Завернув за мыс Брегорин и выйдя в открытое Западное море, «Утренняя звезда» ускорила ход. Длинные пологие волны океана укачивали Мэйсена, как дитя в колыбели, и впервые за много недель он спокойно проспал всю ночь напролет.
Он взглянул на балки под потолком каюты, на танец солнечных зайчиков, которые отражались от волн. Ему хотелось смаковать эти первые секунды после пробуждения, полные тепла и уюта, когда увиденные ужасы казались лишь далеким воспоминанием из прошлой жизни. Но игнорировать важность миссии было непозволительно, как бы этого порой ни хотелось. Все рано или поздно заканчивается.
Мэйсен повернулся на бок. К’шелия сидела на краю койки, нагая, как при рождении, и неторопливо расчесывала свою серебристую гриву. Он залюбовался движениями мускулов на ее спине и предплечье, вспоминая минувшую ночь. Потянулся, погладил пальцем бороздку на ее спине.
К’шелия улыбнулась, обернувшись через плечо. «Мы уже почти на расстоянии зова».
«Благодарю». Мэйсен сел и потер глаза.
К’шелия перебросила волосы на плечо, продолжая их расчесывать. Взгляд ее темных глаз скользил по его телу, по мышцам груди, по множеству старых шрамов. Ее собственная кожа была безупречной, как жемчуг. «Ты крепко спал».
«На груди у волн лучший сон, миледи».
В ее глазах мелькнула неуверенность, и она опустила гребень. «Ты смеешься надо мной, да? Я не слишком хорошо понимаю ваш юмор».
«Я не смеюсь. – Опустившись на колени за ее спиной, Мэйсен обнял ее за талию и поцеловал в плечо. – Я предельно честен в своих комплиментах».
Эльфийка медленно провела его ладонями по своей груди. Груди у нее были маленькие, они терялись в его натруженных лапах.
К’шелия запрокинула голову, прижав ладони к его рукам и отслеживая все его ласки. Ее прикосновение было прохладным, почти эфемерным, как у снежинки. «Это было… интересно. Я останусь высокого мнения о тебе, Мэйсен».
«Я тоже буду скучать по тебе, Поющая Кораблю. Всякий раз, как окажусь в открытых водах». Золотые бутоны ее сосков затвердели под его пальцами. Мэйсен нежно потер их, отчего у нее перехватило дыхание.
«У нас есть время?»
«Для любви время есть всегда».
«Тогда еще один раз, на прощание?»
Мэйсен поцеловал ее тонкую шею. К’шелия пахла морем, солью и ветром. Ее кожа была чистой даже на вкус. Он позволил правой руке скользнуть по ее животу ниже, туда, где смыкались бедра. Она с готовностью раздвинула их, впуская его пальцы глубже. Гребень из слоновой кости упал на пол…
Позже, когда Мэйсен поднялся на палубу, присоединившись к К’шелии у штурвала, ее взгляд снова стал сосредоточенным и отстраненным. На бледных щеках не было даже румянца, который мог бы выдать случившееся между ними. Это слегка опечалило Мэйсена, он привык оставлять женщин сияющими от смеха или страсти, или от того и другого, если удавалось. Но ему никогда раньше не приходилось делить ложе с морскими эльфами. Их душа была глубже океана, по которому они плыли. К’шелия могла сохранять ледяное спокойствие, но он навсегда запомнит, что видел и слышал, сжимая ее в своих объятиях.
«Покажи мне сигиль своего друга, и я попытаюсь к нему дотянуться».
«Благодарю, миледи. – Мэйсен мысленно показал ей нужный узор цветов. – Далеко до них?»
«Еще два дня при таком же ветре».
«Это дольше, чем я рассчитывал».
«Я даже не могу спеть “Звезде” путь в зубы ветра, Мэйсен. Она и так на пределе сил».
«Я знаю. И благодарность мою не выразить словами. За все, что вы для меня сделали». Ему показалось или на ее губах действительно промелькнула тень улыбки? И тут же исчезла, как солнечный блик на гребне волны. Он не был уверен, что видел ее улыбку, но ее цвета погладили его мысли, нежно, лаская. Не скрывая тепла.
«Дай мне знать, когда контакт станет возможен, и я передам тебе нужное сообщение. Нам больше нельзя медлить».
* * *
– Как для парня, у тебя просто отличные волосы, – сказала Айша, пытаясь расчесать его спутанные пряди.
– Спасибо. – Гэр поправил полотенце на плечах. – А у тебя волосы короче, чем положено девушкам.
– Я срезала их, когда жила на базаре. Там проще выжить, притворяясь мальчишкой. К тому же мне это нравилось.
