— Зачем? Я уже взрослая, а у тебя времени и так в обрез. Завтра пойду по магазинам, заодно и билет куплю.
— Хорошо, пусть будет по-твоему. — Юлька допила виски. — Деньги я отдам прямо сейчас. Надеюсь, дополнительных расходов у тебя за этот период не возникло?
Даша угрюмо смотрела в стол. Дольше играть в кошки-мышки не имело смысла. Пока она здесь соревнуется, кто кого пересидит, с Богдановым может случиться непоправимое. Да и с ней самой тоже. Пора начинать лобовую атаку.
— Юля, — она переменила позу так, чтобы иметь возможность парировать удар. Если таковой, конечно, последует. — Я обещаю уехать прямо сейчас, если ты ответишь мне на три вопроса: как забеременела Юркевич, из какого биоматериала ты собралась Пероцкому делать потомство, и куда пропал Алексей? Только запомни — я уже многое знаю.
Замерев на полувздохе, Паэгле стояла посередине кухни с высоко поднятым бокалом, по подбородку скатывалась маленькая желтая капля.
Ощущая легкое головокружение от собственной смелости, Даша продолжала:
— Я знаю о твоей связи с клиникой Пелтрама, знаю, что вы незаконно используете человеческий биоматериал для своих опытов, судя по всему, успешных...
Замороженным жестом Юлька опустила руку, осторожно, словно опасаясь разбить бокал, поставила его на стол.
— Все хорошо, — ровным голосом произнесла она, — ничего страшного не происходит, все в порядке-
Но не тут-то было. Даша хищно раздула ноздри, она напоминала гюрзу перед броском.
— Все далеко не в порядке, и я это знаю! Юля, прошу, расскажи мне все. Я попробую тебе помочь. — Даша говорила с жаром. — Я тебя знаю давно и никогда не поверю, что ты хоть что-нибудь делаешь ради корысти, я знаю, ты помешана на науке и просто не видишь границы, перед которой нужно остановиться, это не твоя вина, это твоя беда...
— Да, — спокойно согласилась Юлька. Взгляд ее продолжал оставаться неподвижным. — Ты совершенно права. Я сейчас тебе все расскажу, но только ты успокойся. Хорошо?
— Конечно, хорошо.
— Давай выпьем?
— Давай.
Юлька потянулась было за бутылкой, но, словно что-то вспомнив, подняла указательный палец.
— Я сейчас, одну минуточку.
Сердце Даши готово было выпрыгнуть из груди. Она не знала, что Паэгле может прятать в своей комнате. А если у нее там оружие? Зажав в руке телефон с набранным номером Полетаева, Даша приготовилась к самому худшему. В конце концов силы у них почти равные, если только, конечно, Паэгле не посещала секцию восточных единоборств.
Юлька вернулась быстро, на первый взгляд в руках у нее ничего не было.
— Ну что, выпьем? — Теперь она казалась даже веселой. — Да расслабься ты...
— А я и не напрягаюсь. — Даша продолжала зорко следить за каждым ее жестом.
Она настолько увлеклась, ожидая некого масштабного действия, что чуть не пропустила едва заметное движение левой руки бывшей одноклассницы: беря бокал сверху, Паэгле разжала средний и указательный пальцы, крошечная таблетка скользнула в янтарную жидкость. Юлька протянула виски с легкой улыбкой:
— Держи. Тебе добавить лед или содовой?
— Да, — хрипло кашлянула Даша. — Я буду и лед, и содовую... И, если не сложно, сделай что-нибудь закусить, целый день голодная.
Паэгле смотрела чуть прищурившись, в светлых глазах мелькнуло подозрение. Даша поспешила улыбнуться:
— Извини, что прошу, мне как-то не по себе сегодня, слабость и голова кружится... — Она опустилась на стул. Ей не пришлось играть, силы действительно почти оставили ее. — Сделай бутербродик, будь человеком.
— Хорошо.
Стараясь держать подругу в поле зрения, Паэгле открыла холодильник. Однако стоило ей наклониться, как Даша жестом волшебника поменяла бокалы местами. Не раздалось ни единого звука, не пролилось ни единой капли.
Юлька подняла голову и зорко глянула на Дашу. Веснушчатые щеки пылали.
— Что случилось?
— Ничего, — Даша сглотнула. — Жду закуски и льда.
