— Я… я не знаю, что происходит, Трикс. Просто перезвони мне, хорошо?
— Э-э-эй, парень, — на плече возникает ладонь, сбрасываю вызов и оборачиваюсь. — Какого черта?
Один из друзей Эйдена уже знатно выпил, и его желудок вот-вот вывернется прямо на меня. Подхватываю его руку и веду к белому другу, которого он будет обнимать долгое количество времени.
И полчаса длится сие веселье. Я не могу оставить его по первой причине — это дом моей семьи, где после вечеринки будет убираться мама. Я слишком берегу и ценю её заботу, чтобы наплевательски относиться к какому-то чуваку с недержанием. Это мерзко, и я вспоминаю себя, когда рядом был отец. Отвратительное зрелище, которое он видел. Больше алкоголь не заходит мне так, как в школе и на первом курсе. Когда тошнотворные звуки стихают, помогаю ему умыться и усаживаю на диван, вручив стакан воды. Хотя, это вовсе не требуется, парень падает и отключается.
Вновь смотрю на экран мобильника, получая большое ничего. Четвёртый раз будет последним. Набираю её номер, но слушаю оператора, говорящего о том, что телефон абонента отключён. Сердце прибавляет темп, и я чувствую вмиг прибывшую ярость, которая заставляет прыгнуть в машину и вылететь на дорогу. Я решу и поставлю окончательные точки сегодня и прямо сейчас. Всем планам Трикси и моим, придётся сдвинуться на второй план. Я злюсь. Очень сильно злюсь. В такие моменты мне требуется груша, но это невозможно. Я не могу развернуться назад. Слишком поздно отступать, когда кампус виднеется на горизонте. Скорость тоже последнее, что волнует меня. Я забываю о правилах.
Клубы дыма и запах жжённой резины остаются за спиной, как и мужик, который кричит мне вслед, требуя остановиться. Плевать абсолютно на всех, я всегда получаю своё, когда хочу этого. Меня не выгнать из кампуса с помощью танка и под предлогом смерти. Я соглашусь, если мне позволят поговорить с ней. Стучу в дверь, получая тишину. Некоторые начинают выглядывать из комнат, но видя меня — исчезают. Всем известно: меня лучше не трогать, особенно в подобном состоянии. Дерево в любую секунду может треснуть под моим напором, и чтобы убедиться в её отсутствии в комнате, набираю номер пятый раз. Очередной ответ оператора, который получаю и уже делаю шаг к выходу. И я бы ушёл, если бы не шум за дверью, который заставил ноги застыть на месте, а сердце оборваться. Медленно поворачиваюсь и снова стучу в дверь.
— Открой, я знаю, что ты там, Трикси!
Новая тишина, с которой я не готов мириться. Я буквально начинаю долбить по двери так, что она в любую секунду может сойти с петель. Кулак рассекает воздух, а на пороге появляется какой-то парень. Придерживая дверь, он смотрит на меня.
— Ты кто?
— Это я хочу спросить, кто ты, — рычу я.
— Уходи, чувак, ты ошибся, — усмехаясь, парень уже хочет закрывает дверь, но внутри что-то ёкает, и я подпираю её ногой.
— Лучше отойди, — хриплю я, уничтожая его взглядом.
— Братан, это ты отойди.
Качаю головой и разминаю шею, в следующую секунду он отлетает назад, врезаясь в шкаф позади, а дверь распахивается. Взгляд обращается к кровати Трикси, и картина заставляет меня вздрогнуть. Обняв колени, она сидит в уголке изголовья, её глаза встречаются с моими, и я теряю всякий контроль над собой, не думая о том, что было и о том, что будет.
Схватив ублюдка за футболку, ставлю его на ноги. Я не успеваю считать, сколько раз взмахнул кулаком, какую силу применил и сколько всё длится. Глаза заливает пелена, и единственное, что я вижу — кровь. Она повсюду: на руках, одежде, полу. В ней всё. Я, он и окружающие предметы. Но мне мало, критически мало. Я готов забить его до смерти, если потребуется. В голове полный вакуум. Ни одной мысли не пролетает. Только пустота и отчаянье.
— Мэйсон… Мэйсон, пожалуйста! — женский крик срывается на хрип и сильный плач, но я не могу остановиться.
Последний удар так и не достигает его лица, потому что несколько рук оттаскивают меня в сторону, но я сопротивляюсь, и к ним присоединяется ещё несколько, удерживающих меня. Кровавое пятно не полу, толпа народа вокруг, но среди них я вижу только её. Золотисто-карие глаза блестят, но не от счастья, а из-за слёз. Трикси не торопится бросаться ко мне, она испуганно пятится назад, и я почти падаю на колени от страха потерять её.
