к нам. И будут вправе вырезать всех. Включая стариков, детей и женщин. Ты семью подставляешь. Понимаешь, или нет?
Долгорукий-младший продолжал молчать. Видимо, о таких последствиях он не задумывался. И Алексей вздохнул:
— Сегодня ты и твои родичи соберутся и вечером покинут княжество. Вы отправляетесь в Московскую Военную Академию. Может быть, уставная казарменная жизнь научат вас дисциплине. И вы хоть иногда начнете думать.
— Но отец, — начал было Долгорукий. — Я же…
— О зачислении я договорюсь, — сухо произнес Алексей. — А теперь ступай. А я попробую уладить то, что ты заварил.
Глава 25. Предложение
Когда я прибыл домой, то обнаружил, что Лилия и Денис уже собрались за столом. Я поздоровался и присоединился к завтраку.
— Доброе утро, князь. Как спалось? — участливо поинтересовалась секретарь.
— Доброе, нормально, — односложно ответил я, намазывая масло на горячую булочку.
— Михаил Владимирович, звонил Великий князь Алексей Иванович.
Лилия сказала это как бы между делом, когда мы собрались за завтраком. И от этой информации я аж поперхнулся кусочком булочки.
— Это кто? — бесхитростно поинтересовался я.
— Долгорукий, вестимо, — спокойно ответила секретарь, не обратив внимания на мою невежественность. — Отец парня, которого ты избил вчера в “Логове”.
— Вот его я и пальцем не тронул, — ответил я. — Хотя следовало бы. Что понадобилось от меня Великому князю?
Секретарь просто пожала плечами:
— Скоро узнаем. Он прибудет к одиннадцати.
Я покосился на Дениса. Но тот спокойно пил чай. Видимо, он был уже в курсе, что через полчаса к нам с визитом прибудет сиятельная персона.
— Надеюсь, это не официальное объявление войны. Не то, чтобы это меня пугало…
Но Лилия покачала головой:
— Скорее всего, вчера его уже навесил человек из Синода. И предупредил о том, что с семьей Морозовых лучше не связываться.
— С чего бы Синоду вмешиваться в дела князей? — уточнил Денис. — Мы не настолько именитая семья, чтобы жрецы вступились за нас.
Лилия задумчиво сделала глоток чая. Словно бы пытаясь подобрать слова, с которых нужно было начать разговор. И Денис это подметил:
— Или я чего-то не знаю? — вкрадчиво уточнил он.
— Представитель Синода тоже пожелал посетить поместье с официальным визитом, — наконец, неохотно сказала девушка.
Денис удивленно поднял бровь:
— Вот как?
— Сразу говорю: подробностей я не знаю. Но думаю, что ваш брат поднял информационный шум. И Синод заинтересован в семье Морозовых.
Денис хмыкнул:
— Грядут новые времена.
— Я смотрю, ты не очень этому доволен, — ответил я.
Братец немного помолчал. Затем нехотя произнес:
— Когда семья выходит в высшую лигу, про спокойную жизнь можно забыть. Каждый шаг ведьмака проходит под пристальными взглядами. А любой промах будут смаковать во всех пабликах. С одной стороны лишняя реклама, с другой, это сильно выматывает.
— Боюсь, князь, теперь у нас нет выбора, — просто ответила Лилия. — Так или иначе, прежде чем делать выводы, стоит послушать представителя Синода.
— Да как они вообще узнали про выходку Михаила? — начал было Денис.
— Скорее всего, Синод заинтересовался им с тех пор, как зарегистрировали в качестве темного ведьмака, — ответила Лилия. — Так или иначе рейтинг семьи и так лежит ниже плинтуса. И без помощи Синода, к концу года мы перекочуем в третью лигу. И возможно, даже съедем из этого поместья.
Девушка фыркнула, обводя комнату рукой.
Денис открыл было рот, чтобы возразить, но зарождающийся спор прервал вошедший в гостиную Федор:
— Князь Михаил Владимирович, к вам гости.
— Дай угадаю. Великий князь Долгорукий? — уточнил я и встал из-за стола.
— Вы очень проницательны, — улыбнулся дворецкий.
Я взглянул на Дениса:
— Идешь?
Тот кивнул. Бросил злой взгляд на Лилию, мол позже договорим. И направился за мной.
На подъездной дорожке уже стояли две черные тонированные “Волги”. Рядом с одной из машин со скучающим видом стояли четверо дружинников. Из второй же вышли трое. Девушка слегка за двадцать, и двое мужчин. В одном из мужчин угадывались черты, схожие с младшим Долгоруким. Казалось, тот паренек, что чуть не огреб вчера в “Логове” унаследовал от предка даже этот полный презрения взгляд. Значит, это и был князь. Хорошо сохранился. Ему должен быть минимум полтинник. А выглядит едва на сорок. Хотя седина выдает настоящий возраст. А свита… Мужчина в очках с золоченой оправой и кожаным дипломатом… скорее всего, юрист семьи. Или приказчик. А девушка? Секретарь? Ничего такая. Симпатичная.
Мужчина неспешно шел, опираясь на трость. Хромоты у гостя я не заметил. Хотя может быть, здесь мода такая.
На крыльце их уже встречал Федор и пара бойцов. Гости поднялись по ступеням, мужчина и девушка из свиты Долгорукого бросились к двери. Словно пытались выслужиться перед хозяином.
— Прошу, князь, — мужчина заискивающе улыбнулся, открывая дверь. Даже Федор язвительно хмыкнул, наблюдая за этим балаганом. Долгорукий же важно кивнул “швейцару” и вошел в гостиную.
— Мир дому вашему, мастера Морозовы.
Говорил он с плохо скрываемым презрением. Мы переглянулись. Но Денис сделал вид, что не заметил хамства. Просто встал с кресла, кивнул:
— И вам долгих лет, князь. Проходите, присаживайтесь. Какими судьбами вы прибыли в нашу резиденцию с личным визитом? Неужели контракт для семьи?
Веко Долгорукого предательски дрогнуло. Видимо, это семейная особенность:
— К счастью, в княжестве все спокойно. Я прибыл по делам семейным. Вчера мой сын нанес вашему брату оскорбление. И я хотел бы принести официальные извинения от семьи Долгоруких. Надеюсь, мы не будем развивать конфликт?
Он вопросительно посмотрел на Дениса. Но тот лишь пожал плечами:
— Оскорбление было нанесено Михаилу. Ему и решать, остались ли у него претензии.
Девушка, сопровождавшая Долгорукого, ахнула. Видимо, это была откровенная наглость со стороны Морозова. Впрочем, Долгорукий и бровью не повел. Великий князь умел держать лицо. Этого у него было не отнять. Долгорукий посмотрел на меня, ожидая ответа. И я только развел руками:
— Все делали ошибки в молодости. Мы с вашим сыном друг друга недопоняли. И решили вопрос как подобает мужчинам. Надеюсь, он признал, что был не прав, и не затаил на меня зло?
Мужчина, Сопровождающий Долгорукого побледнел. Из чего я сделал вывод, что мои слова были истолкованы как оскорбление. Но Долгорукий только кивнул:
— Хорошо. Извинения были принесены в присутствии свидетелей. Семьи Долгоруких и Морозовых не
