у Шоны попросили автограф. Поклонники, супружеская пара из Германии, сидевшая по соседству, вежливо переговаривались с ней, пока она ставила подпись, а затем ушли с довольными улыбками на лицах. К счастью, больше вроде бы никто не выказал к ним интерес.
Алекс вернулся с пляжа совершенно измотанным и, когда Шона пришла собрать его на ужин, уже крепко спал.
– Вы идите вдвоем, а я за ним присмотрю, – сказала экономка Дельфина.
– Он расстроится, что не встретился с Грейс, – сказала Рокси.
– Мы выкроим время перед завтрашним отъездом, – пообещала Шона.
Теперь они наслаждались первым блюдом – восхитительным мезе из долмады, питы, оливок, помидоров и перца, начиненного сыром фета. Это было объедение.
Рокси облизала губы.
– Пожалуй, этого мне будет не хватать больше всего. Впрочем, на Итосе все замечательное.
– Это волшебное место, но…
– Эй, никаких сожалений, ты забыла?
– Я не верю, когда люди говорят, что ни о чем не жалеют. Это место навсегда останется в моем сердце, и Деметриос тоже.
Рокси покачала головой.
– Предполагалось, что ты начнешь жизнь с нового листа.
– Не пойми меня неправильно. Я знаю, что, приехав сюда и встретившись лицом к лицу с Деметриосом, поступила правильно. И теперь я готова сконцентрироваться на следующем жизненном этапе.
– На «Оскаре»!
– Тс-с, не искушай судьбу, – предостерегла она, делая притворно строгую мину. – Жаль только, что мы с Деметриосом простились на такой грустной ноте.
Рокси наклонила голову, ожидая продолжения. Вчера по возвращении на виллу Шона не пожелала вдаваться в подробности встречи с Деметриосом, и Рокси не стала на нее давить.
– Я сказала, что мы будем на связи, но… В голове у меня был такой кавардак, а он был настолько потрясен известием о том, что у нас где-то есть дочь. Возможно, мы не сказали всего, что на самом деле было у нас на душе. Но увидеться с ним было приятно.
При этих словах глаза Шоны затуманились слезами.
– О, дорогая, – Рокси сжала ее руку.
И тут, точно по волшебству, у таверны остановился красный «Феррари» и из него вышел Деметриос. Он прошел мимо них через террасу в сопровождении Христиана, даже не заметив ее.
– Это судьба, – сказала Рокси. – Пригласи его выпить с нами, вернее, с тобой. Как известно, третий лишний.
Шона рассмеялась.
– Не глупи. Я хочу вас наконец-то познакомить, и ты сама убедишься, что он действительно такой красивый, как я рассказывала.
Может быть, рецина ударила ей в голову, но Шона внезапно почувствовала, что пока не готова попрощаться с ним.
– Подожди здесь, – сказала она Рокси, – я мигом.
Сегодня она надела хлопчатобумажное платье в римском стиле от Ани Хиндмарч. Оно было цвета шалфея, почти до пола и, касаясь терракотовых плиток, производило шуршащий звук. Шона ожидала найти Деметриоса сидящим за столиком и оживленно болтающим и была потрясена, увидев его кричащим на официантку. Не раздумывая, она подошла ближе. Официантка была молоденькой и казалась смутно знакомой, хотя Шона не могла понять откуда.
Стоявшая рядом жена Нико обнимала ее с покровительственным видом.
– Значит, ты видела, как она ушла в ночь, и ничего не сделала?
Деметриос был в ярости, но в то же время в его голосе сквозили нотки отчаяния.
Девушка была на грани слез, но изо всех сил старалась держаться.
– Она сказала, что возьмет такси. Я не думала, что ей что-то угрожает.
– Но ты только что сказала, что она была пьяна.
Девушка нервно вертела в руках кухонное полотенце.
– Ну да, но…
– И все же ты отпустила ее одну? – Он потрясенно покачал головой. – Значит, вот как ты платишь за гостеприимство? А может, тебе пора отсюда убраться?
Тереза что-то сказала по-гречески – судя по выражению лица, вероятно, в защиту девушки. Христиан вступил в спор, оживленно размахивая руками. Официантка, которая явно не понимала, о чем идет речь, стояла, закусив губу, по ее щекам текли слезы.
Шона искренне сочувствовала бедняжке. Что бы та ни натворила, это было издевательством. Решив встать на защиту девушки, она сделала шаг вперед.
– Яблочко от яблоньки, – свирепо сказала она, перебивая тираду Деметриоса.
Он осекся на полуслове и в замешательстве посмотрел на нее.
– Шона?
Но тут же пришел в себя и рявкнул:
– Тебя это не касается. И не вмешивайся!
– Еще как касается. Я отлично знаю, каково это, когда напускаются так, как ты на эту бедняжку.
Она встала между Деметриосом и девушкой и, глядя ему в глаза, отчеканила:
– Два десятилетия назад кое-кто из семейства Теодосис вышвырнул меня с острова, не проявив никакого сострадания. Я не буду стоять в стороне, я не позволю тебе вести себя подобным образом.
– Ты ничего не знаешь, – теперь его глаза выражали скорее отчаяние, чем гнев. – У меня пропала дочь, и виновны в этом эти двое, – он указал на Христиана и Грейс.
– Это не повод запугивать молодую девушку, – стояла на своем Шона.
– Не вмешивайся, Шона, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Она моя дочь… если с ней что-то случилось, я…
Он посмотрел в упор на Грейс:
– Не попадайся мне на глаза.
Девушка заплакала, а Деметриос повернулся и бросился вон из таверны.
Шона была в ярости. Да как он смеет? Она поспешила следом. Деметриос направлялся к «Феррари», и, когда вставил ключ в зажигание, она крикнула:
– Вот бы ты с таким рвением искал меня, когда я исчезла.
– Шона, пожалуйста, сейчас не время и не место.
Его взгляд был полон отчаяния, и ей стало его жаль.
– Тебе нужно мыслить трезво, – ее голос уже звучал спокойно. – Расскажи, что случилось.
Деметриос объяснил, что Ариану видели после полуночи садящейся на катер. Таким образом, она не стала брать такси, а уехала на катере – и с тех пор ее никто не видел.
– А может, она отправилась к друзьям? Ты обзванивал ее…
– Христиан уже сделал это. По их словам, большую часть вечера она провела на пляжной вечеринке, где не только пила, но и принимала наркотики.
– О нет.
– Когда доберусь до этого Георгиу, я убью его, – он стиснул зубы.
– Гнев оставь на потом. Ты предупредил полицию?
– Да. Береговая охрана в курсе…
В этот момент со стороны гавани послышался шум. К пристани подходило рыбацкое судно, и капитан, жестикулируя и крича, указывал на то, что следовало на буксире.
Оба, не сговариваясь, бросились к причалу. Шона с одного взгляда узнала катер Деметриоса – на нем они возвращались из бухты Фенгари. В руках у рыбака были туфли на высоких каблуках – при виде их Шоне стало дурно. Она не понимала, что он говорил, но, судя
