Чашка была тонкой, с золотистым ободком. Лиля крутила её в пальцах. Золотистый ободок. В микроволновку не поставишь, если чай вдруг остынет...
Что... Что?!
Она медленно опустила чашку на стол, и пальцы похолодели. Она вспомнила, почему она тут.
- Ирма! - заорала она. - Ирма, верни меня!!! Верни!!!
- Госпожа! - Миррим влетела на кухню, протягивая руки, и свет мигнул и снова вспыхнул.
64. Игра света и тени
- Ты увидела? - спросила Ирма. Она сидела на валуне, кидая камешки в воду, и глядя, как круги от них скрываются в тумане. - Ты всё увидела? Вернуть тебя туда?
Лиля стояла, обхватив себя руками и глотая воздух со взвешенными в нём частичками тумана.
- Но... Он не женится... Мы не будем жить вместе, - сказала она, вцепляясь пальцами в свои плечи.
- Да. Он не сможет жить с тобой в том доме на улице Гиэстераро. Репутация в этом мире - всё. Он будет тайком приходить к тебе раз в пару недель и уходить на заре. Ты видела. Твоё сердце помнит эту боль. Я знаю эту боль, когда тот, кто дорог тебе, уходит прочь, а ты остаёшься. Ты не знаешь главного. Я скажу тебе. Ему будет больно, гораздо больнее, чем тебе. Гораздо. Он будет умирать, оставляя часть своей души рядом с тобой, покидая тебя. Каждый раз его сердце будет рваться, потому что он любит тебя.
- Но можно же как-то иначе... Как-то по-другому?
- Показать тебе? - улыбнулась Ирма, хватая её за руку.
Лиля дёрнулась, но Ирма уже обхватила пальцами её запястье.
Золото ослепляло. Музыка, блики свечей в витых рамах, марево от золотых люстр, густой запах духов, благовоний, пудры и пота. Мелькание платьев, пышных, расшитых золотой сеткой, камнями, жемчугом, гранёными бусинами или украшенных перьями.
- Кирья Лилэр, - прошёл шёпот по залу, музыка стала тише, и Лиля шагнула через порог. - Кирья Лилэр!
Лиля шла, выпрямив спину, и перед ней склонялись головы. Платья дам шуршали.
- Лилэр!
Лиля обернулась, изящно подавая руку Миррим, которая так же грациозно присела перед ней.
- Где твой кир? - спросила с улыбкой Лиля, глядя, как Миррим заливается румянцем. - А, кира Банур?
- Беседует в зале совета, - улыбнулась Миррим. - Лилэр, ходят слухи, что крейт подарил тебе колье с алитейтами.
- Подарил. Мне шьют платье к следующему приёму, и ты увидишь его, - кивнула Лиля. - Ты знаешь, я не люблю, когда платье спорит с украшениями.
- Я слышала в городе, что портнихи сбиваются с ног, после того как ты вышла в лиловом. Признаюсь, даже у меня была мысль поддаться общему порыву, - смутилась Миррим. - Думаю, в ближайшее время лилового в коридорах дворца будет более чем достаточно.
Лиловое платье, лиловое, как сирень за высоким забором тех дачников, у которых росла такая крупная малина.
Воспоминание было чужеродным. Оно пропороло реальность, как ножницы вспарывают натянутую ткань, и Лилю бросило в жар.
- Дама крейта - образец для подражания, - выговорила она немеющими, будто чужими губами.
Что она несёт? Что за чушь... Какая дама крейта?! Джерилл... Джерилл!
- Ирма!!! - заорала она. Кто-то из гостей шарахнулся от неё, и все обернулись. - Ирма, верни меня! Сейчас же!!!
Музыка стихла. Наступила полная тишина. Лиля стояла в большом бальном зале, и все взгляды были устремлены на неё, непонимающие, испуганные, завистливые, злобные и насмешливые, недоуменные и тревожные.
- Ирма... - прошептала Лиля. - Ирма!!!
Белый свет резал глаза, и влажный холодный воздух щипал кожу. Лиля отдышалась и выпрямилась.
- Ты... - пробормотала она. - Ты...
- Это игра света и тени, - улыбнулась Ирма. - Помнишь? Люди видят то, чего нет, и не видят то, что буквально под носом.
- Я не хочу быть дамой крейта, - сказала Лиля, сжимая виски. - Я не хочу...
