Лиля закрыла глаза, чувствуя ритм его сердца в тишине, нарушаемой лишь редкими перекличками стражников снизу, в парке, а потом всё растворилось в запахе корицы и тёплом, уютном полумраке.
Ветер залетел в окно, щекоча щеку и шею, шумно шевеля шёлковую штору, и прошуршал страницами книги на столе. В воздухе пахло дождём, и небо было светло-серым.
Лиля осторожно села, оглядываясь назад, на спящего Джерилла, потом сползла с дивана и присела на пол, опираясь подбородком на мягкую кожу сиденья.
- Я чувствую твой взгляд, - сказал он, не открывая глаз. - Ты ешь меня взглядом, как булку с ванильной начинкой.
Он открыл один глаз и резко сел, хватая Лилю за плечи и усаживая на диван.
- Почему ты плачешь? Лилэр, да что происходит?
- Ничего. Просто сидела и смотрела на тебя. Хотела запомнить твоё лицо и твою улыбку. Улыбнись мне, весёлый.
- Что-то мне не весело совсем, - нахмурился он. - Лилэр, я приглашу гватре...
- Нет! - воскликнула Лиля, вскидывая ладонь. - Нет! Никаких гватре!
- Мне нужно идти, - сказал Джерилл, глядя на часы на одной из полок. - Уже поздно. Но я не хочу оставлять тебя одну в таком состоянии.
- У меня всё хорошо, - сказала Лиля, улыбаясь, и улыбка вышла почти естественной. - Всё хорошо. Ступай спокойно. Если будет нужен гватре, я приглашу. Не тревожься.
Он покачал головой и вышел, оглядываясь. Лиля подождала несколько минут, прибралась на столе, оправила помятое платье и тоже вышла, прикрывая за собой дверь кабинета.
- Кирья! - поразился Алайте, встречая её у дверей. - Ты спала в хранилище?!
- Задремала. Не убирай, пожалуйста, книги далеко.
Последняя ночь прошла, впереди последний день... до заката.
- Лилэр! - окликнула её Гисэл из дверей гостиной. - Я заходила к тебе с утра... У тебя такая миленькая горничная! Просто очаровательная. Пойдёшь к нам?
Лиля посидела с девушками, в очередной раз послушав про Тэмису, всё ещё страдающую по Келафу, и вернулась к себе.
Миррим встретила её радостно, предлагая завтрак, но Лиля лишь вяло отмахнулась. На одном из диванчиков в спальне лежал сложенный ярко-синий плащ. Она так и не сказала Джериллу, что его выходка была очень рискованной, но какая теперь разница?
Лиля лежала в кровати, прямо поверх покрывала, сложив руки на груди. Ирма даже не сказала, как это будет. Одномоментная амнезия у Джерилла, или постепенное затухание чувств? Припрётся к ней этот громадный блондин или будет постепенно завоёвывать доверие? Это ведь он распорядился привезти ей Миррим?
- За что?! - яростно крикнула она в потолок, сжимая руки. - За что ты так с нами?
- Что случилось, кирья Лилэр? - кинулась к ней Миррим. - Что с тобой?
- Давай без кирьи, хорошо? Тошно уже от этих госпожей и кирий.
- Хочешь, я принесу тебе перекусить? Я разобрала твой мешок, ки... Лилэр. Постирала твой платок. Он был весь в старой крови. Ты бледная... Может, отдохнёшь?
- Да что-то в сон клонит, - сказала Лиля, поворачиваясь на бок на мягкой широкой кровати и вспоминая их клятву с Джериллом. - Ты понравилась девушкам. Гисэл сказала, что ты очень миленькая.
Сон был тихим и спокойным. Она сидела в большой светлой комнате у ткацкого станка, на котором были натянуты цветные нити, и ткала пёстрое длинное полотнище под какую-то щемящую сердце песню, и вокруг были улыбки и тихие разговоры, а она размеренно нажимала на педали и ловко прокидывала челнок, подпевая, растворяясь в ритме, который качал её на волнах, убаюкивая, но песня постепенно смолкла.
- Ох...
Голова была тяжёлой после дневного сна. Лиля резко повернулась и бросила взгляд в окно. Сердце глухо стучало в животе, как тогда, когда они лазили по зимним дачам, разглядывая застывшие картинки чужой жизни в светлых холодных комнатах. Скоро вечер. Сколько сейчас... Семь?
Она закрыла глаза и в последний, самый-самый последний раз стиснула зубы, пытаясь проснуться, но это не помогло. Кровать и комната вокруг неё оставались прежними, а небо снаружи начинало золотиться.
