– Нет, так не будет, – решительно ответил Арис. – Я вытащу тебя отсюда. Сегодня уже поздно. Скоро рассвет. Мне не удастся укрыть тебя. Но и наместнику сегодня будет не до тебя. Он вообразил, что против него затевается заговор. Сейчас он в пыточной, допрашивает подозреваемых. Он это любит. А страх заставит его выбить из них все до конца. Он не уймется еще дня два.
– Это я сказала ему, – с гордостью заявила Таня.
– Ты лишь поднесла огонь к уже сложенному костру, – отмахнулся Арис. – В городе давно уже были две группировки, которые хотели уничтожить друг друга и искали поддержки наместника. Урята лишь раздумывал, чью сторону принять. Похоже, ты помогла ему сделать выбор.
– Это плохо? – смутилась Таня.
– Одна стая шакалов порвала другую, – усмехнулся Арис. – Ни тебе, ни мне нет до этого никакого дела. Я лишь говорю о том, что Урята вряд ли вспомнит о тебе еще дня два, а то и три. А завтра ночью я приду сюда и уведу тебя отсюда. Ты будешь свободна, клянусь великой тайной.
У Тани слезы навернулись на глаза.
– Благодарю, Арис, – прошептала она.
Он поцеловал ее в губы.
– Все в воле великой тайны. Меня печалит лишь то, что я больше не увижу тебя. Ведь тебе нельзя будет остаться в Несе.
– Найдешь себе другую, – усмехнулась Таня. – Ведь у тебя нет отбоя от красавиц, благородный Арис.
– Это я решу сам, – сухо ответил он. – Я ритер, и мне выбирать.
– Да объясни мне, в конце концов, кто такой ритер, – выпалила Таня. – Вы все так бравируете этой великой тайной. Что это такое? Ты мне можешь сказать?
Арис задумался на несколько секунд.
– Знаешь, недавно я отдал инку одному юноше. Он обрел великую тайну прямо в момент боя. Еще по тому, как он бился, я понял, что на него снизошло. И когда я спросил его, познал ли он великую тайну, он расхохотался и ответил: «Ваша великая тайна – это ничто». Вот это, пожалуй, был самый точный ответ, который мне доводилось слышать. Это ничто. Но это самое дорогое, что остается у тебя. Это то, что превращает весь окружающий тебя мир в ничто. Но это то, что дарит тебе новый мир. Мир, в котором свои законы, свои радости и горести. И, познав его, невозможно жить теми страстями, которыми живут обычные люди. Это все равно что взрослому всерьез играть с пятилетними детьми.
– Но как добиваются понимания великой тайны?
– Я не знаю, как это приходит к мастерам мирных профессий или к жрецам, – покачал головой Арис. – У ритеров она всегда связана с дыханием смерти. Когда воин оказывается лицом к лицу со смертельной опасностью, в нем просыпается зверь. Это самое простое, искать спасение в низменном, проверенном, простейшем. Но когда опасность так велика, что зверь не справляется, воин или погибает, или хватается за то, что идет к нему свыше, за великую тайну. Как говорил мой учитель, когда враги вокруг и через их строй не пробиться, остается только взлететь. Взлететь над миром, это и есть великая тайна. Она позволяет видеть все в истинном свете. Она не обманывает никогда.
– И ты никогда не ошибаешься?
– Ошибаюсь, – спокойно ответил он, – когда не следую великой тайне.
– И сюда тебя привела великая тайна? – усмехнулась Таня.
– Нет, любовь к тебе.
– А великая тайна? – спросила она.
– Она говорила, что идти к тебе смертельно опасно, – без тени иронии ответил он.
– И ты…
Он поднес палец к ее губам.
– Ни слова больше. Рассвет близится неумолимо. День разлучит нас до темна, и эти часы покажутся мне вечностью. Не будем больше терять времени.
Он обнял ее, и Таня почувствовала, как желание снова поднимается в ней неудержимым вихрем.
Глава тридцать девятая,
о ненависти
Арис исчез перед рассветом, буквально растворился во тьме. Или Тане только так показалось, когда фигура в черном, звякнув на прощание мечами, выскользнула за дверь. Девушка еще долго лежала, укрывшись покрывалом, а потом сама и не заметила, как провалилась в блаженный сон.
Там, в мире грез, они вместе с любимым неслись по огромному, полному цветов полю на двух резвых конях. Солнце ласкало их своими лучами, а теплый ветер летел навстречу и пел песню о вечной любви. Это продолжалось долго, очень долго, или всего лишь миг. Но в последнее мгновение перед пробуждением Тане почудилось, что какая-то черная тень накрыла Ариса.
Девушка вздрогнула и открыла глаза. Прямо перед ней в ожидании застыли две служанки. На столе уже теснились блюда с завтраком. За окном, как и прежде, лил дождь.
