начали мариновать меня в этой воняющей плесенью комнате с необыкновенно неудобными стульями. Каким-то образом я даже задремал.
– Виконт, – слово было произнесено издевательски, – вас ожидает лорд Хоксбери.
Должен сказать, что сей «лорд» мне хотя бы предложил сесть, после чего началась экзекуция.
– Виконт, вы понимаете, что из-за вас мы потеряли генерала Кадудаля, на которого возлагали большие надежды?
– Это произошло абсолютно случайно, и от такого никто не застрахован.
– А как вы объясните тот факт, что в последнее время подобные «случаи» происходят только с вами, виконт?
Я хотел было возразить, что неудачи были не только у меня, но понял, что это бесполезно – виновного уже назначили. Но, подумав, я осторожно сказал:
– Дженкинсон, подумай. В каждом из этих «случаев» так или иначе участвовал О’Нил.
– Во-первых, не во всех, – нахмурился тот, возможно от того, что я назвал его по его совсем не дворянской настоящей фамилии. – Не забывайте, что в Петербурге О’Нила не было, но первый ваш серьезный промах произошел именно там.
– То было просто случайностью. Зато потом он участвовал во всех наших серьезных неудачах.
– И он спас вас от плена и позора, а может, и от смерти целых два раза. Не так ли?
– Может, он работает на русских и у него были на то некие причины.
– Вы понимаете, что облыжно обвиняете вашего спасителя? Виконт, – он подчеркнул это слово, – это недостойно дворянина.
Я хотел было возмутиться, но вовремя сообразил, что это бесполезно.
– Да, но… Даже в истории с Кадудалем торчат уши О’Нила. Ведь именно он, через какого-то своего знакомого контрабандиста, договорился о том, что нас доставят в Норден. А там, словно из-под земли, появились проклятые пруссаки, которые меня и повязали.
– Виконт, сэр Чарльз узнал подробности вашего задержания – и был вынужден изменить свой маршрут, чтобы заехать в этот проклятый Аурих – после того, как один его… источник сообщил о вашем задержании под Норденом. По его словам, прусские таможенники услышали, как на берегу громко ругаются двое по-французски. Если бы не это, то вы, скорее всего, достигли бы цели. А потом ваша абсолютно идиотская выходка – иначе ее не назовешь – когда вы ко всему прочему назвались графом Эссексом… Хорошо еще, что сэр Чарльз сумел это дело замять.
– А что случилось с Кадудалем? Пруссаки сообщили мне, что его задержали и что он во всем сознался. Но в чем именно, они не сказали.
– Вероятно, его действительно схватили – но вряд ли из него смогли бы что-либо выбить. Не тот он человек. Но молите Господа, виконт, чтобы это было действительно так – ведь он может столько о нас порассказать. А если он действительно от них ушел, то тогда где он? Во Франции у нас есть люди, которые сообщили бы, если бы он там вдруг появился. В Нидерландах – как бы они теперь ни назывались – тоже ничего о нем не слышно, да и отдали бы они его французам как пить дать. В Дании… да, там нас не любят, да и людей, которые нам помогают, после «копенгагирования» там почти не осталось. Но, я полагаю, мы все равно бы об этом так или иначе узнали.
– Может, он подался в Россию?
– И как вы себе это представляете? Каким образом он из Восточной Фризии мог перебраться в эту проклятую Россию? Да и в Данию так просто не попадешь.
– Может, его подобрал корабль и доставил в Данию? А из Дании, например, в Россию?
– Виконт, вам бы книжки писать навроде господина Дефо. Читали про путешествия этого, как там его, Гулливера? Кстати, этот самый Дефо довольно успешно работал в секретной службе королевы Анны. То, что вы здесь плетете, намного менее вероятно. В любом случае О’Нил обо всем договорился, а вы сумели превратить вполне успешную операцию в очередной провал.
– Неужто вы подозреваете меня в измене? – возмутился я.
– Упаси господи, виконт. Просто в последнее время у вас идет сплошная полоса невезения. Вам неплохо бы какое-то время отдохнуть. У вас же есть поместье где-то в Шотландии?
– Уже нет, мой брат его продал за долги.
– Не буду вспоминать, как вы ему наследовали, виконт, – тут слово «виконт» вновь прозвучало как плеть. – В любом случае я бы на вашем месте уехал куда-нибудь из Лондона, отдохнул, набрался сил. Вот только не покидайте пределы Империи и дайте мне знать, где именно вы будете находиться, чтобы я мог в будущем вас вызвать и, возможно, поручить вам какое-нибудь дело полегче. Вдруг у вас наконец хоть что-то получится?
– А почему не в Лондоне? У меня же есть место в Палате лордов.
– Там вас не ждут, виконт. Ну что ж, ступайте, я вас больше не задерживаю.
8 (20) июля 1801 года.
Санкт-Петербург. Михайловский замок.
Василий Васильевич Патрикеев, журналист, историк и магистр Мальтийского ордена
Оставшись к комнате вдвоем с императором, я немного помолчал, дав тому время собраться с мыслями. Павел немного постоял у окна. Потом задумчиво потер гладко выбритый подбородок и повернулся ко мне.
– Скажите, Василий Васильевич, – наконец произнес он, – вы тоже настаиваете на том, что нам весьма важно захватить Мальту? Я понимаю, что рано или поздно она станет нашей. Ведь я намеревался превратить этот остров в военно-морскую базу России на Средиземном море. И власть над ней передавать одному из великих князей. Например, моему младшему сыну Михаилу. Ведь к тому времени, когда он станет взрослым, Мальта уже будет принадлежать России.
– Ваше величество, – ответил я, – Мальта и Корфу должны стать нашими владениями. Владея этими первоклассными крепостями с хорошими гаванями, мы сможем контролировать восточную и центральную части Средиземного моря. Кроме того, Корфу – это мостик, переброшенный на Балканы, где скоро начнется восстание сербов под предводительством Карагеоргия. Этот храбрый черногорец из рода Васоевичей после резни, устроенной главарями янычар, возглавит народ сербский и сумеет добиться самостоятельности. В нашей истории он будет убит Милошем Обреновичем – другим вождем сербов во время подготовки нового восстания против турок. А Мальта – остров, с которого рукой подать до юга Италии. С него можно контролировать морские пути из Европы в Азию и Африку. В нашей истории англичане после изгнания с Мальты французов сделали остров своим протекторатом. А потом, уже после отречения Наполеона Бонапарта от имперской короны, Мальта окончательно стала английским владением.
– Я понял вас, Василий Васильевич, – Павел прошелся несколько раз по своему кабинету. – Значит, эти два небольших острова должны стать моими владениями… А не испортим ли мы из-за этого