69. Прощание
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нет. Она не может просто так отпустить его. Надо хотя бы попрощаться. Лиля зашла в гардеробную и пошарила по карманам в поисках серебряных монет.
- Лилэр, ты проснулась? - окликнула её Миррим из гостиной. - Я погуляла в парке, ничего?
- Ничего. Ничего. Миррим, мне нужно передать записку тому человеку, помнишь? Джериллу. Всё равно как... главное, скорее. Надо найти верхового... Чёрт, он не успеет...
- Джериллу? Я слышала это имя на этаже для катьонте, - улыбнулась Миррим. - Я могу поискать его там. Кира, возьми, пожалуйста, платок. У них тут замечательное средство есть, его варит одна катьонте. Я свела все пятна крови с платка и... ну, ты понимаешь... С нижних платьев. - Она густо покраснела. - Я помню, ты предлагала сшить такие штуки, ну, чтобы платье не пачкалось. Покажешь? А то тут такие тонкие нижние платья носят, что боязно лишний раз... Лилэр? Лилэр!
Лиля замерла, судорожно считая дни, потом зажала ладонью рот. Такие штуки, чтобы... Плохо, плохо. Это очень плохо. С этой болезнью и нервотрёпкой она пропустила подсчёт, и теперь не могла вспомнить... Вернее, могла, и даже вспомнила, но не хотела верить. Сейчас бы в интернете поискать... Чёрт! Чёрт!
- Лилэр, тебе плохо? Позвать гватре? Мне искать Джерилла?
- Мне нужно в хранилище, срочно, - сказала Лиля, судорожно вспоминая, в какой из книг для гватре она видела нужную главу. - Срочно. Миррим, кажется, я крупно влипла. Чертовски крупно влипла... Ты не представляешь, насколько.
Она выскочила в коридор. Свет справа, из дальнего окна, медленно становился всё более оранжевым.
- Лерин, в хранилище! - воскликнула она, чувствуя, как увлажняются ладони. - Быстро!
Лиля неслась по коридорам, краем глаза отмечая расступающихся катьонте и кирио и слыша в ушах заливистый смех Ирмы, будто та была прямо за спиной. Мир сузился до крохотного пятачка в метре перед её ногами. Это невозможно. Ирма, твою мать, что ты ещё придумала? Что за изощрённая пытка? Что теперь будет-то?!
- Госпожа! - отчаянно воскликнула Лерин в одном из коридоров, и Лиля наконец замедлила шаг, увидев, что та немного задыхается.
- Ты можешь не сопровождать меня, я знаю дорогу! - воскликнула она, оглядываясь.
- Но так не положено! - донеслось ей в спину.
Лиля припустила ещё быстрее, завернула в нужный коридорчик, спустилась по лестнице, потом поднялась по ещё одной. Дверь библиотеки, катьонте болтает с кем-то за углом, второй дремлет стоя у стены... Пусть спит, бедолага, отстранённо подумала она. Тихо... Хорошо, когда все петли смазаны, не то, что ворота в поместье Бинот. Была книга... Большая такая. Для гватре. Вот тут была... Вот она.
Лиля схватила книгу, чувствуя, как горят щёки. Тяжеленная, зараза... Тут точно был этот раздел. Точно был. Надо было внимательнее читать плакаты на стене у Марины Вадимовны!
Она бросилась к кабинету, удерживая фолиант двумя руками и пытаясь на ходу листать его. Почему тут всё рукописное? Это бы уместилось в книгу нормального формата! Лиля плюхнулась на диван и скинула туфли, судорожно листая страницы.
- Госпожа! - воскликнула Лерин, распахивая дверь. - Там же может быть...
Лиля подняла глаза на запыхавшуюся Лерин и похолодела. Та присела в глубоком реверансе, развернувшись к окну, к письменному столу, и опустила голову так низко, что подбородок прижался к груди.
- Прошу прощения, меглейт, - пробормотала побледневшая Лерин, пятясь. - Простите, что потревожила вас.
Лиля оцепенела. "Туф, туф, туф", - стучало в ушах. Она медленно соскользнула с дивана, не отводя глаз от Лерин, и с грацией каракатицы попыталась изобразить реверанс, удерживая тяжеленную книгу.
Твою мать... Ворваться к крейту в кабинет! Перед глазами была чернота, и ковёр тоже пульсировал чернотой. Тихие шаги пятящейся Лерин скрылись за дверью.
Сердце бешено стучало. "Туф, туф..." Кресло скрипнуло, и Лиля попыталась попятиться, прижимая подбородок к груди.