– Тебе пора умываться и завтракать, – сообщила старшая служанка.
Таня откинула покрывало и поднялась на ноги. Кажется, служанки были удивлены, что танцовщица спала совершенно голой, но Таня сделала вид, что не заметила их изумления, и молча прошла в ванную.
Весь день она просидела у окна, вслушиваясь в шум дождя. Несколько раз ей почудилось, будто откуда-то издали, а может из-под земли, доносился дикий крик боли и отчаяния. «Наверняка, это Леодр на дыбе, – зло подумала она. – И поделом ему, подонку».
Впрочем, месть уже не занимала ее, как прежде. Ведь сегодня ночью она вновь обретет свободу… и навеки расстанется с мужчиной, которого любит так, как не любила никого и никогда. И это наполняло ее и радостью, и печалью одновременно. И чем больше думала Таня об этом, тем больше понимала, что тоскует о предстоящем расставании куда больше, чем радуется грядущему освобождению.
Словно во сне она пообедала и снова позволила умыть себя и растереть благовониями, после чего заняла свое прежнее место у окна. Дождь непрерывным потоком изливался с неба, и на сердце у Татьяны становилось все тяжелее и тяжелее.
Новое появление служанок отвлекло ее от мрачных мыслей. Сперва девушка подумала, что они пришли, чтобы снова накормить или умыть ее, но в этот раз вместе с ними была женщина, которая вчера зарисовывала Танин макияж.
– Сиятельный боярин Урята повелел тебе обрядиться в наряд для танцев, – сообщила старшая служанка.
– Зачем? – изумилась Таня.
– Рабыне не пристало задавать такие вопросы, – холодно ответила женщина. – Делай то, что повелел господин.
Сердце у Тани упало. Неужели опять танцевать? После всего, что было! Перед тем, что предстоит! Она уже ощутила запах свободы, и мысль о том, что ей снова придется играть роль рабыни и танцевать стриптиз на потеху мерзкому борову и его холуям, повергла ее в шок. Больше всего ей хотелось сейчас обругать этих мерзких служанок, самого Уряту и всю его свору самыми последними словами, бросить им в рожи что-то хлесткое, унизительное, уничтожающее. Но это могло сорвать планы Ариса на ее спасение, а значит, было невозможным.
«После пыток клубнички захотел, – зло подумала она. – Будут тебе танцы». Она снова вспомнила издевательский танец Симе перед рабами Леодра, и от этого настроение у нее поднялось. «Будет тебе танец, Урята, – решила она. – Уж я с тобой распрощаюсь так, что ты не забудешь».
Таня решительно шагнула вперед.
– Несите одежду и украшения. Я готова.
Туалет длился мучительно долго. Служанки впервые наряжали танцовщицу в столь диковинный наряд и отчаянно пытались не пропустить ни одной, даже самой маленькой детали. Особенно усердствовала художница, наносившая макияж. Она битый час сравнивала плоды своих усилий с собственными же зарисовками и все время оставалась недовольна результатами. Несколько раз она меняла грим и когда, наконец, закончила, Таня была уже совсем измучена. Впрочем, взглянув на себя в зеркало, она не могла не отметить, что получилось очень похоже на то, как накладывала грим Айне.
В коридоре раздались торопливые шаги, и еще перед тем, как в комнату ворвался наместник, до присутствующих долетел его нетерпеливый голос:
– Ну, где она, разрази вас гром.
Все резко обернулись к входу, пали ниц, и лишь Татьяна так и осталась сидеть на принесенном для нее пуфике вполоборота к вошедшему.
– Ну что, готова? – изрыгнул наместник.
– Только что закончили, батюшка, – взвизгнула старшая служанка.
– Тогда все вон, – бросил Урята.
Служанки выскочили, закрыв за собой дверь. Таня холодно смотрела на удивленно застывшего посредине комнаты наместника.
– А тебя, рабыня, видать, кланяться не учили, – недовольно буркнул тот.
Таня медленно встала и слегка поклонилась.
– В ноги господину рабыня должна пасть, – заорал Урята.
Таня молча смотрела ему в глаза и не двигалась. От этого взгляда боярину явно стало не по себе. Он заморгал, отвел глаза и тут же изобразил фальшивую веселость.
– Ну да ладно, я сегодня добрый. Кое с кем разобрался, кое-что решил. Пришло время и отдохнуть. А не то нас вчера прервали. Будешь развлекать меня сейчас, рабыня. А уважению тебя после кнутом на конюшне поучат.
– Господин желает танец? – вновь слегка поклонившись, осведомилась Таня.
– Нужен мне твой танец, – хохотнул он. – Завалить тебя хочу, да побыстрее.
