присоединились к сопровождению. Послышалось пение священного гимна под звуки флейты, кифары и тамбурина –
гименея:
– О Гимен! О Гимен!
Жених в пурпурном одеянии в сопровождении пажей и друзей ожидал у парадных дверей дворца. Рядом жрец с инфулой на лбу – белой шерстяной повязкой с красными лентами; в его обязанности входило принять невесту от дружки и сообщить всем присутствующим, что она предназначена в жёны Филиппу. Поэтому жрец называется «вестник». Начинался заключительный этап церемонии – телос, когда жених вводил невесту в дом своего отца, свой родной дом, который теперь станет их общим домом. Перед семейным очагом, которому покровительствовала Гестия, дочь Кроноса и Реи, вершился священный брак, где молодые супруги, чтобы заручиться покровительством семейных богов, приносили совместное жертвоприношение.
Сквозь полупрозрачную ткань свадебного покрывала Миртала наконец увидела Филиппа: широкий в плечах, лицо строгое, глаза тёмные, внимательные, которые, ей показалось, прожгли насквозь. Неожиданно Миртала почувствовала слабость во всём теле, сердечко затрепетало, будто бабочка в тенетах паука…
Леоннат помог Миртале спуститься из колесницы, передал жрецу. Хор грянул гименея; на невесту со всех сторон посыпались зёрна пшеницы, медные монетки и трагемата – сладости и печенье. Несколько шагов до жениха дались ей нелегко. Она не осознавала, о чём говорит жрец – кружилась голова. Сильные руки Филиппа вдруг подняли Мирталу, и так он занёс её в дом…
Обряд перенесения женихом невесты в дом занимал особое, если не основное, место во всём брачном ритуале – невеста не имела права самостоятельно переступить порог дома будущего мужа. Это было похоже на древний обряд кражи невесты, что считалось большой доблестью. Затем девушку следовало внести в дом как ценную добычу. Невеста делала вид, что не желает подчиниться мужчине, защищалась от грубого насилия, сопротивлялась и кричала. Артемисия заранее подготовила Мирталу, она тоже кричала и колотила Филиппа по спине кулачками, давая свидетелям возможность убедиться, что она вступает в незнакомый ей дом не по собственной воле, «сгорая от бесчестья». Сопровождавшие невесту женщины пытались защитить её, громко кричали:
– Украли невесту! Украли!
Филипп, не обращая на всю эту суету внимания, осторожно пронёс невесту в дом, стараясь, чтобы ее ноги не коснулись порога или косяка двери – иначе, по поверью, брак может не сложиться. Внутри дома возобновился обряд катахисма: вместе с пожеланиями материального достатка и счастья в семейной жизни на жениха и невесту посыпались финики, орехи, сухие фиги и монеты. Катахисма служила своего рода приношением даров всем богам, кто будет покровительствовать молодым. А без подношений невозможно заручиться их благосклонностью и поддержкой.
В мегароне Филипп опустил Мирталу на ноги. Жрец подвёл её к безжизненному очагу с заготовленными поленьями белого тополя. Миртале как новой хозяйке дома супруги полагалось зажечь очаг от «огня невесты». Артемисия подала факел. У девушки пропал страх, ушла стеснённость. Она поняла, что холодный очаг сейчас займётся пламенем от очага в родном эпирском доме. Поленья быстро воспламенились, послышался приятный шорох горящего дерева, запахло благовониями, обильно пролитыми на очаг – в воздухе разнёсся приторный запах мирры. Жрец тихим голосом подсказал невесте, чтобы она прикоснулась рукой к пламени очага – уже как хозяйка дома. Только ей дозволялось общаться со священным огнем семейного алтаря. Миртала поднесла ладонь к пламени и держала так, пока не почувствовала жар. Жрецы громко запели гимны, в которых прославлялись боги, покровительствовавшие молодым супругам – в честь Зевса, Посейдона, Гефеста, Аполлона, Гермеса и Ареса; затем последовали гимны Афродите, Гестии, Деметре, Артемиде, Гере и Афине. Славили богов все участники свадебной церемонии во дворце и за его пределами, где в радостном волнении и ожидании торжества топтался народ.
Молодожёны стояли рядом с ожившим семейным очагом. Им подали блюдо с хлебным караваем и плодами фигового дерева. Юный паж, восторженно смотревший на царя, передал ему меч, которым жених ловко отрезал от каравая два кусочка – один съел сам, другой вложил в рот Миртале; она безропотно проглотила, потом каждый съел по сладкой сочной фиге. Жених пролил на пламя очага из чаши с вином несколько капель, что означало – мужчина, глава семьи тоже приобщился к священному очагу-алтарю – культовому месту новой семьи. Священный обряд бракосочетания заканчивался.
Молодые супруги прошли в огромный трапезный зал, предназначенный в царском дворце для торжественных случаев, где они с гостями принимали участие в свадебном пире. С сегодняшнего дня у Филиппа и Мирталы начался отсчёт совместной жизни. Будут ли они счастливы в браке – решат боги на Олимпе!
На дворе хозяйничала ночь, покрывшая непроглядным мраком царство Македонское за исключением царского дворца, где совершалось брачное таинство… Для жителей Пеллы, которые пришли порадоваться за царя, Филипп распорядился устроить на площади высокие столы. Лавок не было. Прислуга, следившая за царским угощением, немедленно пополняла урон блюдам очередными закусками, непрестанно подносились кувшины с вином. Каждый угощался без ограничений. Народу нравилось…
Глава 13. Царская свадьба
Гости
Перед входом в пиршественный зал выстроилась почётная стража из царских гвардейцев, в руках небольшие серебряные щиты. Это аргираспиды («сереброщитные») – новое элитное подразделение в составе войска. Они стояли вдоль стен, выражая своим видом любовь и преданность царю. Почти всё пространство зала занимали столы, заставленные блюдами с едой, двухместные ложа предназначались мужчинам. Некоторое количество жён высокопоставленных советников царя и военачальников красовались в праздничных нарядах из египетского шёлка и восточных тканей, из биссоса, тончайшего хлопка белых и жёлтых цветов. Располневшие фигуры некоторых женщин выглядели выразительно в шерстяных хитонах македонского покроя и в аморгине – ткани из особого льна, растущего только в Аморгосе, небольшом острове в Эгейском море. С роскошными тканями соперничали полупрозрачные одеяния, выделанные на острове Кос, а супруга одного македонского князя поражала завистниц хитоном из тончайшей кожи с меховой отделкой на плече.
Распорядитель указал женщинам их место – на длинных деревянных скамьях в дальнем углу огромного зала; отдельно от мужей и вообще мужчин, предоставив им прекрасную возможность наблюдать свадьбу со стороны, беспрепятственно обсуждая всё и вся, что может им не понравиться. В Греции жёнам вообще запрещалось находиться за столом вместе с мужьями, а в Македонии обычаи были мягче. Правда, пребывание женщин на пиру ограничивалось официальной частью, когда шли поздравления молодых. Затем они исчезали из общего зала, чтобы не видеть, как их мужья напиваются и заигрывают с продажными флейтистками. В ожидании мужей женщины проводят время в болтовне, сплетничая в гинекее, с хорошей закуской, сладким вином и лакомствами.
Гостей набралось до двухсот человек. Не всем приглашённым удалось попасть на
