целый отряд ауксов. Высадившись там же, где и мы, они проложили дорогу к заброшенной исследовательской станции. Многие бросали недовольные взгляды на Лидию. Чего это ей приспичило лезть в самую глушь, да еще со студентами-недоучками. Но вслух, понятно, никто ничего не говорил.
Затем, снова путь на вертолете до Новгорода. Там мы переночевали в отеле. Лидия сняла себе самые шикарные апартаменты. Нас поселила в номерах попроще: нас с Киром вместе, Настю отдельно.
Вечером я набрался наглости и зашел к Лидии. Когда ждал у двери, подсознательно надеялся увидеть ту же картину, что и в «Континентале». Понятно, что ничего подобного не было. А после выяснения произошедшего, на верхушке вышки, и не могло случиться в принципе.
— Ты ведь догадывалась о чем-то подобном, про твоего брата? — без обиняков спросил я.
— Я не обязана пред тобой отчитываться, — ответила Лидия. — Можешь быть свободен.
— Передо мной — нет. А, как насчет Кира и Насти. Один пострадал из-за твоего брата, у него до сих пор открывается рана. А про Настю и говорить страшно, каково ей? Сначала, ее пытается изнасиловать и убить Мирон, потом ты угрожаешь смертью? Я не верю, что ты и твой брат — одинаковы.
Она закусила губу. Подумала.
— Насколько один мой брат был смел и благороден, настолько второй — беспутен и жесток. Мирон старший из нас. Он должен был стать пилотом СМД, но его уровень выше уровня Легионер не поднимался. Чтобы он ни делал. Не помогали ни тренировки, ни занятия с Мощью. Это стало большим ударом для него, еще в юности. Он посвятил себя удовольствиям, его развлечения становились все более аморальными и рискованными. Ходили слухи, что он причастен к смертям нескольких простолюдинок.
Она замолчала.
— Когда Виктор, мой второй брат, погиб, его место вновь попытался занять Мирон. Ему дали возможность повысить свой уровень, и, если бы он преуспел, то пилотом СМД, стал бы он. Наверное, он решил отпраздновать это, таким вот образом. Но случилось, то, что случилось.
Она снова замолчала.
— Выходит, ты заняла место пилота, потому что Мирон погиб?
Лидия кивнула.
— Когда прошлый раз, я зашел к тебе в «Континенталь», ты уже подозревала, что я причастен к его смерти?
— Не твое дело.
— Почему ты решила выяснить, что случилось с Мироном. Как-то, мало оснований мстить за него. Кажется, вы не особо любили друг друга. Да и на фурию, готовую к кровной мести, ты не похожа.
Она поглядела на меня. В синих глазах сиял котейль из злости, смущения и чего-то еще.
— Это идея Воронцова. Он сказал, что хочет, чтобы я нашла убийц Мирона.
А этому-то что за дело? Но вместо этого я спросил:
— Ты спишь с ним?
Она поднялась в гневе. Сжала зубы.
— Да, это условие, на котором он меня принял в свой отряд. И могу сказать, что я не жалею ни о том, что я служу ему, ни о том, что сплю с ним. А теперь, пошел вон, смерд! И если еще раз обратишься ко мне на «ты», клянусь, пожалеешь об этом на всю жизнь. Проваливай!
Ее ярость была искренней. Сейчас, она сама переживала. Не знаю, что там за отношения у нее с Воронцовым, но для нее они важны.
— Всего доброго, ваша милость.
В сердце у меня тоже бушевала буря. Устал я от надменности аристократов, от их вседозволенности. Точнее, от того, что они считают, что им все позволено. Ладно, мадам Долгопрудникова, пока мне нечем крыть ваше высокомерие. Но придет день, и уже не приказы Ингвара Воронцова ты будешь исполнять, а мои!
Глава 27
Вот я и дожил до Нового года, в этом новом для меня мире. С момента нашего похода с Лидией прошло уже два месяца. Старшекурсники, из «Моей Ауксилии», когда узнали, что мы были на задании с Лидией, немного встревожились.
— А почему она взяла именно вас? — спросил Коновалов.
— Выбрала самых лучших, — съязвил я в ответ.
Сама Лидия держалась своей первоначальной версии. Мол, протестировала слабые звенья «Нашей Ауксилии», так как, мы с Киром первокурсники, а Настя — девушка. Не уверена она была в нашей пригодности к последующим тренировкам. Но, по результатам миссии, допускает нас к занятиям.
Ну, да, попробовала бы не допустить.
С Лидией я, кстати, общался только на тренировках. Относилась она ко мне, как и прежде. Ничем не выдавая, что нас связывает нечто больше, чем учеба.
В тренировках, за эти два месяца, у меня начался прогресс. Не без труда, но худо-бедно я укладывался в нормативы Лидии. Со старшекурсниками тоже проблем не возникало. Как мне и сказал Коновалов, больше никто не пытался цепляться ко мне. Дружелюбия тоже никто не проявлял, но мне их дружба и не особо-то нужна.
Бузырь, после того, как я сломал ему ребра, к нам так и не вернулся. К нам, я имею ввиду «Мою Ауксилию». И выбыл еще один парень, сломавший ногу на тренировке. Так, что всех претендентов на попадание в ауксилию Воронцова, оставалось всего восемь. Мои шансы растут!
Чего не скажешь о другом фронте моей жизни. Похоже, мое бестактное предложение, встречаться сразу и с ней, и с Айгкль, не нашло отклика у Таньки. Она вновь связалась с Павликом. Ну, как говорится, совет да любовь.
С Айгуль тоже ничего не клеилось. После нашего прошлого «недосвидания» она не стремилась сблизиться со мной. Я приглашал ее пару раз, но сославшись на учебу и обязанности старосты, она отказывалась. Вольному воля. Навязываться не собирался.
Так я и оказался на пороге, когда один год сменяет другой. В колледже на праздники объявили каникулы, и подавляющая часть студентов разъехалась по домам. В том числе практически все, с кем я общался. Айгуль, я знал, точно укатила. Танька, скорее всего, тоже. Я ее не видел в колледже с самого начала каникул. Кир и Настя пока еще были здесь, но собирались уехать тридцать первого, отметит праздник вдвоем. Они и меня звали, но чего я буду мешаться. Посижу один. Или схожу куда-нибудь.
По большому счету идти-то особо было некуда. Мои финансы, как обычно, пели песенку про бедность. Цены в заведениях города ломили безбожно. Оставался единственный вариант, сходить в новогоднюю ночь на городскую елку. Наверное, так и сделаю. Или вовсе, спать лягу. И выгоднее, и для здоровья полезнее.
Проснувшись утром тридцать первого, утро у меня, правда, началось в одиннадцать, я взял в руки телефон. Там
