— Это кого трясти нельзя, — пояснил Нивер, заметив, что заинтересовало Андрея, — антигравитационные каталки. Привыкай, у нас такой техники много, даже автомобили есть. Правда, на чистом антиграве немногие могут рулить, там как флаер или вертолёт, а в основном движитель комбинированный, с колёсами.
Транспорт им указали гусеничный, длинный, как сороконожка, состоящий из нескольких сегментов. Если бы не более плотное прилегание сегментов друг к другу, он был бы похож на трактор с четырьмя прицепами, и гусеницы у каждого свои. И вообще, вся видимая техника имела явный общий признак, что основное её использование — в Пещере. Узкие и низкие корпуса, герметично закрытые кабины, — несмотря на меньший, по сравнению с земной, объём выхлопов, по ходу следования колонны дышать в коридоре долго будет нельзя, — мощные светильники на носу, минимум выступающих по бокам частей.
Наконец, погрузив на платформы танки и боевой флаер, колонна завела до сих пор молчавшие двигатели и начала движение. Заскрипели механизмы, заскрежетали гусеницы, и македонианское войско отправилось в долгое путешествие по Пещере, вниз, вниз, вниз.
Через несколько часов утомительного однообразного похода компания вышла на платформу перед монорельсовой железной дорогой. Здесь их уже ждал состав, несколько пассажирских вагонов, один с зарешеченными окошками, и платформы для техники. Следующие два часа ушли на перегрузку людей и техники.
Впрочем, процесс этот был в большой степени роботизирован, потому участия самих людей особо не предусматривалось. Они просто перешли со своего транспортёра и заняли места в одном из пассажирских вагонов. Краем глаза Андрей увидел, как под солидным конвоем и с оцеплением в вагон с зарешёченными окнами провели бывшего императора.
Пролетело и это время. Поезд наконец-то сдвинулся с места, застучав колёсами по стыкам монорельса, и выехал в совершенно чёрный провал тоннеля. Освещение в вагоне было скудным, и Андрей задремал, проснувшись только от яркого света, резко хлынувшего в окно. Проморгавшись кое-как, он осмотрелся по сторонам. Поезд с огромной скоростью мчался по насыпи по однообразно-пустынной равнине, поросшей редкими деревцами, сзади удалялась гигантская, буквально, до неба, сплошная каменная стена. Здесь был день, хотя солнце в небесах, конечно, отсутствовало.
«Вот оно!»— мелькнула мысль. По сравнению с этим… чудом природы, и природы ли?.. обиталище легиона, в котором он прожил последний год, действительно оказалось мелким и никчёмным. Поезд въехал на мост, протянутый прямо над морем. Оно казалось совершенно бескрайним, и жуткая скорость усиливала впечатление.
— А ведь здесь совершенно другая природа, — подумал Андрей, — нет гроз, нет дождей, никаких ураганов… Хотя… Должен быть круговорот воды и всё такое, реки ведь откуда-то берут воду? Нет солнца — и многие материалы при хранении прямо на улице не выгорают. Нет дождей — и можно дома строить без крыши. Правда, пыль в любом случае будет. Нет, крыши, пожалуй, нужны. Снега нет, как и зимы. Асфальт и дома не разрушаются постепенно от разницы температур. Никогда не холодно, и никогда не жарко, климат просто идеален и абсолютно стабилен. Голова кругом!
Море закончилось, промелькнула узкая полоска песчаного берега, и начался полудикий ландшафт — густо заросшая травой равнина, с разбросанными тут и там мелкими поселениями и дорогами между ними. Пара минут, и начались ухоженные плантации каких-то незнакомых культур, пестрящие синим и зелёным оттенками, без намёка на желтизну привычных злаков.
За окном мелькали аккуратные ряды высоких кустарников, кое-где перемежаясь серыми невзрачными строениями, похожими на авиационные ангары. Андрей всматривался в горизонт, надеясь рассмотреть более весомые признаки чужой цивилизации, и вскоре увидел — среди кустарников стоял большой металлический «жук», возле которого суетились несколько человеческих фигурок. Что они делали, из-за расстояния и скорости он понять не успел.
