– Вообще-то я увлекаюсь бодибилдингом. Выиграла несколько конкурсов. – Она провела рукой по его прессу. – Надо бы подтянуть.
О да, она знает путь к сердцу мужчины.
– Я над этим работаю. – И добавил, чтобы сменить тему: – Мы с братом вместе занимаемся, но в последнее время он занят.
– Вы двое близки? – поинтересовалась Рейчел, пока администратор оформлял дружеский абонемент для Далласа.
– Угу. – Он последовал за ней к гантелям.
– Он не рассказывал о деле Леона? – Рейчел начала упражнение на руки.
– Так, немного. Ему нельзя особо распространяться. – Даллас подобрал себе вес.
– Он собирается арестовать жену?
– Я не думаю, что он убежден в ее виновности. – О’Коннор отметил, с какой легкостью Рейчел поднимала гантели.
– Ее не накажут?
– Мне кажется, брат продолжает поиски других подозреваемых. Именно поэтому он шерстит ваш офис… ищет кое-какие ответы.
– Удачи ему. Адвокаты славятся умением держать языки за зубами.
– А как же секретарши? – Он постарался, чтобы это прозвучало, как легкое поддразнивание.
– Мне нужна моя работа.
– Понятно. – Его так и подмывало спросить, почему она считала, что рискует работой, но не хотел показаться чересчур любопытным.
Рейчел подошла к тренажеру и добавила еще два «блина». Она десять раз подняла ногами девяносто килограммов. Далласа это очень впечатлило. Он устроился возле нее, чтобы выполнить свои упражнения.
– Походу это не Кантон. Хотелось бы побыстрей покончить с этим балаганом из-за опеки.
– Я тебя умоляю, он тряпка, а не мужик. Если это действительно кто-то из нашей фирмы, я бы поставила на Эндрю.
– Кого? – включил дурачќа Даллас.
– Сына старшего партнера. Скажем так, у него проблемы с белым порошком.
– Серьезно? – спросил Даллас.
– Я категорически против наркотиков. Поэтому, если ты ими увлекаешься, этого тебе не видать. – Она махнула рукой на низ живота.
Срань господня, а дамочка скоростная. Вот только она не знала, что его не интересовало «это»… и то другое тоже.
– Я не принимаю наркотики.
– Хорошо. – Рейчел улыбнулась. Даллас предчувствовал, что она планировала позже перенести их тренировку в другое место. Нет уж.
Культуристка сделала еще два жима ногами.
– Твой брат собирается прийти в понедельник опрашивать остальных?
– Вроде бы. – Внезапно Даллас нашел занимательным, как легко удалось ее разговорить. Кто она: обычная сплетница, или здесь кроется нечто большее?
– Думаешь, у тебя получится передать ему от меня зацепку так, чтобы никто об этом не узнал?
– Смотря насколько это маленькая зацепка.
– Как я уже говорила: мне не хочется потерять работу.
– Я все понимаю.
Она выпрямилась, промокнула полотенцем вспотевший лоб и провела им вниз по ложбинке между грудей… несомненно специально для Далласа.
– Во вторник я вышла с работы, но забыла пиджак. Пришлось вернуться. – Она посмотрела, как он выполняет жим ногами.
– Когда я вошла в офис, то услышала, как Леон и Брайан ругаются.
– Из-за чего? – спросил Даллас.
– Не знаю. Но звучало… враждебно. Я забрала пиджак и ушла. Поскольку Брайан – сын старшего партнера, за ябедничество меня запросто выпрут.
«В этом есть смысл», – мысленно внес правки Даллас. Возможно, разговорчивость Рейчел Петерсон была обусловлена совсем другими причинами, не вызывающими подозрений. Быть может, Даллас заинтересовал ее лишь потому, что был братом Тони, и она вовсе не собиралась тащить его к себе домой. Надежда умирает последней. В противном случае ее ждет горькое разочарование.
Надежда таки скончалась в муках, когда рука Рейчел приземлилась ему на бедро в непосредственной близости от паха.
– Немного усилий и, ручаюсь, под моим началом станешь твердым, как камень.
Даллас пытался быстро соображать.
– Знаешь, я должен тебе кое в чем признаться.
***
Полчаса спустя, раньше, чем он ожидал, Даллас подогнал «мустанг» к галерее Никки. Еще никогда О’Коннор с таким трудом не отбивался от внимания женщины. Пока он рожал причины, по которым не может с ней встретиться в более интимной обстановке, Рейчел мгновенно сделала собственные выводы. И было проще с ними согласиться, хотя это ему не понравилось. Впрочем, у него же розовый диван!
Ужасная мысль. И следующая была еще ужаснее. Рейчел его нисколько не привлекла. И тому была единственная причина. Никки.