— У тебя случайно нет температуры?
— Не знаю. Может быть.
Бутерброды получались вкривь и вкось. Лед в виски Юлька вытряхнула не считая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну, — она подняла свой бокал, — давай за нас.
— Давай. — Не отрывая глаз от подруги, Даша медленно, глоток за глотком, выпила.
Паэгле осушила свой стакан одним махом.
— Еще по одной?
Даша кивнула.
Второй бокал прошел менее напряженно. Даша почувствовала, как ее постепенно отпускает.
— Поговорим? — Она не знала, что именно Юлька бросила в бокал, не знала, сколько времени пройдет, прежде чем что-то случится.
— Да. — Паэгле чуть дрогнула и оперлась рукой о стол. — Рыжая, я не знаю, кто тебе и чего наговорил, но я за всю свою жизнь никому ничего плохого не сделала, все, с чем ты столкнулась, лишь нелепое стечение обстоятельств.
— Конечно, — кивнула Даша, — включая тех лягушек и крыс, которым ты отрезала лапы.
— Подожди, это совсем другое дело...
— Смотря для кого. Для них — речь шла о жизни и смерти.
— Хватит чушь нести. — Паэгле поднесла руку ко лбу, его постепенно покрывала испарина. — Господи, какая же ты дура, — пробормотала она, опускаясь на стул. — Ты что, подменила бокалы?
— А что мне оставалось делать?
— Сначала надо было...
Договорить Паэгле не смогла, голова с тихим стуком упала на стол. Медленно растекалось виски, окрашивая светлые пряди ее волос в золотистый цвет.
Закрыв глаза, Даша тихонечко застонала.
3
Открывая дрожащими руками дверь, Даша уже ни на что не надеялась.
— Полетаев, если хочешь меня убить — убивай, но делу это вряд ли поможет.
Полковник с неподдельным интересом рассматривал свою неугомонную подругу: запавшие скулы, заострившийся носик, побелевшая, прозрачная от усталости и переживаний кожа.
— Странно, я почему-то думал, что к осени веснушки должны пропадать. Как ты умудряешься их сохранять целый год?
— Что?
— Ничего. — Он вздохнул. — Ну, рассказывай, я тебя внимательно слушаю.
— А ты обещаешь ничего не предпринимать хотя бы первые десять... двадцать минут?
Гладко выбритое лицо стало еще задумчивее.
— Понятно. — Он помолчал. — Думаю, минут двадцать я выдержу.
— А полчаса? — В глазах промелькнул огонек надежды: а может, вообще все обойдется?
— Ты начнешь говорить?
Даша все еще сомневалась. Наверняка ничего утверждать было нельзя, Полетаеву только дай повод — моментально на запчасти разберет. Однако жизнью человека она рисковать не могла, не имела права.
— Я отравила Юльку.
Отодвинув с прохода дрожащего детектива, Полетаев быстро прошел на кухню, как он догадался, что все произошло именно там, было непостижимо.
— Чем ты ее отравила? — спросил он, раздвигая Юльке бледные веки.
Даша топталась рядом, в отчаянии ломая пальцы.
— Не знаю. Отравить хотела она меня, но я заметила и поменяла бокалы.
Полковник взял Юлькину руку, прощупал пульс, понюхал пустой стакан.
— Могу тебя обрадовать, твоя подруга жива.
— Я знаю, но не уверена, что надолго.
— По этому поводу можешь не беспокоится, это, скорее всего, снотворное. Покажи мне ее комнату.
Даша молча кивнула на дверь кабинета. Полетаев зашел, быстро выдвинул все ящики, перебрал сумочку. Вскоре он нашел, что искал: небольшой стеклянный пузырек.
— Такой таблеткой она пыталась тебя отравить?
Даша кивнула:
— Похоже.
— Тогда расслабься, это действительно снотворное. К утру придет в себя. Даже голова болеть не будет. — Он старательно разложил все вещи по своим местам. — Ну давай рассказывай, что произошло.
— У меня есть основания предполагать, что Шувалову убила Паэгле, — тихо, но твердо произнесла она.
Темно-синие глаза полковника резко сузились.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Шувалова мертва?
— Да. Мы договорились встретиться в четыре часа, но она не пришла.
— С какой целью вы должны были встретиться?
— Я пообещала передать ей кое-какие документы из сейфа Паэгле.