Вскоре закончились и плантации, сменившись утопающими в садах виллами редкой красоты, появились первые признаки близости города — метрах в трёхстах от насыпи лежала белая полоса автодороги, над которой мчались взад-вперёд автомобили на антигравитаторах. Те, что двигались по пути, легко обгоняли состав, немного снизивший ход, и исчезали вдали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Затем как-то резко идиллическая панорама сменилась гигантскими зданиями огромного города. Их размеры потрясали воображение не меньше, чем тысячи и тысячи наземных и летающих транспортных средств, снующих во всех направлениях и на разной высоте. Поезд ещё больше притормозил, колеса застучали чаще, а впереди показалось здание вокзала. Состав медленно поравнялся с платформой, заскрипел тормозами и остановился. Открылись двери пассажирских вагонов, и оттуда, потягиваясь, первыми стали выходить солдаты из сопровождения.
Поезд встречали. Платформа вокзала целиком была оцеплена солдатами в красных плащах, время от времени перемежающихся людьми в чёрной униформе и с рукоятками мечей за спиной, как на той фотографии. У здания стояла небольшая процессия — высокий мужчина в серебристом плаще, с небольшой золотой короной на голове, видимо, император, рядом несколько свитских, чуть поодаль — двое в солдатской униформе, однако, явно выделяющиеся из них.
Пока носилки и возилки с ранеными передавали двум десяткам людей в белых халатах, остальная компания, прибывшая на перрон, выстраивалась для некой церемонии. Солдаты вытянулись в тонкую линию, позади них встали слева направо некомбатанты, Роб-Рой с сопровождением, особые личности вроде Андрея, и крайними справа — операторы техники. Встречающие одновременно приблизились. Двое в солдатской униформе оказались Андрею знакомы по фотографии и телевизору — Сэмюэл и Рэм Бугенвиль.
Сэмюэл вышел вперёд, вглядевшись в лицо бывшего императора.
— Я думал, что ты погиб тогда, Роб-Рой, — сказал он, наконец.
— Я тоже подумал, что мне всё же удастся запудрить тебе мозги, Сэмюэл, — в тон ответил Роб-Рой, — и оказался прав. Жаль, теперь мне положиться больше не на кого.
— Ты преступник, Роб-Рой, и тебе одно место — в тюрьме, куда тебя сейчас и отправят. Впрочем, сначала с тобой хочет поговорить император.
— Что ж, мне тоже приятно будет вспомнить нашу совместную деятельность. Эх, славные были времена…
Тут Андрея что-то кольнуло в грудь, и его зрение как бы переключилось, показав несколько иную картину. Он снова увидел чёрную полусферу над головой Анри Сейвиля, докладывающего императору, но это было ещё не всё. Сэмюэл прямо-таки излучал во все стороны зеленоватое сияние, образующее вокруг него нечто вроде силового поля. Сияние корёжилось и сминалось при достижении некоторого расстояния до императора…
Тут взгляд Андрея упал на самого императора, и он ужаснулся — тот не имел лица… Вернее, лицо было, но совсем не то, какое виделось при обычном зрении, и при этом его закрывало какое-то странное марево, мешая разглядеть внимательнее.
Принц тем временем заговорил громче и по-русски:
— Сведения разведки подтвердились, отец, в районе действительно скрывался последний легион из разгромленной армии диктатора Роб-Роя. К моему удивлению, сам Роб-Рой оказался там же. Опорный пункт взят, диктатор и два офицера штаба захвачены в плен. Для обычных процедур очистки оставлен наряд. Поход завершён успешно, доклад о потерях будет представлен штабом чуть позже.
— Прекрасно, Анри, — прозвучал голос Реста Аурея, и краем глаза Андрей заметил движение зелёной ауры у того странного человека, она как бы напряглась, преодолевая что-то невидимое, а её хозяин поморщился, словно от зубной боли, — честно говоря, я надеялся на то, что диктатор окажется там, у меня есть к нему серьёзный разговор. Благодарю за службу, сынок! Ты показал себя молодцом, как и всегда!
— Спасибо, отец.
— Сэмюэл, — император подозвал «зелёного», — все пленники в вашем распоряжении, за исключением Роб-Роя, разумеется. Остальные свободны. Техникам приступить к разгрузке.
