рассвете твоей взрослой жизни я хочу, чтобы ты знала, что родилась в любви. Я никогда не забуду те драгоценные несколько дней, которые мы провели вместе, и не проходит и дня, чтобы я не думала о тебе и не молилась за тебя. Мать и отец, которых дала тебе судьба, никогда не допустили бы, чтобы ты считала свое рождение постыдной тайной.
Я надеюсь, что твоя жизнь наполнена добротой, радостью и надеждами и в будущем тебя ждет счастье и любовь. Живи счастливой и полноценной жизнью, Грейс, ты этого заслуживаешь. Я никогда, никогда не забуду тебя, и, если однажды ты захочешь меня найти, я буду ждать.
ххх
Грейс вспомнила, как сидела едва дыша – в душе все переворачивалось при мысли о том, что биологическая мать любила ее и не хотела отдавать. Она встряхнула конверт, и, к ее удивлению, оттуда выпала открытка. Она была разорвана пополам и склеена. Скотч, скреплявший половинки, слегка пожелтел. На открытке было изображено место под названием Итос – Грейс никогда о таком не слышала. Гавань с рыбацкими лодками, чуть дальше – таверна Нико и главная площадь. На обороте она прочитала слова:
Моя дорогая Красавица!
Надежда есть всегда. У нас есть мечты. И помни, свет в наших душах будет гореть еще ярче.
Не жди меня…
От кого была эта открытка? Почерк был не тот, что у ее биологической матери. Более того, он был совсем другим. Как только она выяснила, что Итос находится в Греции, следом сразу возник вопрос, не поэтому ли у нее оливковая кожа и волосы почти черные. Письмо и открытка вызвали больше вопросов, чем ответов, и для Грейс это оказалось непосильным грузом. Ее радовало, что биологическая мать любила ее, но она не находила в себе настоящих чувств к этой женщине, которая не смогла оставить ее у себя. Грейс сомневалась, что ей хватит смелости или любопытства начать поиски.
Однако открытка таинственным образом манила ее. Раз за разом Грейс доставала ее из тайника, перечитывая снова и снова.
– Я по-прежнему не была уверена в том, что готова встретить родную мать, но, глядя на открытку, каждый раз чувствовала, что меня тянет к этому месту. Чем больше я думала об этом, тем больше приходила к мысли, что я каким-то образом связана с Итосом. Но с тех пор, как я здесь…
Ариана посмотрела на открытку, прищурясь.
– А почему она не подписана?
– Не знаю, это вроде как прощание.
– А может, того, кто это писал, прервали? – Ариана снова посмотрела на открытку. – Почерк какой-то такой… и имя… – Она поморщилась и схватилась за голову. – Башка раскалывается, и мозги не варят. Не могу собраться с мыслями, – она вернула открытку Грейс и зевнула. – Спасибо за историю жизни.
Грейс рассмеялась.
– Не знаю, что я ожидала найти здесь. Я имею в виду, что открытка, наверное, была написана почти двадцать лет назад, потому что именно тогда моя биологическая мать написала письмо. Может быть, она приехала сюда и у нее случился летний роман?
Ариана фыркнула.
– Слушай, это все очень интересно, но мне пора идти.
– Может, побудешь еще немного, пока голова не прояснится?
– Не хочу, и все тут.
Ариана слезла с кровати и поднялась. Судя по всему, теперь она гораздо тверже держалась на ногах.
– Может, заглянем в таверну? Нико все еще там, он отвезет тебя домой.
– Нико? – Ариана скривилась и высунула язык. – Он папашкин шпион. Нет, я доберусь домой сама.
– Как?
– Возьму такси на площади.
Грейс встала и пошла за ней, но Ариана остановила ее.
– Слушай, англичанка, может, ты не положила глаз на Христиана, – несмотря на смазанный макияж и налитые кровью глаза, в ее лице сохранялась некоторая гордость, – но в подружки мне не навязывайся, ладно?
Грейс вздохнула. Хотя ей не улыбалась мысль, что Ариана будет добираться самостоятельно, но навязывать свою помощь она не хотела. Итос был местом безопасным, и таксисты наверняка знали, чья она дочь.
Она смотрела, как Ариана, пошатываясь на высоких каблуках, спускалась по лестнице, а потом медленно, но целенаправленно шла через дворик.
– Будь осторожна, ладно? – крикнула Грейс ей вдогонку.
Ариана вскинула руку, но что означал этот жест – прощание или пренебрежение, Грейс не могла сказать. Она закрыла дверь, легла на кровать и взяла открытку, брошенную Арианой. Открытка была старой, потрепанной, уже пожелтевшей от времени.
Не жди меня…
«Я все еще жду», – подумала Грейс. Она до сих пор не приблизилась к разгадке того, как Итос связан с ее появлением на свет. Существовал только один способ это узнать, но была ли она готова сделать тот шаг?
Глава тридцать вторая
Деметриос встал раньше обычного и отправился на пробежку в горы. Наверху дышалось легче, воздух был более бодрящим – как правило, на рассвете ему никто не попадался на пути, разве что случайный фермер, пасший коз. В одиночестве ему лучше думалось, а за последние дни случилось столько всего, что ему было о чем подумать.
Шона стала еще красивее, чем ему помнилось сквозь розовый флер молодости. Бархатистая, отливающая золотом кожа, россыпь веснушек на идеальном носике и глаза изумрудно-зеленого цвета, как трилистники в ее родной стране. Она расцвела, формы приобрели восхитительную женственность. Деметриос держал темп, устремляясь к вершине, до которой оставалось всего полкилометра, но подъем был крутой, и икры уже болели. На вершине он остановился, прерывисто дыша. Грудь вздымалась и опускалась, он ждал, пока дыхание выровняется.
Отсюда весь Итос был виден как на ладони. Остров, который он называл своим домом, был прекрасен, и обычно этот вид дарил ему умиротворение. Однако сегодня на душе было слишком тревожно, чтобы наслаждаться красотой. Его угнетала мысль о том, что у них с Шоной есть дочь, которую он никогда не держал на руках, чьи первые робкие шажки пропустил и которую, вероятно, никогда не увидит. Ей, зачатой летом 1982 года, сейчас должно быть около девятнадцати. Она на год старше Арианы. Это было похоже на удар под дых. Деметриос был семейным человеком, дети значили для него все. Что бы ни думала Шона, но, узнай он в свое время, он поступил бы правильно.
Шону он не винил. Это все дело рук Эланы.
Мать всегда вмешивалась в его жизнь. И в жизнь всех домочадцев. Дергала их за ниточки, как марионеток, и манипулировала.
Что ж, пора ей услышать горькую правду. Ему это вряд ли поможет, но,
