той, которую я не люблю? Отказаться от мечты ради бизнеса?
– Какие у тебя могут быть мечты? – пренебрежительно усмехнулась Элана. – Что молодой человек может знать о любви?
– Очень много. Я знаю, что любовь не эгоистична и не жадна, ей нет дела до денег и статуса. Я знаю это, потому что есть женщина, которая любит меня ради меня самого, которой нет дела до всего этого.
У Эланы вырвался жестокий смешок.
– Ты про соплячку-горничную, с которой трахаешься?
– Мама… ты переходишь границы!
Но Элана не подумала остановиться.
– О да, я о ней наслышана. Но ты дурак, если думаешь, что она не такая, как все остальные.
– Ты ошибаешься.
– Я никогда не ошибаюсь. Ты глупый, влюбленный щенок, если думаешь, что деньги ее не интересуют. Этот ваш великий роман продлится еще недельку-другую, а потом она покинет остров и будет продавать вашу историю направо и налево желтой прессе. И ты будешь выглядеть еще большим идиотом, чем сейчас.
Деметриос придвинулся к ней вплотную, так что их носы едва не соприкоснулись.
– А как ты выглядишь сейчас, мама? – Его глаза были холодными. – Думаешь, ты по-прежнему прекрасна? Может, снаружи – да, но внутри ты безобразна и порочна.
Сердце Эланы дрогнуло, прежде она никогда не видела в глазах сына такой ненависти. Возможно, она зашла слишком далеко, а всему виной жадная мерзавка, которая задурила ему мозги.
– Деми, – укорил его отец, – не смей говорить с матерью подобным тоном. Кем бы ни была эта девушка, она вскружила тебе голову.
Элана взяла себя в руки.
– Не нервничай, Аристотель. Давай не будем пороть горячку, да? – Она похлопала сына по руке. – Нам всем нужно взять паузу и успокоиться.
Она безмятежно улыбнулась, твердо настроенная не выпускать ситуацию из-под контроля. Если дело дошло до таких страстей, значит, все обстоит гораздо хуже, чем она думала.
– Деметриос, ты поговори с отцом, возможно, вам удастся прийти к правильному решению. А я вас оставлю, чтобы вы могли обсудить все наедине.
Выйдя из кабинета, Элана прыгнула в «ягуар» и помчалась в гавань разыскивать Джереми.
– Что, черт возьми, происходит?
Джереми поведал ей все о молодой женщине, которой был так увлечен сын. С тех пор как «Святая Елена» пришвартовалась на Итосе, эти двое были почти неразлучны.
– Идиот, почему ты не рассказал мне об этом раньше? Она могла все испортить. От нее нужно избавиться. Я хочу, чтобы ты ее уволил.
Джереми начал возражать, но Элана напомнила, что его работодатель – она, а не Деметриос, и вопрос был исчерпан.
Элана не смогла удержаться от искушения взглянуть на особу, от которой у сына поехали мозги. Та оказалась совсем не такой, как она ожидала, но вела себя достойно и от предложенных денег отказалась. У девушки были зеленые глаза и огненно-рыжие волосы…
Элана ахнула: та женщина в оливковой роще – это была она! Конечно, она выглядела старше, но изменилась не настолько сильно, по-прежнему была красива и держалась с тем же внутренним спокойствием.
– Та женщина… она была здесь…
– Значит, ты тоже ее видела. Так вот, мама, она приехала сюда сказать, что у нас родилась девочка и она отдала ее на удочерение. Девочку из семьи Теодосис, – подчеркнул он.
У Эланы чуть не подкосились ноги. Она упала на плетеный стул и закрыла лицо руками.
– О, Деметриос, откуда я могла знать?
– Теперь твоя грязная тайна раскрыта, мама, – голос у него был ледяной. – Ты прогнала ее, а с ней и ребенка, которого я никогда не знал. Дочь, которую я никогда не узнаю. Ты хоть представляешь, что я теперь чувствую?
– Сын… – всхлипнула Элана. – Деми, пожалуйста, я сделала лишь то, что считала правильным для нас.
– Да, для нас, но не для меня. Вряд ли я когда-нибудь смогу тебя простить.
– Пожалуйста, Деми, не говори так, – она потянулась к нему.
Но он не пошевелился.
Их прервала экономка Магда, которая сказала:
– К вам Христиан, сын Нико.
– Направь его сюда, – сказал Деметриос.
Когда Христиан вышел на террасу, Элана все еще приходила в себя и утирала глаза, но молодой человек казался слишком обеспокоенным, чтобы заметить неладное.
– Ари здесь?
Деметриос бросил раздраженный взгляд на мать.
– А что?
– Я волнуюсь за нее, – Христиан провел рукой по волосам. – Вашего катера нет в гавани. Вчера днем Ари приезжала на нем в эллинг, но в гавань его не вернула.
– Она ведь здесь, да? – Деметриос повернулся к Элане.
Элана покачала головой, в ее глазах мелькнула паника.
– Сегодня я не видела ее. Я подумала, что она спит после ночной гулянки.
Деметриос позвал Магду и спросил, у себя ли Ариана. Та покачала головой.
– Я не видела ее сегодня. И когда я пришла убирать, кровать была не смята.
– Дерьмо… – сказал Христиан, который выглядел еще более обеспокоенным. – Уже день.
– Не стоит впадать в панику, – сказал Деметриос. – Она могла заночевать у друзей. Она знает, что ей попадет из-за катера, и поэтому держится от меня подальше.
Элана качала головой, ее охватил леденящий ужас.
– Дело в том, что мы поссорились, – сказал Христиан. – Она была расстроена и уплыла, прежде чем я успел ее остановить. Сегодня утром катера не оказалось на месте, и я поспрашивал рыбаков. Двое видели, как Ариана вернулась на нем прошлой ночью, но потом кто-то сказал, что после полуночи она снова куда-то умчалась.
Краска отхлынула от лица Деметриоса.
– Из-за чего вы поссорились? – сверкая глазами, требовательно осведомился он. – Рассказывай все.
– Она приплыла в эллинг и… мне неловко это говорить… – Он покраснел. – Она пыталась соблазнить меня.
Деметриос кинулся на Христиана и схватил его за футболку.
– Если ты ее обидел…
Христиан поднял руки:
– Нет, босс, конечно, нет. Я сказал, что между нами ничего быть не может, что я отношусь к ней как к младшей сестре. Именно тогда она умчалась прочь.
– Это еще хуже! – простонала Элана. – Теперь она чувствует себя отвергнутой и униженной! Сам посуди, Деми…
Деметриос повернулся к матери.
– Это все ты! Ты, глупая старуха, забиваешь ей голову всякой чушью, вечно всеми манипулируешь, заключаешь «альянсы»…
Элана заламывала руки, рыдая:
– Деми, пожалуйста, оставь свою ненависть на потом. Сейчас найди Ариану…
Глава тридцать третья
– Ура!
Шона чокнулась с Рокси бокалом холодной рецины. Когда они пришли в таверну, Нико обнял их обеих, как давно потерянных дочерей, потом, не слушая возражений, подал бутылку лучшего вина за счет заведения и сказал, что будет обслуживать их лично. Тем самым он привлек внимание к их столику, и впервые за несколько недель