К чему они в итоге придут? Он вспомнил недавний разговор с Тони. Куда он сам хотел, чтобы зашла их связь? Даллас откинулся на спинку кресла и решил, что ему нужно притормозить свои чувства. Разве не он обещал никогда больше не привязываться ни к одной женщине?
Да провались оно все пропадом! Даллас не хотел сегодня ломать над этим голову. Он хотел думать о том, как разденет Никки и всю ночь напролет продержит ее обнаженной.
Зазвонил его мобильник. Отвлекшись от приятных размышлений, он ответил, не глядя на номер звонившего.
– Да?
– Здравствуй, Даллас.
«Зашибись». Если ему требовалось напоминание, почему не следует привязываться к новой женщине, вселенная только что ему услужила.
– Чего тебе, Серена?
– Если я скажу «тебя», что ты ответишь?
– Я пошлю тебя в дальний эротический поход с твоим боссом. Разве не он твой нынешний жених?
– А ты можешь вести себя как мудак, знаешь?
– Да, тюрьма, – «и брак с тобой», – имеет такой эффект.
– Я слышала, ты разговаривал с моим адвокатом.
– Я слышал, ты разговаривала с моим отцом. Советую больше этого не делать.
Серена проигнорировала его замечание.
– Лео сказал, ты практически согласился подписать бумаги.
– Лео? Ты о мистере Кантоне? Что, с ним ты тоже спишь?
– Скотина.
– Отличный повод больше со мной не связываться, Серена. Это моя собака. И я ни с кем ей делиться не буду. – Даллас повесил трубку.
Подойдя к галерее Никки, он тут же заметил, что свет потушен. Ни машины бабушки, ни «сатурна» Нэнса поблизости не было.
Где же Никки? Неужели что-то… случилось? Все мысли о попытках создания эмоциональной дистанции были моментально посланы к дьяволу.
Схватив телефон, он набрал ее номер. «Возьми чертову трубку!»
Никки не отвечала. Телефон переключился на голосовую почту.
Глава 27
– Тебе звонят, – окликнул сидевший за столом Нэнс.
– Потом перезвоню. – Стоя у прилавка в кафе-мороженое, Никки взглянула на часы. Она как раз собиралась позвонить Далласу и предупредить, где они находятся и почему покинули галерею. Возможно, она зря переполошилась, но звонок Эндрю Брайана ее встревожил.
Захватив пару салфеток, Никки забрала свой заказ. Пока она с двумя рожками возвращалась к столу, снова зазвонил телефон.
Отдав Эдди двойную порцию клубничного мороженого и покрепче держа свой единственный шарик шоколадного, она полезла в сумку за мобильником. Попытка управиться одной рукой провалилась. Сумочка и ее содержимое разлетелись по полу.
– Дерьмо. – Она взглянула на Нэнса, пока, наклонившись, собирала свои вещи. – Ты ничего не слышал.
– Меня скоро отправят в тюрьму, а вы боитесь, что слово «дерьмо» плохо на меня повлияет? – Посмеиваясь, он опустился на колени, чтобы помочь ей все собрать.
– Не стоит тебе ругаться, – поучала Никки. – В тюрьму ты не сядешь.
– Ага, как же.
Она подобрала тампон и бросила в сумку вместе с кошельком, расческой и почти пустым баллончиком «мейса».
– Вот. – Эдди протянул ей зеркальце и флешку.
– Это не мое. – Никки вернула ему флешку.
– Она выпала из вашей сумочки.
– Ты уверен, что она раньше не валялась на полу? – Никки поднялась и поставила сумку на стол.
Эдди уселся и положил флешку рядом.
– Я никогда ими не пользуюсь. – Заметив, что ее подтаявшее мороженое сейчас капнет, Никки его слизнула. – М-м-м.
Подвинув на край стола сумочку, она нечаянно смахнула салфетки.
– Правило десяти секунд. – Эдди быстро поднял с пола салфетки и подал одну Никки.
– А как же микробы? – Она почувствовала дежавю. Джек уронил салфетку, когда они ужинали в «Веннис». Никки еще тогда подумала, как это на него не похоже…
Ее взгляд метнулся к флешке. Она не пользовалась картами памяти, в отличие от Джека.
Даллас и его брат спрашивали, не передавал ли ей что-нибудь Джек в день своего убийства. Сумочка как раз стояла под столом, когда он подбирал салфетку.
– Дерьмо.
– Что?
– Подержи. – Она передала Эдди свой рожок и позвонила Далласу.
***
О’Коннор вошел в кафе-мороженое. Аромат холодных сливочных сладостей наполнил ноздри. За ближайшим столиком Никки неспешно провела розовым язычком по шарику мороженого. Желание обрушилось на Далласа с такой силой, что ему пришлось собрать все силы, дабы обуздать себя. И все равно он не мог равнодушно наблюдать, как ее язык скользит по шоколадно-сливочному лакомству.
