требовалось срочно обработать рану.
В электрическом свете стало видно, что ранка не одна. Остальные я второпях на адреналине просто не заметил. Всю поверхность ладоней покрывали ссадины. Синими пятнами темнели кровоподтеки. Есть расхожее выражение «Нет живого места». Теперь я точно знал, как это выглядит.
Вика забыла про бутерброд, тихо ахнула:
— Кошмар какой. Тебе больно?
Конечно, больно. Но я поспешил ее успокоить:
— Ничего, до свадьбы заживет.
— До чьей свадьбы, — спросила девчонка лукаво.
Она заранее знала ответ. И я не стал ее разочаровывать.
— До нашей. Вот вернемся в город и сразу же подадим заявление. Чего тянуть?
Она засмущалась, зарделась. Было видно, что довольна до жути. Я щедро залил ладони перекисью, дал подсохнуть, потом заклеил самые неприятные ранки пластырем — нормальным таким, советским с зеленкой. Я уже и забыл, что такой бывает.
— Что теперь?
Вика вновь протянула мне бутерброды. Это было более чем своевременно — у меня разыгрался дикий голод.
— Едем домой, — проговорил я с набитым ртом. — Ставим машину и нанесем визит бабе Нюре.
— Сейчас? Ночью?
— А когда? Ты готова это, — я кивнул в сторону багажника, — сторожить до утра?
Девчонка передернула плечами и тут же отказалась:
— Ни за что.
Я удовлетворенно кивнул, погасил свет, завел движок. Бросил взгляд на часы — стрелки показывали самое начало третьего.
Глава 28. Возвращение
Вика была совсем слабенькой. Всю дорогу от города до Калачовки она дремала на заднем сидении. Уже на месте, в поселке, я ее разбудил, помог выбраться наружу, подставил локоть. Велел:
— Цепляйся. Тебя совсем ноги не держат.
Девчонка благодарно кивнула. Я взял сумку, решил, что сначала нужно доставить Вику домой, а уж потом довести до конца ритуал.
Влад сидел на крыльце, курил. Тревожный, босой, в накинутой на голые плечи телогрейке и длинных красных семейниках. Свет в доме не горел. Нас он увидел сразу, замахал руками, уронил недокуренную сигарету в траву, чертыхаясь полез ее доставать.
— А Вера где? — спросила парня Вика.
— Дома, — он махнул рукой в сторону двери, — спит. Перенервничала, напилась корвалола, я ее и уложил.
Он опять устроился на ступенях, жадно затянулся и выдал обвиняюще:
— Где вы так долго шлялись? Я тут всю жопу застудил, пока вас ждал.
Я заметил, как он зябко поджимает на ступнях пальцы. Усмехнулся:
— А чего штаны не надел?
Влад пожал плечами. Спросил:
— Все получилось?
— Все, — сказала Вика довольно.
— Прибили гада! — Он искренне обрадовался. — Я же говорил Верунчику, что все у вас выйдет! А она боялась. Я же знал, что Олег — это сила. Раз, и сдохла тварь.
— Не совсем, — произнес я.
— Не сдохла? — Влад от расстройства сдулся. — И что теперь, завтра опять пойдете?
— Да нет же, — встряла Вика, — мы его в гусеницу заселили. Сейчас сходим к соседям, отнесем Макару угощение.
Девчонка отпустила мой локоть, сделала шаг, другой и неожиданно пошатнулась. Влад подорвался, сбежал с крыльца, подхватил ее. Проворчал:
— Разбежалась. Вон, еле стоишь. Куда тебе идти? Давай-ка я тебя домой провожу, к Верочке. Там ты потихонечку ляжешь спать. А утром будешь, как новенькая.
Он помог Вике взобраться на крыльцо, от двери обернулся.
— Олег, ты один не ходи, а то завалишься где-нибудь. Подожди меня. Я сейчас, мигом. Вместе пойдем.
Я облокотился о перила, поставил сумку на ступени, прикрыл глаза. Воздух был прохладный. Где-то кричала ночная птица. В теле моем ощущалась такая слабость, что я почти уснул, прямо так, стоя.
Тихо скрипнула дверь. Я открыл глаза. Влад уже не светил красным исподним. Были на нем треники и кроссовки. Правда, телогрейка осталась неизменной.
Он оглядел меня сочувствующим взглядом.
— Дойти сможешь?
Я сделал рукой движение, которое трактовать можно было, как угодно — от да до нет.
— Понятно, — сказал он, — тогда поползли потихонечку. Если что, я подстрахую. Где наша погань?
Я так устал, что не сразу понял, что Влад имеет ввиду. Он это прочитал по мне. Уточнил:
— Коробок с гусеницей где оставил?
— Там, в багажнике, — я махнул рукой.
Мне грозно велели:
— Стой здесь, я сейчас принесу.
— Только от палки не откручивай, на всякий случай. С осиной безопаснее.
— Что я дурак? — хмыкнул Влад. — Я до нечисти дотрагиваться не собираюсь.
И браво зашагал к забору. Я же опять привалился к перилам и закрыл глаза. Сил не было ни на что. С трудом удавалось держаться на ногах. В ушах предательски звенело. Мир уплывал…
— Эй, спящая красавица, очнись, а то поцелую! — пропел на ухо ехидный голос.
Я с трудом разлепил глаза. Влад без особого энтузиазма тряс меня за плечо.
— Ну ты даешь, Олег, — сказал он восхищенно, — до этой ночи я был уверен, что стоя спят только лошади. А тут ты — встал, прислонился и захрапел! Может, тебя вообще в дом не пускать? Тебе и тут неплохо.
Он довольно заржал.
— Нет, — ответил я ему в тон, — непременно впускать. А еще положить в кроватку и накрыть одеялом.
— Хорошо, — согласился Влад, — как только избавишься от своей добычи, так сразу и уложу. Честное слово. И даже утром будить не стану.
* * *
Так с подколками и шутками мы и пошли к соседскому двору. К черному входу в него. Точнее, не пошли, а поползли. Часть пути Влад буквально тащил меня на себе, я только перебирал ногами.
— Здоров боров, — ворчал он, покряхтывая от натуги, — скажу Верунчику, чтобы кормила тебя поменьше.
— На себя посмотри, — беззлобно огрызнулся я. — Вон брюхо какое наел!
Мой палец ткнул в его солидный животик.
— Ты в мое брюхо не тычь! — Притворно возмутился Влад. — Не было б его, как бы я тебя сейчас пер? Да я бы сломался пополам!
Мы спустились к ручью. Тут мой организм вообще забастовал.
— Не могу, — сказал я, — дай чуть передохнуть. Пока ехал, даже не чувствовал, как устал. А здесь… Не могу.
— Нефиг расслабляться.
Влад закинул мою руку себе на плечо, чуть присел, распределяя вес поудобнее. Сказал задорно:
— Не дрефь, я сам боюсь.
Он подтащил меня к
