– Понятно, – сдавленно прошептал я.
Кельнмиир обернулся и, увидев выражение моего лица, поспешил оправдаться:
– Да нет, смотритель спит в своей башне, я его усыпил для верности. Собственно, я весь дворец для верности усыпил.
– Весь?!
Так вот почему в окнах темно и Кельнмиир так спокойно говорит в полный голос.
– А что же мы тогда по стене спускались? Не проще было просто так выйти?
– Ты что, сдурел? – постучал мне по лбу Кельнмиир. – Там же заклинаний защитных столько наворочено, что мне месяц потребуется, чтобы только от двери твоей камеры до кабинета толстяка Витора дойти. Там же три четверти заклинаний стоит именно от вампиров, и начинают работать они именно ночью.
– Молчу, – повинился я. – Дурак, исправлюсь.
– Значит, так. – Кельнмиир засучил рукава. – Сейчас мы поползем под леа… летающими деревьями. Ты смотри внимательно, смотритель, конечно, приказал им на нас не нападать, но, если ты дотронешься хотя бы до одного корня, мне спасать будет уже некого. В лепешку раздавят. Если все-таки заденешь, то постарайся тут же отскочить под другое дерево. Возможно, успеешь. Вообще-то они висят довольно высоко, но корни иногда свешиваются до самого низа.
Я судорожно кивнул, показывая, что все понял.
– Ширина полосы около сотни метров. На всякий случай поползем метрах в десяти друг от друга. Если что, я попробую тебе помочь, но ты, если со мной что случится, под удар все же попасть не должен.
– А с тобой может что-то случиться? – не поверил я.
Кельнмиир сверкнул в темноте клыками:
– Всякое бывает. Деревья начинаются метрах в десяти отсюда, так что иди осторожно.
Мы не торопясь пошли вперед.
Должен заметить, что темень была кромешная. То ли все луны отказались светить (если солнца два, то почему бы и двум лунам не быть), то ли облака понашили, но, как бы там ни было, дальше вытянутой руки я ничего не видел.
Вскоре Кельнмиир тихо произнес:
– Начинаем.
И действительно, прямо передо мной выплыла из темноты стена парящих над площадью деревьев.
Я недолго думая упал на живот и пополз, извиваясь, как заправский червяк. Где-то в стороне от меня полз Кельнмиир, но его я не слышал. Он полз совершенно беззвучно. После первых десяти метров я даже немного расслабился и тут же чуть не налетел на свесившийся до самой мостовой корень. Странно, днем никаких длинных корней я не видел.
Этот корень не только свесился, но и разложился на пару метров, преградив мне путь. Пришлось обползать его за десяток метров, и когда Кельнмиир окликнул меня, то выяснилось, что я от него отстаю метров на тридцать.
– Ты чем там занимаешься-то?! – зло крикнул он. – Мы так до рассвета отсюда не выберемся.
Я ускорился, насколько мог, и прополз еще пару десятков метров, когда далеко за спиной раздались голоса. Я оглянулся и как раз успел увидеть, что во дворце загорелся свет в одной из башен. Именно из нее доносилась ругань и крики.
– Не рассчитал, – раздался голос Кельнмиира у самого моего уха.
Я едва не подпрыгнул от неожиданности. И когда он успел подобраться?
– Теперь слушай внимательно. – Он был как никогда серьезен. – Они сейчас вызовут внешнюю стражу и попытаются нас остановить. Я их отвлеку, а ты доползай до конца, только двигайся правее метров на тридцать. Там тихо выползай и беги к воротам, их откроют для внешней стражи, и, если повезет, сможешь выбраться. Придумай что-нибудь. Когда выберешься отсюда, беги подальше. Только не вздумай прятаться во дворах каких-либо домов, понял? Даже не думай, там все под охраной почище дворцовой. Лучше всего смыться в Приграничье. А там я уж тебя найду.
Я шмыгнул носом:
– А ты?
– А что я? Я прожил три тысячи лет, неужели ты думаешь, что такая мелкая заварушка сможет меня свалить? – Договорив это, он тут же исчез в темноте.
Я мысленно пожелал ему и себе удачи и пополз дальше, не забывая иногда оглядываться. Дворец уже проснулся и жужжал, как растревоженный улей. Очевидно, они еще не поняли, что, собственно, произошло, потому что в погоню за нами никто бежать особо не торопился.
Я прополз еще метров сорок, когда за моей спиной загромыхали деревья. Я сжался в комок, боясь, что и меня сейчас раздавит в лепешку ствол дерева, но ничего не происходило. Тогда я аккуратно приоткрыл один глаз и обернулся.
