— Биороботы получились выше всяких ожиданий. Высокие, крепкие, с мощным торсом и хорошо развитой мускулатурой, они сумели сдержать натиск всех мутантов, стремящихся прорваться в наш Агропром-2. В шутку мы прозвали его «зверофермой». Только у нас все было наоборот: мы разводили вместо животных — новых людей. Может быть, они могли бы стать генетической основой для людей будущего. Людей-гигантов, которым нипочем ни Зона, ни космос, ни глубины Мирового океана…
Но по мере совершенствования Защитников расширялась и степень их свободы. Срочно понадобилось разрабатывать принципиально новые, эффективные и по возможности не энергоемкие системы контроля. В идеале — автономные и почти не зависящие от громоздкой стационарной аппаратуры Агропрома-2.
Арвид Озолиньш решил вновь выступить в роли донора и даже предложил себя в полное распоряжение группы контроля для апробирования будущих технологий.
На этот раз решено было использовать генераторы звуковых волн, форму и частоту которых как раз и требовалось скорректировать под Защитников. Поэтому Арвид, ранее послуживший их прямым генетическим донором, был наилучшим полем для экспериментов.
И уже на втором этапе испытаний нового генератора Арвид Озолиньш полностью утратил контроль над собой.
Под прозрачным колпаком спецсаркофага, защищенного от всех видов волновых излучений при помощи редкого артефакта «изолятор», перед экспериментаторами предстало абсолютно безвольное, пассивное и безропотное существо, целиком и полностью подчиненное командам оператора.
— Дух словно покинул на время мое тело и незримо повис рядом, слегка касаясь груди и живота. Во всяком случае, я изредка ощущал слабые волны вибраций. От них поднимались волосы на голове, и я весь покрывался пупырышками гусиной кожи. Ощущение было не из приятных, вдобавок я к таким совершенно непривычен. А самое главное — глядя перед собой и таращась по сторонам, я при этом ничего не видел вокруг. Ровным счетом ничего!
Но стоило передать в саркофаг первую команду на несущей частоте волнового акустического кода, как Арвид мгновенно преобразился.
— Думаю, окажись тогда на моем месте не я, обычный человек, а биоробот-Зашитник, этот гигант разнес бы весь саркофаг в щепы, — покачал головой Арвид. — Правда, после эксперимента я ничего не помнил. Но операторы мне потом рассказывали, что я был вылитый Кинг-Конг. Разве что кулаками в грудь не стучал, а так все как в фильме. Насилу они меня тогда утихомирили. Пришлось запускать усыпляющий газ самум-8, чтобы меня безболезненно отключить.
Потом акустическую кодировку подвергли тонкой настройке, генераторы окончательно отладили под новые частоты и все дальнейшие испытания перенесли уже непосредственно на Защитников.
Для этого пришлось их заново изолировать и постепенно приучать, каждого индивидуально, к звуковым командам. Оказалось, что «выключить» могучих охранников «зверофермы» гораздо сложнее технически, нежели «включить». Сломанные решетки, которые мы видели на вольерах Защитников, — красноречивые свидетельства неудач на извилистом пути экспериментов по установлению контроля над этими гигантами.
Наконец, когда командные коды окончательно отладили и заложили в излучатели, решено было создать первую автономную модель дистанционного управления Защитниками. Наиболее оптимальной формой был признан цилиндр в форме трубки с простым технологическим отверстием вместо раструба на динамиках под потолком вольеров.
По сути, это был синтезатор. Родственный музыкальному инструменту — с не заданной тембральной базой, но зато включающий в себя семь микрогенераторов акустических волн соответствующей частоты. Достаточно было подать на входной контур семь различных частот в любой последовательности, и прибор сам импортировал их, при необходимости подстраивая значения, после чего автоматически подавал команду «Опасность!».
Как «синтезатор» распознавал, какой код необходимо использовать (в нашем случае он ведь мог ударить и не по крысам, а по людям)? За это отвечали зеленые щупальца с присосками. В их задачу входило настроиться на человека, управляющего «синтезатором», и выполнять все его команды.
Ограничение было одно, но существенное. Прибор автоматически, начиная с активации, слушался прежде всего человека-донора, генетический материал которого участвовал в создании «синтезатора». В данном случае — Арвида.
