Расстояние великовато, первым вскрикнул и ухватился за плечо расфуфыренный франт, стоящий в шаге от капитана слева, вторым вскрикнул и согнулся пополам глерд он него справа, тот все еще не понимал, что происходит, посмотрел на одного, на другого, и тут две пули ударили его в плечо и в живот.
Я прекратил стрельбу, крикнул:
— Сдавайтесь!
Арбалетчики то ли услышали чью-то команду, то ли по своей инициативе приложили приклады арбалетов к плечам.
Фицрой присел за бухтой толстых канатов, кто-то пригнулся за бортом, но двое закричали от боли и страха, пронзенные массивными арбалетными болтами.
Я тоже было присел, но едва болты просвистели над головой, стиснул челюсти и, приподнявшись над соседней с Фицроем бухтой, открыл стрельбу по арбалетчикам, им еще долго перезаряжать, затем по столпившимся у борта людям с оружием в руках, по всему, что не удирает и не прячется.
Корабли сближаются медленно, я торопливо стрелял и стрелял, теперь уже бью почти без промаха, и все больше людей на той стороне роняют оружие и хватаются за раненые места.
На палубе там наконец опустело, если не считать распластанные трупы. Борт нашего корабля наконец сухо ударился о чужой, я заорал:
— На абордаж! Это значит, убивать и грабить!.. Я пришел улучшить мир! Да здравствует цивилизация и свобода!..
Гвардейцы, широко размахнувшись, зашвырнули на чужой корабль веревки с металлическими крюками на концах, как я указывал на учениях, острые концы захватили чужой корабль за борт, и даже Фицрой бросился помогать тащить к себе изо всех сил добычу.
Вторая бригада уже наготове с перекидным мостиком, и как только стукнулись бортами, отрепетированно перебросили широкие сходни и на захваченное судно ринулись радостно орущей толпой.
Я старался все замечать и ничего не упускать, ошибка может стоить жизни, но пока что все как нельзя правильно, хотя вроде бы что правильного, когда убивают и грабят, но, с другой стороны, так совершенствуется человеческое общество на пути прогресса и развития и даже улучшается генетическая генетика.
Резня была удручающе короткой, уцелевших сдавшихся усадили вокруг мачты, всего шестеро, раненых добили и бросили за борт, слишком уж я разжег праведное пламя гнева на Пиксию и Гарн, душителей и угнетателей Дронтарии.
Фицрой сказал виновато:
— Извини, не получилось всех перебить! Эти сразу бросили оружие и легли на палубу… Ну не могу я бить безоружных, да еще лежачих…
Я сказал с неловкостью:
— Да все понимаю, сам не успел разжечь в себе злость на полную. Только начал, и тут все кончилось.
— Что с пленными делать?
— Не знаю, — ответил я. — Сейчас решим в рабочем порядке.
Все шестеро не выглядят военными, да и ни к чему они на торговом корабле, и вроде бы не торговцы, но я сразу же заявил со зловещей ноткой в голосе:
— Отвечать кратко и точно, как в армии и принято. Кто такие, куда плывете, с какой целью. Вот ты, ушастый. Отвечай!
Мужик с оттопыренными ушами вздрогнул, сказал торопливо:
— Работал младшим управляющим у глерда Кунантиса. Плыл в земли глерда Вернера, он поставляет нам лес, а я должен был оценить качество и запасы, а то, бывает, сырой поставляют…
— Хорошая работа, — одобрил я. — Специалист, значит. А ты, борода?… Кто, кого, куда, зачем?
Бородач сказал в испуге:
— Я закупил оборудование для оружейной мастерской. В Пиксии они лучшие, но в Гарне их требуется больше.
— А почему не через Дронтарию? — спросил я. — Прямой путь?
Он пожал плечами, осторожно взглянул с чувством некоторого превосходства.
— По морю втрое дешевле. И даже быстрее, корабль идет и ночью, а коням нужен отдых…
Я кивнул молча слушавшему Фицрою.
— Учись новым экономическим отношениям. Вот что значит правильная логистика!.. Ну, а вы четверо, что собой представляете? Кроме того, что вы все такие красивые и нарядные?
Они начали рассказывать, торопясь и перебивая друг друга, еще не понимая, как угодить такому страшному разбойнику, намекали на свое высокое положение, говорили о выкупе…
Я слушал, всматривался в лица и думал со смятением, что вот так и становишься начальником, не потому, что дорос, а потому, что тебя им считают и смотрят вот так, ожидая решений.
— Вот что, мужики, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал и властно, и как бы поотечески, — у вас есть выбор. Либо за борт, либо лагерь для пленных… У свободного человека при демократическом строе всегда должен быть выбор, как считаете?