Метрах в ста от меня происходило что-то невообразимое. Более всего это напоминало работу прессов или даже молотов. Деревья с невероятной скоростью опускались на плиты, создавая столько грохота, что теперь-то весь дворец проснулся наверняка. Сколько этих деревьев падало и вновь взмывало ввысь, я точно не скажу, но наверняка не меньше сотни. И как Кельнмиир умудрялся не попасть ни под одно из них? Но не попадал – это точно, потому что деревья продолжали долбить по площади с завидным усердием.
Я продолжил свой путь, не забывая обползать попадающиеся корни, что стало намного легче, потому что во дворце уже горели все окна без исключения, освещая мне путь.
Наконец «лес» закончился и я выполз на открытое пространство.
Кости захрустели, когда я выпрямился, с трудом сдержав стон.
Передо мной была стена, а в какой стороне ворота, я мог только догадываться. Об этом Кельнмиир сообщить забыл. А ведь ворота-то в их понятии – исчезающая стена! Как же я узнаю, в каком месте она должна исчезать?
Однако долго размышлять не пришлось. Слева от меня, метрах в пятидесяти, стена исчезла, и из нее посыпалась стража. Точнее то, что должно было быть стражей. На самом деле из нее посыпались Ремесленники вперемежку с еще кем-то в синей форме.
Я неожиданно понял, что мне нужно делать.
– На нас напали! – завопил я что есть силы и бросился в самую гущу охранников.
– Кто напал?! – послышался властный голос. Меня, крепко взяв за плечи, подвели к одному из людей в синей форме.
– Их сотня, не меньше! – в страхе воскликнул я.
Должен заметить, что страх изображать мне и не надо было, потому что мне действительно было страшно. А вдруг они решат меня арестовать, просто на всякий случай?
– Кого?! – поинтересовался все тот же голос.
– Вампиров! – заорал я, судорожно вырываясь из рук.
Кстати, кричал я не просто так, деревья за моей спиной резвились вовсю. Их грохот, наверное, перебудил уже весь город.
– А может, он сам вампир?! – раздалось откуда-то из-за спины.
– Нужно его проверить, – послышалось с другой стороны.
– Как вам не стыдно, я из знатного рода, я буду жаловаться! – предпринял я попытку отвертеться от всяких там проверок.
– Вот и замечательно, – раздалось у меня за спиной, практически над ухом. – Сейчас проверим, и бегите себе домой.
Мои плечи стиснули еще крепче и прыснули мне что-то в лицо. Пахло это прегадко, поэтому я чихнул, а потом еще раз…
– Не-э, этот не вампир. Извините, такая у нас служба.
Мои плечи тут же отпустили, и люди вокруг меня расступились.
– Да ничего… апчхи, – ответил я, как можно незаметнее пятясь к выходу.
– Постойте здесь, пока мы со всем разберемся, – посоветовал кто-то.
– Конечно-конечно, – тут же согласился я, продолжая пятиться.
Но мои страхи, что у меня в самое ближайшее время спросят мое имя и название рода, не оправдались. Ко мне тут же потеряли всякий интерес и поспешили к продолжающим громыхать деревьям.
Я еще некоторое время пятился, а потом, плюнув на осторожность, бросился бежать как можно дальше отсюда.
«Вырвался», – радостно думал я и, как всегда, ошибся.
Откуда же я мог знать, что город, в отличие от Императорского дворца, патрулируется отрядами стражи? На один из таких отрядов я и выскочил буквально за следующим же поворотом.
– Ой, – успел сказать я, и тут же был схвачен за шкирку, я бы даже сказал, загреблен без всякого почтения.
– Куда торопитесь? – на редкость спокойно спросил здоровенный детина в серой форме, до боли напоминающей столь привычное и, чего уж кривить душой, порядком доставшее обмундирование родной милиции. Вот только пахнет от него чем-то вроде чеснока… интересно, а дирол у них не придумали? Или дирол – это чисто техногенное явление?
Двое молодцев в такой же форме, только чуток помельче, любопытствовали молча.
– Домой бегу, – с трудом выдавил я из легких остатки воздуха.
Я ж не бегун на длинные дистанции. Я больше по коротким, из комнаты до туалета…
– А у нас создалось впечатление, будто вы от кого-то убегаете, – осведомился здоровяк, ухмыльнувшись вечной во все времена и во всех мирах улыбкой хранителя и ревнителя закона, искренне считающего, что закон – это он сам.
Я не стал ему указывать на то, что никакого впечатления о характере моего бега он сделать не мог, потому что выскочил я на них слишком быстро. Вместо этого я вдохнул побольше воздуха и выдохнул:
– Так ведь дома меня отец ждет, он же мне уши оборвет, если я приду поздно.
О том, что время уже наверняка перевалило за определение «поздно» и вплотную приблизилось к определению «слишком рано», я также умолчал в надежде, что на столь мелкий факт они внимания не обратят.
