Царь не принял условия, но освободил сына Сципиона, не потребовав никакого выкупа. Между тем как Сципион лежал больной в Эдее, при Магнезии, у реки Синила, произошла решительная битва. Так как Люций Сципион не надеялся на свои собственные способности, то главнокомандование в этой битве он поручил легату Домицию. 70-тысячное войско Антиоха потерпело полное поражение. Царь бежал с небольшим конным отрядом и скоро отправил посольство просить мира. Сципионы согласились па мир на тех же самых условиях, которые они поставили прежнему посольству. Римский сенат, от которого, как и во всех случаях, зависело утверждение мира, усложнил поставленные полководцем условия. Он потребовал уступки Малой Азии до Галиса и горы Тавра, так что у Антиоха осталась от этого полуострова только Киликия, и уплаты 15 тыс. эвбейских талантов. Отнятые у царя земли были отданы по частям римским союзникам, царю Эвмену Пергамскому и родосцам. Первый получил в Европе Фракийский Херсонес, в Азии – Фригию, Лидию, Ликаонию и многие другие земли; а родосцы – Ликию и часть Карии. Многим греческим городам в Малой Азии была возвращена свобода. Этолийцы, союзники Антиоха, были после кратковременной войны вынуждены покориться и заплатить большую сумму денег. Люций Сципион получил прозвание Азиатского.
Сципион, покоритель Испании, Африки и Азии, возвышался над остальными римлянами, как царь, превосходя всех величием и редкими заслугами. В гордом сознании собственного достоинства он шел своей дорогой, не заботясь о мнении света, и использовал досуг, остававшийся у него от занятий государственными делами, на беседы с образованными друзьями и знакомство с греческой литературой и искусствами. Но ему не было суждено спокойно пользоваться до конца своей жизни плодами своей деятельности. Среди римских вельмож нашлось у него немало врагов и противников. Многие, как, например, М. Порций Катон, видели в новом, греческом духе такого влиятельного и высокопоставленного человека опасность для староримских нравов; другие, как Тиберий Семпроний Гракх, боялись за свободу государства, сознавая необычайное общественное положение этого человека и нескрываемое им сознание, что он, как личность, стоит выше государственных законов; большая же часть просто завидовала великому человеку, Эти враги возбудили против Сципиона и его брата гнусный процесс, обвинив их обоих во взяточничестве и сокрытии денег, которые Антиох уплатил им для государства.
Ход процесса, о котором уже в древности рассказывали по-разному, был, вероятно, следующий: петиллийцы, подстрекаемые Катоном, заявили в сенат обвинение против Люция Сципиона в сокрытии денег. Сенат не имел права оставить это обвинение без последствий, но сделал его безвредным тем, что во главе следственной комиссии поставил К. Теренция Куллеона – сенатора, чувствовавшего себя обязанным Сципиону, так как П. К. Сципион во время Африканской войны освободил его из карфагенского плена, и Теренций, из благодарности к своему спасителю, пошел за его триумфальной колесницей со шляпой на голове, как поступали освобожденные рабы, и впоследствии в таком же виде шел перед гробом Сципиона на похоронах последнего. Всю свою жизнь он был искренним другом семейства Корнелиев. Таким образом, первое обвинение не имело успеха. Тогда один трибун перенес дело в комиции по трибам, и тут Сципион Азиатский был приговорен к большому денежному штрафу. Так как он отказался представить поручительство в уплате на том основании, что все выданные Антиохом деньги внесены в государственное казначейство и у него не осталось ничего принадлежащего государству, то трибун велел его схватить и отвести в тюрьму. В эту минуту явился Сципион Африканский, поспешивший на помощь брату из Этрурии, и вырвал Люция из рук врагов. Началось сильное смятение, народ разделился на две партии, и тут вмешался в дело Тиберий Семпроний Гракх, враг Сципионов. Он осудил противозаконное поведение Сципиона Африканского, но в то же время освободил его брата из заточения. «Правда, – сказал он, – что я нахожусь со Сципионами в такой же вражде, как и прежде, и делаю это отнюдь не для того, чтобы приобрести их благодарность; но позволить, чтобы в ту самую тюрьму, в которую некогда Сципион Африканский приводил царей неприятеля и полководцев, теперь заключили его собственного брата, я ни в коем случае не могу». Таким образом, арест Люция Сципиона не состоялся, но его имущество было конфисковано квесторами. В имуществе этом не только не оказалось денег Антиоха, но его далеко не хватило бы и для уплаты этого штрафа, к которому был приговорен Люций. Родственники, друзья и клиенты приговоренного собрали для пего столько денег, что если бы он принял их, то сделался бы гораздо богаче, чем был до своего несчастья; но он отказался от этого пожертвования и ограничился только согласием на самую необходимую поддержку со стороны своих родственников.