Один спросил с недоверием:
— Лагерь для пленных? У разбойников?
— Мы культурные разбойники, — пояснил я. — Цивилизованные. Будете жить в лагере, причем, временном лагере. Через год, а то и раньше вас отпустят по домам. А пока для сохранения секретности будете под охраной в таком месте, откуда лучше и не пытаться сбежать…
Он покосился на собратьев, буркнул:
— Думаю, выбирать не приходится.
— Но все же? — уточнил я.
Зловещая нотка в моем голосе прозвучала достаточно четко, мужик сказал торопливо:
— Лучше в лагерь. А сейчас мы готовы работать на судне, чтобы… ну, не за борт.
Я посмотрел ему в лицо: круглолицый, широкий, с крестьянской хитринкой в глазах, с жилистыми руками.
— Решаешь и за других?
— Они просто боятся рот открыть, — ответил он. — А так я их знаю. Не дураки, только робкие.
— Хорошо, — сказал я. — Ты над ними старший. Тебя как зовут?
— Криба Холден, высокий глерд.
— Криба Холден, — повторил я, — следи, чтобы никто ничего глупого нини. У нас круговая порука, понял?… Это значит, один из вас сглупит, за борт отправим всех.
Фицрой добавил мирно:
— С перерезанными глотками.
— Ясно, — сказал Криба устрашенно. — Будем делать на корабле все, что и делали. Вы наш хозяин. Никто слова не скажет. Мы не драчливые.
Грегор постоял, слушая, а когда я отошел в сторону, двинулся за мной, ступая шаг в шаг.
Я оглянулся, он сказал нерешительно:
— Командир, вообще-то нас хватает и на корабле, да и в лагере. Роннер Дорриган, который управляет верфью, говорил, что новых уже не надо, с этими, что есть, любой заказ выполнит.
Я нахмурился.
— А что ты предлагаешь?
— Отпустить, — ответил он. — Это не потому, что они гарнцы, а просто… зачем нам лишние люди?
Я подумал, посмотрел на него пытливо.
— Ты хорошо сказал.
— Что, командир?
— Ты сказал «нам», — ответил я, — а мог бы сказать «мне». Значит, ты уже полностью в нашей команде. Хорошо, я скажу, что пусть попытаются довести корабль до места, если у них хватит на это силенок.
— Спасибо, командир, — сказал он и, увидев мою ухмылку, договорил быстро: — Спасибо за то, что не набираете лишних людей, а вовсе не за их спасение!
Мимо протопал согнутый Фицрой с мешком трофеев на спине, оглянулся, глаза блестят восторгом.
— Вот это жизнь!..
— Да, — согласился я, — когда грабишь ты, а не тебя… С другой стороны, а как еще совершенствовать человеческую природу? Выживает сильнейший, он же дает потомство…
— Что-что? — переспросил он, но тут же отмахнулся: — Да иди ты со своими умностями…
Я проводил его взглядом; как же, он прав, материальное всегда выше всяких там духовных запросов, что всего лишь выверт пресыщенной психики.
Места под палубой на когге немного, как на мой взгляд, с захваченного корабля забрали все, но заполнили только один уголок, что лишний раз подчеркнуло наши размеры.
Глава 12
Ваддингтон тоже допросил пленных, уже тщательнее и подробнее, но и он узнал едва ли больше: капитан и хозяин судна пали смертью храбрых, еще даже не поняв, что пали гордо и красиво на боевом посту, а остальные на корабле всего лишь пассажиры.
Все же я узнал, что в отличие от кораблей гильдии Красноголовых, есть у них такая, покруче, они занимаются только каботажным плаванием вдоль берега, доплывают до Шантеля, трижды были заказы из опасной Ризнерии, это королевство, что лежит за Шантелем.
Охрану пленных я поручил гвардейцам, осчастливленным тем, что и в захвате корабля участвовали, первыми начав пока что необъявленную войну с Гарном, когда-то нанесшим ряд сокрушительных поражений Дронтарии.
Да и вообще гвардейцы чувствуют, что присутствуют при работе Улучшателя, который наконец-то развернулся во всю мощь, и такое осознание наполняет их счастьем и гордостью, будет что рассказывать, когда здесь закончим…
Тем временем вслед за Фицроем и командой захвата на захваченный корабль перебрались и опоздавшие, и в упоении перетаскивали оттуда все, что можно перетащить, благо наш корабль втрое вместительнее.
Ваддингтон взял с собой троих с топорами, на захваченном судне начали было рубить дыры в днище, но вслед ринулся Грегор, переговорил, я видел, как Ваддингтон поморщился, но кивнул, хоть и с громадной неохотой.
