Год смерти Сципиона Африканского с точностью неизвестен; вероятно, он умер в 183 г., когда скончался и его великий противник Ганнибал и грек Филопомен.
Женой Сципиона была Эмилия, дочь погибшего при Каннах Эмилия Павла. От нее он имел двух сыновей и двух дочерей. Один сын, Публий, очень образованный, но физически слабый человек, усыновил П. Корнелия Сципиона Эмилиана Африканского Младшего. Другой, Люций или Гней, тот самый, который находился в плену у Антиоха, выставляется историками испорченным человеком, изгнанным из сената цензорами в 174 г. Из дочерей Сципиона одна была замужем за Корнелием Сципионом Назикой, а другая – за вышеупомянутым Тиберием Семпронием Гракхом. Рассказывают, что Сципион обручил младшую дочь с бывшим врагом своим в тот самый день, в который он освободил Люция Сципиона из тюрьмы. В этот день сенаторы ужинали в Капитолии и, встав из-за стола, просили Сципиона тут же обручить его дочь с Гракхом. Так оно и случилось. Сципион отправился домой и сказал своей жене, что он обещал руку своей младшей дочери. Эмилия выразила неудовольствие, что не спросили ее совета на счет ее родной дочери, и сказала, что будь жених даже сам Тиберий Гракх, то и в этом случае следовало бы посоветоваться с ней, как матерью. Обрадованный этим единогласием в оценке избранного им человека, Сципион отвечал: «Именно Гракху я и обещал в жены нашу дочь». Эта Корнелия и есть знаменитая мать Гракхов.
23. Тит Квинкций Фламинин
Обеспечив завоеванием Карфагена и Испании свое владычество над западной половиной Средиземного моря, римляне были вовлечены силой обстоятельств в дела восточного греческого мира, т. е. тех земель, которые окружали восточную часть Средиземного моря.
Первым государством, с которым столкнулся Рим, была находившаяся недалеко от Италии Македония, в которой с 220 г. царствовал Филипп V, человек гордый, воинственный, весьма умный и образованный, но надменный и отличавшийся крайней жестокостью в тех случаях, когда дело шло о распространении его господства. В надежде овладеть Римской Иллирией он после битвы при Каннах заключил союз с Ганнибалом. Но как только он начал наступление против Иллирии, претор Левин заставил его остановиться; после этого он вступил в войну с этолийцами и другими греками и царем Атталом Пергамским, – войну, для которой ему пришлось привлечь все свои силы, но которая в то же время подорвала и последние силы греков. Война эта длилась с 214 до 205 г. Филипп заключил мир с намерением в будущем избегать всякой вражды с Римом и искать своих выгод только на Востоке. Римляне же отсрочили войну только для того, чтобы при более благоприятных обстоятельствах полностью усмирить опасного врага. Филипп не заставил долго ждать этого случая, так что римляне могли возобновить борьбу с ним тотчас же после окончания войны с Ганнибалом. В 205 г. умер в Египте царь Птоломей (IV) Филопатор, и на престол вступил четырехлетний Птоломей (V) Эпифан. Тогда Антиох Сирийский и Филипп Македонский составили союз для раздела между собой Египетского царства. Филипп в 201 г. переправился через Геллеспонт с целью подчинить себе египтян или овладеть союзными с ними городами Малой Азии, причем поступал с возмутительной жестокостью. Пергам и Родос, для которых распространение македонского владычества с этой стороны было очень опасно, сражались с Филиппом без особенного успеха. Почти в то же время Филипп вел войну против союзных с Римом Афин, вследствие того, что афиняне убили двух юношей из союзного с ним племени акарнанцев, прокравшихся тайком в Элевзинский храм, во время Элевзинских празднеств. Рим не мог равнодушно смотреть на притеснение находившегося с ним в дружбе Египта и на войну со своими союзниками и потому взялся за оружие. Он отправил посольство к Филиппу с требованием тотчас же прекратить войну против Египта и Афин и дать отчет о враждебных действиях против Родоса и царя пергамского. Филипп гордо отверг требования римлян, и тогда сенат в 200 г. объявил ему войну, несмотря на то, что народ, истощенный жертвами второй Пунической войны, весьма неохотно брался теперь за оружие.
В эти годы (200 и 199) римляне вели войну с таким незначительным успехом, что Филипп в 198 г. смог вторгнуться в Северную Иллирию. Тогда римляне выслали против македонян консула Тита Квинкция Фламинина, и ему удалось счастливо и быстро закончить войну.
Квинкций Фламинин, происходивший из патрицианского семейства, служил сначала, в 208 г., военным трибуном под начальством Марцелла и после взятия Тарента был назначен комендантом этого города и окрестностей. Вскоре после этого он находился в числе трех мужей, которым было поручено основание колоний в Нарнии и Компсе, и затем был одним из предводителей партий поселенцев, отправленных в Венузию. Эти почетные должности дали ему смелость выступить кандидатом в консулы на 198 г., не пройдя предшествовавших консульству должностей и будучи всего 30 лет от роду. Действительно, несмотря на возражение трибунов, он был избран консулом вместе с Секстом Элием и получил по жребию командование над войском в Македонской войне.
