— Я выдернул из отца все стрелы, — Злата поморщилась, представляя какую боль мог бы испытывать Имрус, если бы был в сознании и каково было Иржи. — А потом прямо на грудь положил ему кристалл, но он почему-то не работал. Мама, оказывается, ему надо было дать особый толчок, так сказал мне лэр целитель, но я воздействовал на него своей магией и камень чуть не отдал всю свою силу мне! Я как почувствовал это, то очень испугался и крепко прижался к отцу.
Иржи рассказывал, пытался показать руками, как и что он делал, а Злата думала, какая ответственность свалилась на шестилетнего мальчика и что он со всем справился.
— Когда кристалл опустел, я подумал, что ничего не получилось. Тогда я принялся тащить Каджи в экипаж, чтобы укрыть его пледами. Ты же всегда говорила, что лежать на снегу нельзя. Я и тебе под голову подпихнул одеяло.
— Спасибо, мой герой, — Злата не могла удержаться от слёз и целовала Иржи, приговаривая, какой он славный и отважный.
— Ну, мам, слушай дальше, ведь не я же всех нас спас! Отец вскоре очнулся и, хотя его всё время качало, но он устроил тебя и Каджи в нашей Дурынде.
— Так она жива?
— Нет, мама, тот лэр выпил её досуха, как и нашего Губку, — погрустнел сын.
— Мне жаль малыш, очень жаль. Они достойно сражались.
— Отец говорит, что он не справился бы без их помощи.
— Но радость моя, как же мы добрались до города? Кто-то помог?
— Нет, на дороге никого не было. Я смог поймать только папину лошадь, остальные далеко разбежались и ко мне не шли. Отец запряг её и гнал сколько мог, а когда она упала, то впрягся сам. Мам, ты будешь ругаться, но он выкинул все наши вещи, — признался ребёнок. — Я старался ему помогать, но быстро уставал, а потом мы встретили какого-то крестьянина, едущего на телеге, и забрали его лошадку. Ну, а дальше, я был с тобой и Каджи, а папа поднял на ноги всю управу, чтобы градоначальник нашёл целителя или отдал кристалл с энергией.
— А где сейчас наш папа? Его осмотрел целитель?
— Я не знаю, ведь я же спал, но слышал, что отец сказал: пусть сначала лэр потратит силы на тебя и Каджи, а потом уже на него. А ты его не видела? Он всё время был здесь.
— Нет, солнышко, не видела.
Волнения и стрессовая ситуация сказались на обоих мальчиках. Они вроде понимали, что произошло, но в тоже время не могли для себя уяснить, почему дедушка хотел, чтобы мама и они навсегда заснули. Часто подходили к лежащему в корзинке Губке, и им казалось, что он вот-вот подскочит, побежит за каплями воды, чтобы после разбрызгивать их.
И в тоже время у ребят не вызывало никаких внутренних противоречий то, что отец победил всех разбойников. Злата не знала, нормально ли это, но она обратила внимание, что после того, как Каджи проснулся, мальчики играли, ссорились, кричали — и тут же плакали. Это её очень обеспокоило, и она послала за целителем ещё раз. Лэр погрузил детей в лечебный сон и уверил, что им необходимо время.
— Не волнуйтесь за них, хотите тоже поспать?
— Нет, я дождусь ночи. А вы завтра зайдёте к нам? У меня нет денег, но Имрус…
— Лэр Больдо всё оплатил, но завтра рано утром я уезжаю. Мой дар требуется в другом месте и, если бы не ещё один мой подопечный в этом городе, я бы сегодня же уехал. Вам очень повезло, что меня сюда накануне вызвали для лечения почётного купца, случайно попавшего ногой в капкан на охоте, иначе генералу пришлось бы забирать в управе кристалл и выбирать, для кого его активировать.
— Тут и выбирать нечего, конечно, для сына, — фыркнула Злата.
— Да, малыш не смог бы дождаться, пока лэр Больдо привёз бы из другого города ещё один кристалл, а у вас был шанс продержаться, правда, слабый.
— Даже если бы не было шанса, — отмахнулась Злата.
Целитель покачал головой, считая, что лэра не права, ставя на одну линию ребёнка с неизвестным будущим и высокородную лэру, способную родить ещё не одного малыша, но попрощался и ушёл.
