ее, но все же сунул в карман.
— Не ищи второго дна, — девушка нахмурилась. — Мы хорошо провели время и вполне можем общаться дальше, как адекватные люди. Если ты не захочешь пересекаться — бегать за тобой не стану.
Она обошла меня, чтобы уйти, но я поймал девушку за локоть. Милана вскинула глаза, в который мелькнуло раненое выражение, и я покачал головой.
— Извини, если обидел. Не так часто на меня обращают внимание такие красивые девушки. Вот я и заподозрил плохое.
Кажется, мое объяснение пришлось актрисе по душе. Она вздохнула и томно протянула:
— Ты опасный человек, князь.
— Отчего же?
— Врешь и не краснеешь. Но ты мне нравишься. Позвони, если захочешь выпить вина и потанцевать под луной. И учти, я не каждому такое предлагаю.
Я сел в такси, водитель тут же повернулся, чтобы уточнить адрес.
— Поместье Морозовых.
***
Великий князь Алексей Долгорукий сидел в кресле за столом своего кабинета. В камине горел огонь. Стихия успокаивала князя. Он мог часами смотреть на бушующее пламя и думать о своем. Благо, дела в княжестве позволяли уделять больше времени отдыху и расслаблению. Его дед, Николай Долгорукий, занял место великого князя Морозова, который попал в опалу и был снят с поста. Николай был хорошим хозяйственником и быстро наладил все так, чтобы процессы в княжестве были устроены без участия правителя.
Долгорукий заключил несколько крупных контрактов с бастардами-инвесторами, которые арендовали княжеские земли и построили крупные мануфактуры, которые обеспечили княжеству рабочие места среди черни. Экологическую зону князь продавать не стал, обустроив там базы отдыха. На реке создали несколько рыболовецких артелей, а пахотные земли поделили фермерские хозяйства.
Люди из податной канцелярии зорко следили, чтобы все исправно платили подати. А охранка решала вопросы безопасности. Последним же лакомым куском было строительство экопоселения. Земля была сдана в аренду, и в густом лесу вырос элитный поселок семей ведьмаков. Которые регистрировали свою деятельность в княжестве. В общем, как считал Алексей, жизнь вполне удалась.
Он откинулся на спинку кресла и довольно улыбнулся. Но идиллия была недолгой.
Сначала внизу послышался громкий стук двери и злые голоса. В одном из говоривших, Алексей узнал своего старшего сына. Великий князь нахмурился: чего это родич прибыл в особняк? С тех пор, как ему исполнилось шестнадцать, он перебрался жить в одну из городских квартир. И появлялся в особняке в основном, когда ему нужны были деньги.
Размышления прервал стук в дверь:
— Великий князь, — в дверях показался Агафон. — К вам.
— С дороги, старик, — грубо перебили дворецкого.
Старый слуга исчез, а на пороге появился Петр.
— Отец, на нас напали, — начал он.
Великий князь удивленно поднял бровь:
— Да? И кто же?
— Морозовы, — ответил сын. — Я требую, чтобы ты немедленно объявил им войну. Прямо сейчас отправил дружину в особняк Морозовых.
Алексей покачал головой:
— Не помню, чтобы старая и уважаемая семья нападала на нас.
— Их выродок, — глаза Петра зло блеснули. — Напал на меня и родичей в баре. Унизил меня и семью при свидетелях.
— Вот как, — протянул князь. — Для объявления войны нужны доказательства.
Парень замялся, и Алексей вздохнул:
— Значит, доказательств нет.
— Их выродок избил твою родню! — зло выкрикнул Петр.
— Один? — усмехнулся Алексей. — Избил семерых богатырей? Что-то не вижу я следов боя на твоем лице, сын.
— Троих, — поправился парень. — И со мной он драться не стал. Побоялся, наверное.
Алексей нахмурился. Забарабанил пальцами по столешнице.
— Отец.
— Я тебя услышал, — буркнул мужчина. — Иди. Мне нужно подумать.
Петр недовольно фыркнул, но покинул кабинет, осторожно прикрыв за собой дверью. Хотя ему наверняка хотелось ею хлопнуть. Алексей же откинулся на спинку кресла и задумался.
Скорее всего, его сынок сам спровоцировал конфликт. Такое бывало уже не раз. И Долгорукому-старшему часто приходилось прибегать к силе денег и связей, чтобы замять последствия выходок Петра. Иногда, Алексей даже жалел, что не уделял должного воспитания сыну. Чадо выросло капризным и избалованным. Но теперь уже ничего не исправишь.
Итак, Петр спровоцировал конфликт и проиграл бой. А этот Морозов хорош. Один разделал троих богатырей. Силен, чертяка. Плохо было то, что пострадавшими были люди из великокняжеской семьи. Если оставить такое без внимания — пойдут ненужные слухи. Что семья слаба и не может постоять за себя. А от этого недалеко и до первого нападения. Как говорил его отец: если тебе плюнули на ботинок, и ты сделал вид, что этого не заметил — завтра кто-нибудь обязательно попытается обоссать тебе штанину. А такого позволять нельзя. Нужно как-то решить вопрос с этим Морозовым…
— Мастер Долгорукий.
Александр оторвался от раздумий и посмотрел на дверь, где уже стоял дворецкий Иван.
— Простите, что отвлекаю. К вам консильери семьи… — начал было он, но силуэт, который маячил за спиной дворецкого, мягко оттеснил слугу. И в кабинет вошел седоволосый мужчина в очках в золоченой оправе и дорогом костюме. В руке пришедший держал планшет:
— Мое почтение, князь. Спасибо, Иван. Можешь идти.
Дворецкий кивнул и вышел из кабинета, оставив Долгорукого с Миловановым.
— Я уже наслышан о конфликте, который произошел между вашим сыном и наследником Морозовых, — мягко начал он. — И понимаю ваше негодование. Но война с семьей может принести… нежелательные результаты.
Долгорукий нахмурился. А Милованов продолжил:
— Открытое противостояние против ведьмаков и Синода приведет к уходу из княжества крупных инвесторов. И падению акций, которыми ваша семья опосредованно владеет. Кроме того, потеря работы и анархия приведет к резкому росту преступности. Что станет ударом для курортных зон. И…
Он замялся, словно подбирая слова.
— Да говори уже прямо, — махнул рукой Алексей.
— Крупные акционеры будут недовольны потерей прибыли. А это может привести к тому, что ваши люди лишатся ключевых постов в компаниях. А может быть…
— Наемные убийцы под шумок уберут меня и свалят все на Морозовых? — усмехнулся Долгорукий.
— Насчет убрать не знаю. Но с потерей денег многие поддержат их семью. Чтобы избавиться от вас и поставить во главе более… сговорчивого человека.
Алексей задумчиво забарабанил пальцами по столу. Последствия поступка сына и правда могли быть серьезными.
— На вашем месте я бы прислушался к словам консильери,
Голос стоявшего в дверях человека был Алексею незнаком. Внутри вспыхнула злоба: не кабинет особняка, а проходной двор.
