мускулистые руки, толстые в икрах ноги. Крупная голова прочно сидела на крепкой шее. Густые, слегка волнистые волосы цвета тёмного каштана. От ушей кудрявилась ухоженная борода. Неширокий лоб, крупноватый прямой нос и полноватые губы не портили образ мужественного воина.
Закончив умывание, Филипп велел одевать его к торжеству. Слуга накинул на него тёмно-красную ткань, оставив проём для правой руки. С другой стороны закрепил ткань на плече золотой пряжкой, а край, что свисал почти до земли, слегка подобрал. В завершение парадного хитона Филипп надел узорчатый пояс из переплетённых золотых лент. Сверху хитона слуга набросил просторный гиматий пурпурного цвета, закрепив спереди пониже левого плеча большой золотой брошкой с зелёным камнем.
Пришла пора посылать дружку за невестой…
Гамос
Наступил обряд воссоединения жениха с невестой – гамос – свадебная церемония и праздничный пир. К полудню Леоннат на царской колеснице, убранной коврами и цветами, прибыл в поместье Антипатра. Гермоген, сияющий торжественной улыбкой, в синем хитоне тончайшего полотна на пороге встретил посланца жениха, сопроводил в мегарон. Сопровождающие проследовали в дом – все мужчины, близкие жениха и невесты. Повсюду на полу разбросаны лепестки цветов, в воздухе витали ароматы благовоний. Леоннат остановился у алтаря и в наступившей тишине, глядя на Гермогена, представлявшего «отца» невесты, громким голосом произнёс:
– По велению и желанию царя Македонского Филиппа, я, Леоннат, сын Фаракида, заявляю тебе, Гермоген, что мы готовы забрать твою племянницу Мирталу к ее жениху, Филиппу, чтобы ввести супругой в его дом!
Присутствующие радостно оживились. Настала очередь отвечать Гермогену:
– По велению царя Эпирского Аррибы, дяди и опекуна племянницы нашей, Мирталы, и во исполнение брачного договора, я отдаю тебе, Леоннат, сын Фаракида, Мирталу. Передай её Филиппу уже супругой его по законам предков. Сейчас я освобождаю Мирталу от обязательств перед родными своими ради перехода ее под опеку супруга своего и его семьи.
Тишина в зале прерывалась потрескиваниями горящих поленьев – это боги подавали знак, что они рядом и свидетельствуют при свершении обряда. Дочь своего отца теперь может отправляться в дом будущего супруга, где её ожидал новый семейный очаг, огню которого она станет поклоняться. Если бы Гермоген не произнёс этих слов, начать новую жизнь невесте было бы невозможно. Таков эггезис – обряд исхода невесты из отчего дома.
Мужчины направились в трапезную, где ожидал обед: по македонскому обычаю, участники торжественного застолья становились свидетелями священного брака. Главная виновница, невеста, отсутствовала; она сидела за столом в гинекее вместе с Артемисией и другими женщинами. Это был последний её обед в кругу родни и близких…
Торжественный приём представителя жениха в доме невесты завершился к вечеру. За этим предстояла помпэ – торжественное прохождение невесты к дому жениха в сопровождении его друзей. Мирталу заторопили, женщины засуетились и запричитали, будто прощались с ней навек. Накинули длинное покрывало из полупрозрачной ткани: свадебный наряд требовал, чтобы невеста находилась под защитой, препятствующей проникновению злых сил. Покрывало невесты символизировало добровольное отдаление невесты от суетного мира в угоду скромности и покорности будущему мужу.
Гермоген вывел племянницу за порог, к царской колеснице. В упряжке четыре гнедых коня нетерпеливо грызли удила. Нервно перебирая стройными ногами, они роняли пену с розовых губ, готовые сорваться с места по команде возничего… Леоннат, приветливо улыбаясь Миртале, словно давней знакомой, принял её у колесницы, помог взойти, усадил на ковры, выстелившие верх сидения. Ткань пурпурного цвета укрывала отдельное место для невесты. Леоннат разместился справа, как полагается дружке царя – пароха («сидящий рядом»). С другой стороны сел Гермоген как ближайший родственник невесты – он считался паранимфом («сопровождающим»).
Колесницей управлял возничий, куберней, молодой человек в доспехах гиппарха – царского гвардейца. Под охраной конников свадебная процессия неспешно отправилась в Пеллу, где располагался дворец, где гости с нетерпением ожидали прибытия невесты царя. Всадники украсили себя и коней цветочными гирляндами; кони, возбужденные непривычной обстановкой, словно понимая, кого и зачем везут, волновались и пританцовывали, грациозно перебирая тонкими ногами. Некоторые кони призывно ржали, приглашая остальных разделить с ними радость праздника. Сопровождали колесницу невесты два десятка колесниц в цветочном убранстве.
На Пеллу опустился вечер. Участники процессии зажгли факелы, освещая дорогу и улыбающиеся лица сопровождения. За колесницей Мирталы несли «факел невесты», священное пламя которого получило жизнь от «вечного» огня из эпирского храма девственницы Артемиды, как символ родного домашнего очага. Его с большой осторожностью везли в Пеллу вместе с приданым Мирталы, сохраняя в переносной жаровне. Согласно древнейшей традиции эллинов «огонь невесты» должен поселиться в очаге в доме молодых супругов как символ преемственности женщины-хозяйки.
На улицах им пришлось чуть ли не протискиваться через толпы жителей, желающих увидеть процессию. Актеры, нанятые Антипатром, веселили народ непристойными свадебными шутками. Миртала заметила молодых женщин, которые несли в руках большие деревянные куклы, изображавшие сатиров, спутников Диониса. Под шуточные куплеты женщины приводили в действие несложное механическое устройство, и между ног сатиров появлялся возбужденный фаллос. Публика хохотала. Флейтисты из актёрской среды на ходу извлекали пронзительные звуки, призывая народ присоединиться к шествию.
За невестой следовала другая колесница, в которой находился светловолосый мальчик, олицетворяющий благочадие. Он держал в руке оливковую ветвь – знак мира и покоя, в другой – яблоко, любимый плод Афродиты, покровительницы любовных пар. На эту почётнейшую роль претендовали мальчики, у кого оба родителя были живы – полная семья, их называли ещё «обоюдоцветущие». Рядом в праздничных одеждах вышагивали юноши в возрасте эфебов с решительными лицами, выражавшими одно – в случае нападения на невесту героически защищать её ценою собственных жизней… На головах у эфебов лавровые венки, в поднятых руках они держали горящие факелы и славили Гименея, бога супружеских уз. Следом шествовали жрецы с корзинками в руках, где хранились культовые предметы для жертвоприношений. Впереди гнали несколько молодых бычков – на заклание богам.
Из боковой улицы неожиданно выскочили обнажённые молодые люди, по виду – атлеты, в руках они держали жарко пылающие факелы. Но никто не испугался, наоборот, поднялся шум – их ожидали. Они возглавили свадебное шествие, и по команде своего распорядителя побежали наперегонки. Их задача состояла в том, чтобы как можно быстрее пробежать центральную, самую длинную улицу в Пелле, до алтаря Эрота, передавая факелы из рук в руки. При этом не погасить пламя. Хотя их особенные «беговые» факелы были заранее заправлены воском, неугасимым даже при сильных порывах ветра. Подобные факельные забеги в Греции назывались лампадодромиа.
Как только свадебное шествие показалось в видимости дворца, навстречу выскочили всадники. Почётная встреча невесты со стороны жениха. Они