Злата немного полежала, походила, перекусила и снова полежала, но не было ей покоя. На улице уже давно стемнело. На душе у неё было так муторно, будто чего-то не хватало и это изводило. Она подошла к одному сыну, потом к другому.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Раз маленький мальчик смог пережить весь тот ужас и ответственность, что на него свалились, то и ей хватит сил справиться. Ещё ничего не закончилось. Впереди разбирательство, и Имрусу потребуется защита. Он должен знать, чувствовать, что не один, а пока…
Злата позвала служанку и попросила принести ей бумагу и хотя бы карандаш. Дожидаясь женщину, она зажгла побольше свечей, подошла к Губке и попробовала почувствовать есть ли в нём жизнь.
Всё же дракоши после потери энергии не погибли, так может, и Губка с Дурындой живы? Но она только бесполезно водила руками, прижимала его к груди, неизвестно, на что надеясь, и совсем по-идиотски себя чувствовала, когда «вдувала жизнь» в пористое тело. Магической энергии в ней больше не было и никакие действия не помогали.
Когда Злата попросила листы бумаги, то она думала сделать приятное для Иржи и воссоздать картину того, как он оживлял отца, но получив требуемое, села и изобразила другое. Начала рисовать Губку. Хотелось запомнить его задорным, затевающим какую-либо пакость. Она пыталась уловить в задуманной позе те штрихи, которые наиболее полно отразили бы его характер, и так увлеклась, что вскоре на рисунке вокруг пёсика появились стены, вдали какие-то люди, занятые своими делами. В общем, вместо портрета вышла целая картина в карандаше. У Златы уже слипались глаза, когда в номер зашёл осунувшийся генерал.
— Вы не спите, — устало улыбнулся он, — а я вам вещи привёз.
— Так вы за ними помчались, хотя вам целитель велел лежать! — всплеснула руками Злата и подскочила к нему, беря его под локоть. Ей показалось, что он сейчас упадёт.
Имрус прикрыл глаза, чтобы насладиться теплом её рук и позволил ей делать всё, что она считала нужным. А девушка ловко освободила его от верхней одежды и довела до ванны с остывшей водой. В дверях появилась служанка с двумя вёдрами кипятка, и Злата смешала воду в ванне до приятной температуры, заново заполнив вёдра уже подходящей.
— Имрус, давайте, последнее усилие, освежитесь, и я помогу вам лечь в кровать.
— Да, спасибо, — поблагодарил он, не зная, может ли позволить себе урвать ещё немного Златиного внимания. — Я не так беспомощен, как кажусь, — зачем-то прихвастнул он и сразу почувствовал себя глупо.
— Возможно, но мне было приятно помочь вам, — мягко заметила девушка, а он тут же перехватил инициативу и слегка приобнял её.
— Тогда почему вы уходите?
— О, да вы хват! — улыбнулась Злата. — Не спешите. Многое в нашей жизни поменялось после того, что произошло на дороге.
Он опустил руки, стыдясь смотреть ей в глаза.
— Да. Я убил вашего отца.
— Отца Талейты, — поправила она его.
Вот уж о ком она не грустила! Может потом будет переосмысление и сожаление, придут мысли, что многого можно было избежать, но извините, не она тащилась верхом на лошадях через всё королевство только ради того, чтобы избавить род Эйш от позорной ветви. Вот и весь сказ!
— Я не уберёг ваш дар, — и вот это его тревожило сильнее, чем смерть говнюка Эйша.
— Да, но мы все живы, — Злата облокотилась о створку двери и лицо её было грустным. — Иногда надо чем-то пожертвовать, чтобы начать новую жизнь.
— И всё же я виноват… — он ненавидел себя за то, что у него нет дара, который помог бы ему противостоять магам, что не убил Барути прежде, чем ехать за Златой. Хотел всё продумать, а враг неожиданно оказался прытким.
— Не надо, Имрус. Мне сейчас тяжело, но в моём сердце нет обиды на вас, — искренне произнесла Злата. — Если мой дар плата за наши жизни, то я ни о чём не жалею.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ему хотелось бы крепко обнять Злату, прижать её голову к своей груди и закрыть ото всех бед, но горечь осознания того, что он оказался не всесилен изъедала его душу.
— Король не простит мне убийства стольких лэров, и вам лучше сразу отказаться от меня, чтобы я не потянул вас ко дну.
