Его губы беззвучно шевелятся.
Он молится.
— Ты сумасшедший, — говорю я.
— Что ты, я блаженный.
— Ты хочешь умереть.
— А вот и нет, Тодд Хьюитт, — говорит Аарон, делая шаг по проходу в мою сторону. — Ключ ко всему — ненависть. Ненависть движет людьми. Ненависть — это огонь, очищающий душу солдата. Солдат должен ненавидеть.
Аарон делает еще шажок.
— Я хочу не просто умереть, — говорит он. — Я хочу, чтобы ты меня убил.
Я начинаю пятиться.
Его улыбка меркнет.
— Неужто наш мальчик заврался?
— Зачем?! — говорю я, продолжая пятиться. Виола идет со мной, а сверху сияет рисунок Нового света. — Зачем ты это делаешь?! Какой в этом смысл?
— Господь указал мне путь, — отвечает Аарон.
— Мне почти тринадцать лет, — говорю я, — и всю свою жизнь я слушал только мужчин.
— Потому что Господь увещевает через нас.
— Дьявол тоже, — добавляет Виола.
— Ну надо же, оно разговаривает! Это слова соблазна, призванные усыпить…
— Заткнись! — обрываю его я. — Не смей с ней заговаривать.
Пятясь, я уже прошел мимо всех рядов и теперь сворачиваю направо. Аарон следует за мной. Виола тоже. Мы медленно движемся по кругу. Я держу нож перед собой. Все покрывают мелкие брызги. Зал вращается вокруг нас, уступ по-прежнему очень скользкий, а стена воды по-прежнему белая от яркого солнца.
И грохот, непрекращающийся грохот.
— Ты последнее испытание, — говорит Аарон, — последний элемент совершенной мозаики. Когда ты встанешь на сторону армии, в ней не останется слабых звеньев. На нас снизойдет истинная Божья благодать. Если падет один, падут все, Тодд. А пасть должны все. — Он стискивает кулаки и опять поднимает голову. — Только тогда мы переродимся! Только тогда мы сможем переделать этот проклятый мир…
— А я испортил вам планы, — говорю я, и он недовольно хмурится. — Не захотел никого убивать.
— Вот именно, — кивает Аарон. — Поэтому ты у нас такой особенный. Мальчик, который не умеет убивать!
Я украдкой кошусь на Виолу, шагающую в стороне от меня. Мы продолжаем двигаться по кругу.
И сейчас мы с Виолой подходим к той части пещеры, откуда начинается туннель.
— Но Господу нужна жертва, — продолжает Аарон. — Мученик. И кто, как не глашатай Божий, лучше всего подойдет на эту роль?
— Никакой ты не глашатай, Бог ничего тебе не говорит! Хотя смерти желает, это точно.
Взгляд у Аарона такой пустой и безумный, что мороз дерет по коже.
— Я стану святым, — говорит он голосом, в котором полыхает огонь. — Так мне уготовано.
Аарон дошел до конца прохода и теперь идет за нами вдоль невысоких скамей.
Мы с Виолой продолжаем пятиться.
Туннель совсем близко.
— Но как мне подтолкнуть мальчика? — продолжает Аарон, глядя на меня пустыми дырами глаз. — Как подвести его к взрослой жизни?
И тут он обрушивает на меня свой Шум — громоподобный, всеохватный.
Мои глаза распахиваются.
Сердце уходит в пятки.
Плечи сгибаются под страшным грузом.
Я вижу картину. Выдуманную, ненастоящую картину, но ложь не менее наглядна, чем правда, и я вижу все в мельчайших подробностях.
Он хотел убить Бена.
Так он надеялся принудить меня к убийству. Так они задумали все провернуть. Чтобы создать идеальную армию и сделать из меня убийцу, они решили расправиться с Беном.
И заставить меня смотреть.
Чтобы я всей душой возненавидел Аарона.
Мой Шум теперь так ревет, что его слышно даже через грохот водопада.
— Ах ты клятый…
— Но потом Господь послал знамение, — говорит Аарон, глядя на Виолу. Его глаза таращатся еще сильней, кровь льет из раны, дыра на месте носа растягивается. — Девочку, — поясняет Аарон. — Девочку с неба.
— Не смей на нее смотреть! — ору я. — Не смей смотреть!!!
Аарон поворачивается ко мне с прежней улыбкой.
— Да, Тодд, да, — говорит он. — Таков твой путь. Мальчик с добрым сердцем, мальчик, который не умеет убивать. Ради чего он пойдет на убийство? Кого защитит любой ценой?
Еще шаг в сторону туннеля.
— Когда ее проклятая, нечистая тишина осквернила наше болото, я решил, что Господь послал мне ее в качестве жертвы, которую я должен принести сам. Я принял ее за последнее исчадие зла и хотел уничтожить. — Аарон опять опускает голову набок. — Но потом мне открылась истинная цель ее появления в нашем мире. — Он переводит взгляд с нее на меня. — Тодд Хьюитт защитит беспомощную.