В принципе предполагалось, что аналогичными возможностями будут обладать и его дети. Всякий другой сотрудник, пожелав воспользоваться прибором, должен был ввести секретный код, известный лишь ограниченному кругу лиц в Агропроме-2. Но и процесс активации, и дальнейшая настройка «синтезатора» под каждого конкретного человека требовали гораздо большего времени, нежели в случае с непосредственным генетическим донором.
Наконец прибор прошел испытания на полигоне. Помогал Арвиду специалист по животным — смотритель вивария Роберт Ахманаев, в прошлом офицер милиции, специалист-кинолог. Он в свое время добровольно приехал в Припять, как и Озолиньш, и оказал военной администрации неоценимую помощь в розыске людей, пропавших в Зоне Отчуждения. Пока туда еще можно было заходить.
Роберт дал Арвиду немало ценных советов по зоопсихологии. Они сдружились, чему во многом способствовал и четвероногий помощник Роберта — огромный черный ротвейлер Макс, с которым кинолог никогда не расставался. Именно Макс нашел первых людей, пропавших в Зоне после Второго Взрыва. И он же напал на своего хозяина в день особенно мощного Выброса. Выброса, который стал последним днем в жизни «Зверофермы № 3».
Сидя на перевернутом ящике из-под кормов и слушая сейчас негромкий рассказ Арвида, я чувствовал себя окруженным сплошными монстрами, каждый из которых стремился навязать свою волю другому.
Монстры — это все они. А вот Другой — почему-то я один.
Гордей и Арвид, каждый по-своему, уже многого добились в акустической психофизике. Анна тоже преспокойно подчиняет своей воле мужиков, заставляя их расплываться что твоя сталь в «ведьмином студне» уже при первой встрече.
Теперь я понимал, как получилось, что мы оказались с ней в постели уже в первую ночь знакомства. И у меня это не вызвало ни удивления, ни подозрения. Яблоко от яблони недалеко падает, и Анна — достойная дочь своего папаши. У обоих, и у Арвида, и у дочери, налицо ярко выраженные ментальные способности. И это лишний раз свидетельствовало в пользу их родства.
Этот Роберт, как я уже догадался из спокойного, размеренного повествования Арвида, и был тем контролером, что валялся сейчас без сознания под столом вивария, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту и плотно завязанными глазами — Арвид всегда старался не повторять единожды совершенной ошибки.
Но ни один из этих «монстров» пока не привел меня к цели моего предприятия. Несмотря на то, что карта Стервятника недвусмысленно указывала на виварий «зверофермы» как на конечный пункт маршрута, ничего похожего на клад я здесь пока не обнаружил.
Арвид до сих пор не знал, что же произошло в тот роковой день Выброса.
— Словно «каменное небо» упало тогда на нас, — невесело пошутил он. — Или «звероферму» просто взорвали. Все рушилось, люди бегали как безумные, Биороботы рвались с цепей из клеток, ломали решетки, гибли от невероятного, губительного скачка внутричерепного давления. Я был уверен, что раскололись небеса и случился Третий Взрыв. Может, это он и был, только слабый, локальный?
Арвид, сам порядком контуженный ударной волной, стал искать Роберта, но сначала нашел Макса. Огромный ротвейлер точно взбесился: никого не подпускал к лежащему в подвале хозяину — окровавленному, бесчувственному, в разорванной одежде. Нужно было принимать решение, и Арвид пристрелил пса. А потом двое суток выхаживал друга, кормил и поил его, глядя из полузасыпанного подвального оконца, как «звероферму» затягивает хищное серебро аномалий, как разливается зловещее фиолетовое свечение над лужами «ведьмина студня», как горят в «жарках» тела бывших коллег.
Но с не меньшей тревогой Арвид прислушивался и к собственному телу. У него уже начинался жар, путались мысли, расстраивалась координация движений. А Роберт так и не пришел в себя, хотя дышал — тяжело, прерывисто, слабо.
Спустя два дня Арвид впал в забытье.
Пришел в себя от неприятного ощущения — страшно чесались шея и скулы. Протянул руку — и нащупал густую курчавую бороду.
Полутора месяцами позднее его нашли двое сталкеров в стороне от Агропрома-2. Казанова и Бай только что вышли с опытного поля, которое через много лет назовут Долиной Забвения, и сразу заметили распростертое тело человека. Сначала решили, что это — кто-то из сталкеров. Но у найденного не было при себе никакого более-менее серьезного оружия, кроме пистолета «Макаров» и запасной обоймы.