Вскоре после этого враги семейства Корнелиев выступили также против Сципиона Африканского. В сенате потребовали от него отчета об употреблении взятой во время войны добычи и собранных тогда же податей. Сципион принес свои счетные книги, как будто бы для того, чтобы оправдаться, но тут же на глазах сенаторов разорвал их, объявив, что для него оскорбительно давать отчет в 4 млн., когда он внес в кассу 400 млн. Сенат удовольствовался этим оправданием. Через несколько лет после этого два трибуна возбудили то же самое дело в трибах, В назначенный день Сципион явился в народное собрание в сопровождении большой толпы своих друзей и клиентов. Он взошел на ораторскую трибуну и, когда воцарилась тишина, сказал: «В этот день, трибуны и граждане, я одержал в одном сражении в Африке большую победу над Ганнибалом и карфагенянами; поэтому сегодня не следует заниматься никакими спорами и раздорами, я же немедленно отправлюсь отсюда в Капитолий помолиться всемогущему Юпитеру, Юноне, Минерве и остальным богам, под защитой которых находятся Капитолий и крепость, и возблагодарить их за то, что они именно в этот день, как и во многие другие, дали мне силу и умение вести государственные дела с должным искусством. Вы, квириты, тоже подите со мной и просите богов, чтобы они всегда ставили во главе вас людей, подобных мне». С этими словами он сошел с ораторской трибуны и отправился в Капитолий. Все собрание последовало за ним, и скоро тут остались только трибуны и их рабы и герольды, которые продолжали громогласно звать к ответу обвиняемых. Сципион обошел с сопровождавшей его толпой не только Капитолий, но и все остальные храмы и в тот же день отпраздновал триумф чуть ли не более блистательный, чем тот, которым удостоило его отечество после победы над карфагенянами и Сифаксом.
После этого трибуны неоднократно требовали Сципиона к суду, но гордость не позволяла ему явиться перед народом в качестве обвиняемого и унижать себя смиренной защитой. Негодуя на неблагодарность своих сограждан, он добровольно отправился в изгнание, в свое поместье Литернум, в соседстве Кум, где и прожил еще год и тихом уединении, не тоскуя о Риме и занимаясь земледелием. Он умер в возрасте старше 50 лет. Рассказывают, что, умирая, он потребовал, чтобы его похоронили не в Риме, а в Литернуме. В этом последнем месте показывали его памятник, но и в Риме перед Капенскими воротами стояла гробница Сципионов с тремя статуями, из которых две изображали Публия и Люция Сципиона, а третья – писателя Энния, пользовавшегося особенным расположением и покровительством высокообразованного семейства Сципионов.
Год смерти Сципиона Африканского с точностью неизвестен; вероятно, он умер в 183 г., когда скончался и его великий противник Ганнибал и грек Филопомен.
Женой Сципиона была Эмилия, дочь погибшего при Каннах Эмилия Павла. От нее он имел двух сыновей и двух дочерей. Один сын, Публий, очень образованный, но физически слабый человек, усыновил П. Корнелия Сципиона Эмилиана Африканского Младшего. Другой, Люций или Гней, тот самый, который находился в плену у Антиоха, выставляется историками испорченным человеком, изгнанным из сената цензорами в 174 г. Из дочерей Сципиона одна была замужем за Корнелием Сципионом Назикой, а другая – за вышеупомянутым Тиберием Семпронием Гракхом. Рассказывают, что Сципион обручил младшую дочь с бывшим врагом своим в тот самый день, в который он освободил Люция Сципиона из тюрьмы. В этот день сенаторы ужинали в Капитолии и, встав из-за стола, просили Сципиона тут же обручить его дочь с Гракхом. Так оно и случилось. Сципион отправился домой и сказал своей жене, что он обещал руку своей младшей дочери. Эмилия выразила неудовольствие, что не спросили ее совета на счет ее родной дочери, и сказала, что будь жених даже сам Тиберий Гракх, то и в этом случае следовало бы посоветоваться с ней, как матерью. Обрадованный этим единогласием в оценке избранного им человека, Сципион отвечал: «Именно Гракху я и обещал в жены нашу дочь». Эта Корнелия и есть знаменитая мать Гракхов.