– Ни за что не поверю, что тебя могли принять за мальчишку. – Гэр погладил ее по внутренней стороне бедра, обтянутого бриджами.
Айша стукнула его гребнем по макушке.
– Веди себя прилично. В детстве я была плоской, как свежевыглаженная рубашка. Изгибы появились позже. – Над гребнем свистнула бритва. – У меня просто не хватает терпения ухаживать за длинными волосами. Мне проще вырвать себе ногти, чем часами вертеться перед зеркалом, укладывая прическу.
Срезанные волосы сыпались на пол ванной вокруг стула, на котором сидел Гэр. Айша резала, расчесывала, подравнивала. Он наблюдал за ее отражением в зеркале. Ее руки двигались быстро, уверенно, лезвие так и мелькало.
Гэра никогда, даже в детстве, не стригла женщина. А если учесть еще и то, что с этой женщиной он проснулся утром в одной постели, и вчера, и позавчера утром тоже – святые, он все еще не верил, что это не сон, – обычная стрижка превращалась в незабываемый опыт. Пальцы Айши касались его волос, массировали кожу головы, и от каждого прикосновения у него мурашки бежали по коже. Поддавшись ощущениям, Гэр не сразу заметил, что она с любопытством наблюдает, как он смотрит на ее отражение.
Уголки ее губ почти не дрожали, только в глазах плескалось откровенное веселье.
– Ну… – Гэр прочистил горло. – Почему на базаре проще было притворяться мальчишкой?
– Так было безопаснее, – ответила Айша. – За девчонками велась охота, даже за калеками.
– Я, кажется, боюсь спрашивать зачем.
– Богиня, откуда ты такой невинный? В бордели их забирали, неужели не понятно?
– Ну да, понятно. – У Гэра запылали уши. Он должен был сам догадаться, несмотря на свое монастырское обучение. В Лейхэвене он видел бордели, хоть и был тогда еще слишком мал, чтобы ими интересоваться. Видел высокомерных элегантных женщин, которые прикрывались от солнца зонтами, храня особую бледность своей кожи. Видел, как ими интересуются все мужчины старше двенадцати и какими злобными глазами смотрят на них другие женщины, стоит им появиться на улице.
– Я дружила с парочкой таких женщин, – продолжала Айша, берясь за очередную прядь. – Они рассказывали, что в некоторых борделях жизнь не так уж плоха. Хозяева выдавали им хорошую одежду, рабочие комнаты были обиты шелком, а за дверью, на случай, если клиент позволит себе слишком много, всегда дежурили вышибалы. Девчонкам даже платили. Но так было не во всех домах.
– Могу себе представить!
– Поверь, не можешь. Люди готовы были заплатить за то, чтобы проделывать с ними такую гадость… или смотреть на гадость, или за то, чтобы это проделывали с ними… – Айша вздрогнула. – В общем, я решила, что лучше уж сама выберу, как жить и чем платить за свой выбор. Так что я научилась понижать голос на октаву и не раскачивать бедрами при ходьбе. Притворяться было легко.
– А мальчишек для борделей не ловили? – осторожно спросил Гэр. – Я слышал, бывает и такое.
– Ловили, но подмастерьев старались не трогать. Не то чтобы мне не делали в свое время грязных предложений… – Айша ехидно прищурилась, глядя на него в зеркало. – Просто у Джалала была привычка брать самую большую бритву и маячить в дверях, пока я стригла некоторых типов, так что клиенты предпочитали не задерживаться.
– Ты по нему скучаешь?
– По Джалалу? Да, наверное. У него был золотой зуб и стеклянный глаз, который он любил вытаскивать и вытирать о рубашку, когда ему кто-то не нравился. И он позволял нам, пятерым уличным бродяжкам, спать в кладовке его магазина. Ну и мы о нем тоже заботились: подметали полы, готовили еду, всякое такое. – Айша говорила с искренней теплотой; ее взгляд стал рассеянным и очень далеким.
Гэр смотрел на нее со странной смесью нежности и боли.
– Я так мало о тебе знаю.
– О, теперь ты знаешь обо мне предостаточно, – весело ответила Айша, интонировав слово «знаешь» ровно настолько, чтобы он снова проклял свою способность быстро краснеть.
Святые, когда же он сможет к этому привыкнуть? Она так запросто говорила о том, что между ними произошло, она была такой открытой, земной, живой, что у него всякий раз перехватывало дыхание.
Айша отошла на шаг и критически осмотрела свою работу, проверяя, чтобы волосы, рассыпанные по полотенцу, были одной длины. А потом улыбнулась его отражению в зеркале.