Фламинин был чрезвычайно талантливый человек, очень опытный полководец и еще более искусный дипломат. Подобно Сципиону, он получил образование в новом духе, восторженно относился к греческой жизни и культуре, которая со времен второй Пунической войны быстро распространилась среди римлян, и оказывал особую приязнь и покровительство греческому народу. Обладая впечатлительной натурой, он больше заботился о собственной чести и славе, чем об интересах отечества. Благодаря своим дипломатическим способностям и привязанности к эллинам он мог успешно вести Македонскую войну, целью которой было завоевание греческих городов, находившихся под властью Македонии, и подчинение их Риму.
В то время когда Фламинин выдвинулся на военном поприще и принял командование армией, оба войска стояли друг против друга в Северном Эпире на берегах Верхнего Ауса (теперешняя Воюса). Чтобы помешать римлянам проникнуть на восток в Фессалию или Македонию, Филипп загородил узкую и скалистую долину Ауса сильными укреплениями, рвами и валами, так что пробиться сквозь этот проход казалось невозможным. В продолжение 40 дней стояли войска одно против другого, не предпринимая ничего значительного. Наконец, один эпирский пастух, обычно пасший стада в этих горах и знавший каждую тропинку, предложил Фламинину провести часть его войска безопасными дорогами к одному возвышению, находившемуся недалеко от неприятельского лагеря. Консул двинул к означенному месту под руководством пастуха и трибуна 4 тыс. избранных пехотинцев и 300 всадников, приказав подать ему по прибытии на место дымовой сигнал, но нападать на неприятелей не раньше, чем получат ответный сигнал с его стороны. На третий день после этого консул узнал по условному знаку, что возвышение занято, и тотчас же, разделив свое войско на три отряда, двинулся с лучшими людьми через долину, а правому и левому крылу приказал напасть на неприятельский лагерь. Неприятель также быстро выступил против него и сражался, стоя перед своими укреплениями. Когда же войско Филиппа было оттеснено к возвышениям и в пространство между его укреплениями и завязался опасный для римлян бой, римская засада ударила на македонян с тыла и посеяла среди них такой ужас, что всякий, кто мог, кинулся в бегство; те же, для кого возможность отступления была отрезана, пали под римскими мечами.
После битвы при Аусе Филипп возвратился через Фессалию к долине Темпейской, где решил помешать неприятелю вторгнуться в Македонию. Фламинин последовал за ним в Фессалию, которая была подвергнута беспощадным опустошениям со стороны двинувшихся туда до него римских союзников – этолийцев и афаманов. Вся Фессалия, за исключением македонских крепостей, попала во власть римского консула. Но в Южной Греции преимущество оставалось все еще на стороне Филиппа, особенно благодаря крепостям Халкиде и Коринеу, которые вместе с фессалийской крепостью Деметриадой он назвал «тремя оковами Греции». Фламинин повернул на юг, где действовал против крепостей Филиппа римский флот под командованием его брата Люция. Поддержанный родосскими и пергамскими кораблями, он завладел Фокидой и приобрел важное союзничество ахеян, так что в этом году власть македонян на юге была значительно ослаблена.
В 197 г. Фламинин привлек на свою сторону спартанского тирана Набиса и Беотийский союз и затем двинулся в Фессалию, чтобы выиграть войну одним генеральным сражением. Того же желал Филипп и, собрав в своей малолюдной стране 26 тыс. войска посредством привлечения под свои знамена самых молодых юношей и стариков, двинулся в Фессалию и остановился вблизи неприятеля. У римлян было почти такое же число войска, только конница их была значительнее. В окрестностях города Скотусы войска оказались друг против друга сами того не зная, так как между ними лежал ряд холмов, называвшихся Киноскефалэ, т. е. собачьи головы. В одно туманное и дождливое утро обе армии отправили свои отряды на холмы, чтобы занять их и разведать положение неприятеля. Нечаянно наткнувшись здесь друг на друга, они вступили в бой, который постепенно перерос в настоящее сражение, когда в борьбу с обеих сторон вступили подкрепления, и шел с переменным успехом до тех пор, пока, наконец, Фламинин не выдвинул все свои силы. Филиппу не особенно хотелось сражаться в такую плохую погоду и в неблагоприятной для его фланга местности. Но, убежденный своим окружением, он наконец вступил в битву. 8 тыс. македонян были убиты, 5 тыс. взяты в плен; у римлян пало всего 700 человек. Филипп бежал в Темпейскую долину, где собрал остатки своего разбитого войска.