Сильный гул вокруг, среди которого я не могу разобрать ничего понятного. Я помню только тот взгляд, с которым она смотрела на меня, когда я только вошёл на порог. Голова становится тяжёлой и наполняется сталью, а в горло засыпают битое стекло, из-за чего я не могу произнести даже слово. Становится невыносимо душно и больно, как только в сознании появляется первая фантазия на счёт того, что произошло, пока я стоял за дверью. Если бы было чем, меня бы стошнило прямо в ноги, но я не отвожу глаза от Трикси. Она не подходит ко мне, и это только подталкивает мою версию стать истиной.
Бросаю последний взгляд на пол, с которого буквально соскребают ублюдка и резко разворачиваюсь. В ту же секунду мозг даёт старт мыслям, которые немедленно валятся на меня. Я хочу убраться отсюда как можно скорей, в любом случае, при надобности меня найдут, а прятаться я не собираюсь. Несмотря на оживлённый трёп вокруг, который касается меня, я слышу только собственные шаги, эхом отзывающиеся в стенах. Я ошибся, я действительно ошибся. Либо он ничего ей не сделал, либо всё было бы или уже было по обоюдному согласию. Но я вмешался, придя не вовремя. Почему я думаю только о втором? Почему чувствую дежавю?
Я знаю, что это. Я учусь на проклятого психотерапевта, который должен помогать другим, но смешно, что я не в силах помочь самому себе. Все гребаные теории и практики не работают. Я знаю, что это. Мне знакомо понятие, которое следует за мной. Я всё ещё живу в старом сценарии. И сейчас любой другой терапевт мог сказать и предложить мне закрыть гельшат, но я и сам знаю, как это делается. Вся это херня не работает со мной.
Скрипя зубами, стискиваю руль, но срываюсь и начинаю избивать его со всей той дури, которая ещё осталась и сейчас бурлит в крови. Боль разрывает изнутри. Я ощущаю, как она пожирает, как смакует каждый кусочек меня, который ещё оставался целым и помогал поверить кому-то. Трикси уничтожила его. Внутри меня пусто. Я ничего не чувствую. Это делает меня уязвимым, но и тут я ошибаюсь. Это делает меня почти властелином мира. Все хотят того, кто ничего не чувствует, кто относится безразлично, кто не проявляет внимания. Все тянутся к такому. Это живой магнит. Люди любят мучить себя.
Вытираю влажное лицо футболкой, не понимая, толи от слёз, которые незаметно хлынули, толи от крови и втыкаю ключ зажигания. Машина тут же подаёт признаки жизни, а по стеклу безудержно начинают колотить ладони, на стук которых я поворачиваю голову, дверь с водительской стороны распахивается и Трикси за секунду появляется на моих коленях. Её ладони ложатся на мои щёки, а глаза суматошно разглядывают лицо.
— Уходи, — выдавливаю я, стараясь держаться, но она отрицательно крутит головой. — Проваливай!
Трикси игнорирует просьбы, из-за чего мой голос срывается на крик, прохожий на отчаянье.
— Убирайся, черт возьми, ты противна мне!
Сжав футболку в кулаках, она впивается в мои губы, и я отталкиваю её, благодаря чему она стукается спиной об руль, но не издаёт и писка.
— Уходи, — цежу я. — Уходи, твою мать!
— Ты говорил, что любишь меня!
— Я ошибался, ты ничем не лучше Эмили. Подстать ей.
— Ты… ты думаешь, что я… с ним… — начиная задыхаться, Трикси смотрит на меня ошарашенным взглядом. — Ты с ума сошёл!?
— А по мне не видно? — гаркаю я.
Выскочив из машины, она пятится назад, продолжая прожигать меня взглядом.
— Вали, Картер, ты всегда уходишь!
— Я не ухожу, это ты уходишь!
— Тебя не было несколько дней!
— Да, мне нужно было время, чтобы разобраться в себе, — фыркаю, выбираясь из салона. Злость нарастает с такой силой, что я еле дышу. И вновь не сдерживая эмоции, перехожу на крик: — Ты можешь послать меня к черту одним взглядом! Это я иду к тебе, потому что ты нужна мне, а не ты! Почему ты не пришла сама? Почему делаешь вид, что сейчас я тебе нужен, а через пять минут не нужен? Почему ты говоришь, что ничего не изменилось? Да, мать твою, всё изменилось! Я не знаю, как это вышло, но так получилось! И даже сегодня я пришёл к тебе, а не ты ко мне! Ты даже не поздравила Эйдена!
