меня и в мыслях не было создавать вам какие-либо неудобства. Но знаете, а ведь ещё не всё потеряно. Наверняка с этим можно что-нибудь придумать.
Архиепископ мгновенно подобрался и посмотрел на меня новым взглядом, как будто впервые меня увидел.
— А скажите-ка, барон — вы говорите от своего имени или от имени князя Яромира?
— Князь предпочитает держаться в стороне от имперских дрязг, — широко улыбнулся ему я. — Раз уж я имперский барон, давайте попробуем исходить из того, что я говорю от себя.
— А как убедительно вы только что говорили о том, что вы в немилости у Яромира…
— Одно другому не мешает, монсеньор, — пожал плечами я. — Сегодня я в немилости, завтра я опять в милости, а долг дворянина всегда со мной.
— Понимаю, — медленно сказал архиепископ, разглядывая меня, словно какой-то любопытный экземпляр. — То есть вы хотите сказать, что возобновление поставок всё-таки возможно?
— Оно возможно, — утвердительно кивнул я. — По тому же самому каналу. Если желаете, в слитках имперского образца. И даже по более низкой цене.
— Вот как? — недоверчиво хмыкнул он. — И что же Яромир… то есть, вы, барон, хотите взамен?
— Я был бы счастлив просто бескорыстно послужить вам, монсеньор, но как вы очень верно заметили, у меня и в самом деле есть сокровенное желание, и я надеюсь, что вы в силах мне помочь. Некоторые из наших купцов жалуются на несправедливые пошлины в Ливонии, и у меня есть мечта увидеть день, когда эти совершенно ненужные препоны исчезнут. Насколько укрепилась бы дружба княжества и Ливонии! Мысль об этом согревает моё сердце. Поверьте, монсеньор, для меня это очень важный вопрос — ведь я не только новгородский дворянин, но и верный подданный империи.
— Возможно, подобные изменения действительно назрели, — согласился архиепископ. — Но здесь нужно взглянуть на вопрос повнимательнее. Давайте поговорим об этом более детально, барон, с конкретными цифрами.
Глава 18
Пыльная тропа, усеянная мелкими камнями, бесконечно извивалась, постепенно поднимаясь вверх. Вокруг громоздились горы Гиндукуша, пока ещё невысокие и покрытые скудной зеленью, но дальше переходящие в укутанные облаками снежные пики.
— Ну что ты на меня так косишься? — раздражённо спросила Драгана. — Я что — такая страшная?
— Как пожелает адара, — пробормотал проводник. Судя по его виду, именно так он и думал, но высказывать своё мнение не рисковал.
— Они сами виноваты, — объяснила Драгана недовольным тоном. — Если бы они вели себя прилично, то остались бы целыми и невредимыми, и со всеми конечностями. А я в ответ проявила понимание и, не побоюсь этого слова, дружелюбие. Я же всем троим оставила по одной несломанной руке — если им так уж хочется женщину, и совсем невтерпёж, то они вполне смогут обслужить себя сами.
— Воистину адара права, — покорно согласился проводник, явно желая оказаться где-нибудь подальше отсюда.
— И вообще, почему вы так мирных путников встречаете? У вас что — женщин не хватает, что вы на первую попавшуюся накидываетесь?
— Женщин всегда не хватает, — нерешительно подтвердил тот.
— Да? Кое-где с этим тезисом могли бы поспорить. Ладно, кончай трястись, — с отвращением сказала она. — Я тебя не трону, обещаю. А те стены и так вскоре сами собой бы развалились, они же еле стояли. Вовремя надо дома ремонтировать, а не ждать, когда я приду.
— Адара поистине дочь кого-то из Панеу, — льстиво заявил проводник.
— Что ещё за Панеу? — нахмурившись спросила Драгана. — Кто он такой?
— Это они, а не он, — почтительно поправил её тот. — Небесные братья, сеющие смерть.
— Даже так? Вот бы папа удивился. Ну, вам ещё повезло, что вы с моей мамой не встретились.
— Ужасна жизнь в демонических землях, — подхалимски согласился проводник.
— В демонических землях? — Драгана с изумлением посмотрела на него.
— Старшие так рассказывают, — торопливо объяснил тот. — Что там, внизу — земли, где живут демоны.
— Демоны?
— И ещё муслимы. Муслимы даже хуже[18].
— Хуже, чем что? — непонимающе переспросила Драгана.
— Чем демоны, — пояснил проводник.
— Интересная космография, — признала Драгана. — Как же вы с соседями общаетесь, если вокруг вас одни демоны? Через вас же караваны купцов ходят?
— Ходят, — подтвердил проводник.
— Так они же демоны?
— Демоны, — кивнул он.
— И как тогда?
— Так купцы ведь, — удивлённо посмотрел он на Драгану, явно в недоумении, как можно не понимать такую простую вещь. — Они же за проход платят.
— А почему на меня накинулись?
— Мы же только купцов пропускаем.
— Так может, и у меня какой-нибудь товар есть.
— Женщина не может быть купцом, — безапелляционно заявил проводник, а потом вдруг вспомнил, с кем разговаривает: — Этот ничтожный умоляет адару о прощении.
— Ну ладно, допустим, путник не женщина, — Драгану настолько заинтересовал разговор, что она совершенно не обратила внимания на несколько оскорбительное заявление. — Как вы решаете, кто купец, а кто нет? Товара ведь может быть и совсем немного. Пряности, драгоценные камни, ещё что-нибудь такое.
— Мудрец решает.
— А если ваш мудрец говорит, что, мол, вот этот — не купец, то вы его убиваете, а товар забираете?
— Так демон же, — терпеливо напомнил проводник.
— Как у вас всё продумано, — покрутила головой Драгана. — А сами вы, стало быть, не демоны, а люди?
— Мы дарада, — с достоинством ответил тот.
— Дарада, говоришь? Ну, я бы на вашем месте не особо этим гордилась, это же вроде как раз про вас Геродот врал напропалую? Какие-то муравьи там были размером с лисицу, у которых вы золото воруете, много ещё разной чуши, сейчас и не упомню всего. Хотя откуда вам знать Геродота, вы и про Грецию-то, наверное, не слышали. Ладно, где там ваш мудрец? Долго ещё до него идти?
— Уже почти пришли, адара, — отозвался тот. — Видите дувал[19] вон за тем деревом? Адара, смилуйтесь, отпустите этого ничтожного, дом мудреца уже рядом.
— Да как же я могу тебя отпустить, дурачок? — снисходительно отозвалась Драгана. — А вдруг ты меня не туда привёл? Так-то я тебя помучаю как следует, потом убью
