С незапамятных времён орки жили на землях северней Горнэйгла. А Гиблый лес тогда, кстати, был эльфийским.
Но однажды людям стало тесно на своих территориях, и они решили шагнуть за Горнэйгл. «Свободные» земли, заселённые лишь дикарями, давно манили их. Отдельные попытки поселиться по ту сторону Горнэйгла случались и раньше – только конфликты с воинственными орками оборачивались для горсток людей плачевно. Хотя, справедливости ради, следует отметить, что именно люди и инициировали эти конфликты. Орки никогда не считали, что земля может быть чьей-то собственностью и продолжали охотиться в привычных местах. Люди же числили захваченные земли своими, а потому начинали охранять принадлежавшие им участки с оружием в руках. Орков было больше, они применяли непривычную для людей тактику сражений и в итоге неизменно одерживали верх.
Но в конце концов в поддержку своим переселенцам за реку двинулись армии Даманга и Лимераны. Орки отступили с прибрежных территорий фактически без сопротивления, считая, что земли много и её хватит на всех. Однако аппетиты людей лишь росли. Из-за Горнэйгла прибывали и прибывали новые переселенцы, орков теснили всё дальше на север. На новые земли ринулись уже поселенцы из Леронов и даже из Шелсу. Орки поняли, что людской поток не иссякнет никогда, и в какой-то момент отказались отступать ещё. Началась война – кровопролитная для обеих сторон. Орки избегали открытых сражений, предпочитая тактику партизанской войны – теперь за Горнэйглом их было уже меньше, чем людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Неизвестно, чем закончилось бы противостояние тогда. Но начались междоусобицы между колониями разных стран. Каждое из государств претендовало на вновь освоенные территории и желало выжить оттуда всех прочих претендентов. Тогда-то на арене действий и появился Вейлари Мейнсилор. Он заключил союз с орками, пообещав навеки оставить за ними северные территории. А лидерам колонистов предложил объединиться и, сбросив колониальное иго, основать собственное единое государство. Идея пришлась тем по вкусу, поскольку, с одной стороны, освобождала их от непосильных колониальных налогов, которые они платили в казны своих стран, а с другой, избавляла от извечной оркской угрозы – благодаря договору Вейлари с последними.