— Она не беспомощная, — говорю я.
— А ты взял и сбежал. — Глаза Аарона распахиваются, якобы от изумления. — Сбежал, вместо того чтобы исполнить свое предназначение. — Он снова поднимает взгляд к водяному потолку церкви. — И оттого победа будет еще слаще!
— Ты пока не победил.
— Неужели? — Он опять улыбается. — Иди ко мне, Тодд. Наполни сердце ненавистью и иди.
— Так и сделаю, — говорю я.
А сам пячусь.
— Ты и раньше был близок к цели, малыш Тодд, — говорит Аарон. — Помнишь, на болоте? Я чуть не убил девчонку, и ты уже занес нож, но нет… В последний миг ты испугался. Ранил меня, но не убил. А потом я похитил ее и сбежал, ты преследовал нас, страдая от ран, однако и этих мук оказалось недостаточно. Ради девчонки ты принес в жертву любимого пса и смотрел, как я ломаю его хрупкие кости, вместо того чтобы убить меня!
— Заткнись!!! — кричу я.
Аарон показывает мне ладони:
— Вот он я, Тодд. Исполни свое предназначение. Стань мужчиной. — Он опускает голову и смотрит мне прямо в глаза. — Пади.
Я поджимаю губы.
Выпрямляюсь.
— Я уже мужчина! — говорю я.
Мой Шум говорит то же самое.
Аарон смотрит на меня, буравя взглядом насквозь.
А потом вздыхает.
Как бутто он разочарован.
— Еще нет, — говорит он, меняясь в лице. — Возможно, никогда и не станешь.
Я больше не пячусь.
— Вот жалость, — говорит он.
И прыгает прямо на меня…
— Тодд!!! — кричит Виола.
— Беги! — ору я.
Но не пячусь…
Наоборот, шагаю вперед…
И начинается схватка.
Я бросаюсь на Аарона, он на меня, я замахиваюсь ножом, но в последнюю секунду отпрыгиваю в сторону, такшто он с размаху влетает в каменную стену пещеры…
Аарон разворачивается, злобно скалясь, хочет ударить меня, я пригибаюсь и бью ножом по руке, вспарывая кожу, однако боль нисколько его не задерживает…
Он уже заносит для удара другую руку и попадает кулаком прямо мне в челюсть…
Я отлетаю…
— Тодд! — снова кричит Виола…
Я падаю на скамейку в последнем ряду…
А потом поднимаю голову…
Аарон оборачивается к Виоле…
Она стоит у подножия лестницы…
— Беги!!! — воплю я…
Но у нее в руке огромный булыжник, который она швыряет прямо в Аарона: тот пытается увернуться и отразить камень рукой, но он попадает ему в лоб, и Аарон летит прочь, к краю уступа…
— Давай! — кричит мне Виола…
Я поднимаюсь на ноги…
Но и Аарон встал…
Кровь стекает по его лицу…
Рот разинут в страшном вопле…
Он прыгает вперед, точно паук, и хватает Виолу за правую руку…
Она с размаху бьет левой, пачкая кулак его кровью…
Но Аарон не пускает…
Я с криком бросаюсь на него…
С ножом…
И в последнюю секунду опять отвожу клинок…
Просто врезаюсь в него плечом…
Мы падаем на каменные ступени, Виола отлетает в сторону, я приземляюсь на Аарона, и он молотит меня кулаками по голове, а потом тянется вперед и зубами вырывает, кусок мяса из моей шеи…
Я с воплем отскакиваю в сторону, стискивая рану…
Отползаю обратно в церковный зал…
Аарон снова кидается на меня…
Бьет кулаком в глаз…
Моя голова дергается от удара…
Я лечу по проходу мимо скамеек, обратно в центр зала…
Еще удар…
Я поднимаю руку с ножом, чтобы защититься от кулаков…
Но лезвием вниз…
Аарон бьет опять…
Я ползу по мокрому полу…
По проходу в сторону кафедры…
И на третий раз его кулак достает до моего лица…
Вышибает мне два зуба…
Я чуть не падаю…
Потом всетаки падаю…
Спиной и головой врезаюсь в каменную кафедру…
И роняю нож.
Он со звоном скользит к краю уступа.
Бесполезный, как всегда.
— Шум тебя выдает! — вопит Аарон. — Шум тебя выдает! — Он делает шаг вперед и встает надо мной. — Когда я только вошел в это священное место, я сразу понял, что все случится именно так! — Он стоит у моих ног, смотрит на меня, его кулаки сжаты и перемазаны моей кровью, лицо — его собственной. — Ты никогда не станешь мужчиной, Тодд Хьюитт! Никогда!