- Ты уверена? Ты видела, как это будет? Тебя будут превозносить, тобой будут восхищаться. Ты будешь иметь такое влияние на крейта, какое может иметь только желанная женщина. У тебя будет даже власть над ним, которой нет и никогда не было у Галарды. Ночные птицы опаснее дневных, кирья Лилэр. Ты сможешь помочь своим друзьям, той же Миррим - ты видела это. Ты сможешь спасти жизни многих детей, организовав приют. Хотя бы при твоей жизни, потому что мир противится резким изменениям, и этот узор должен меняться постепенно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Но Джерилл... Как же...
- Тебе придётся отказаться от него. Джериллу не будет больно, это я могу пообещать тебе. Я дам ему блаженное неведение того, как твой выбор будет мучить тебя временами. Я позволю ему обрести гармонию и умиротворение. Но ты будешь помнить его всю жизнь, и в минуты боли и ярости будешь вспоминать его ещё отчаяннее. Возможно, власть и влияние будут скрашивать тебе жизнь, но не в эти минуты, а таких минут будет более чем достаточно. Такова цена.
Лиля стояла, и сердце билось где-то в горле. Ирма сидела и посмеивалась.
- Ты предлагаешь мне выбрать между существованием в тумане иллюзий или жизнью в дыму пепелища, которое я устрою в порыве мести. Я не хочу больше дыма и тумана! Нет! Но из чего мне выбирать? Мучить любимого расставаниями или терзаться самой! Почему ты смеёшься, Ирма? – в отчаянии воскликнула Лиля. – Дай мне вариант, где все счастливы! Ты говорила про сказания, но там всё заканчивается хорошо! Все женятся и живут долго и счастливо! У тебя же есть такой вариант, я знаю!
- Ты уверена, что любишь его? - спросила Ирма со вздохом. - Между вами пылает страсть, но любовь ли это? Не очередной ли туман клубится вокруг твоей головы? Ты готова выбрать его боль, только бы иметь возможность унять свою, хотя бы ненадолго. Он любит тебя. Но ты... Это ли твоя любовь, Лилэр?
- Я не могу выбрать его боль. Я не хочу этого. А ещё я поклялась на крови, что не обижу его словом или делом. Мне хорошо с ним. Мне никогда не было так хорошо просто... лежать рядом с кем-то. Я не могу причинить ему боль
Перед глазами была его улыбка, его руки, смуглые на фоне закатанных рукавов светлой рубашки, гладкие тёмные волосы и ореховые глаза с зелёными крапинками. Все его слова, все его прикосновения... Она не может причинить ему боль.
- Ирма, пожалуйста, дай мне вариант, где все счастливы. Я прошу тебя. Почему ты мучаешь меня?
65. Я дам вам попрощаться
- Мне скучно, я же сказала, - пожала плечами Ирма. - Я делаю это, потому что могу. Обожаю эту игру. Джерилл тоже любит играть. Я прекрасно понимаю его. Если говорить человеческими понятиями, то он мне симпатичен. Любит строить из себя того, кем не является. Ты не выбрала месть, а зря - я бы помогла тебе сделать её запоминающейся. Это... производило бы впечатление. Но ты отвергла этот путь, как я и предполагала. Джерилл менее предсказуем, и мне нравится его почти детская непосредственность. Поэтому я очевидно и намеренно подталкиваю тебя к тому варианту, при котором он не будет страдать. О... Я вижу твой окончательный выбор, Лилэр. Это самоотверженно с твоей стороны - заплатить такую цену.
- Но я ничего не сказала, - прошептала Лиля в отчаянии предрешённости.
- Мне не нужны твои слова. Знаешь, я дам вам пару дней. Чтобы ты могла попрощаться. В награду за твою самоотверженность. Ну что же ты! Не плачь. Дай руку.
Лиля стиснула зубы и убрала руки за спину.
- Ты не можешь остаться здесь, - сказала Ирма, качая головой. - Ты вне холста. Ты нарушаешь гармонию этого места своими душевными метаниями. Пойдём.
Она положила ладонь на плечо Лили, и купальня сомкнула вокруг них стены.
- Хорошо. Я помню, что ты говорила, - сказал гватре из-за двери. - Но, может, тебе поставить пару...
Пиявка, чёрно-коричневая, крупная, сытая, блестящая, изогнулась перед глазами. Лиля зажала рот ладонью.
– Чтоб тебя в лейпоне сожрали пиявки! – прорычала она, сгибаясь в мучительных позывах тошноты. – Сын скейлы!
– Прости, кирья, – сказал гватре. – Я хотел как лучше.
- И что мне теперь делать? - спросила Лиля, отдышавшись. - Ты сказала, пара дней...
