— Он приказывал, когда ставил задачу, — глухо произнёс принц, — перед нашим выходом.
— Вы хотите сказать, император знал, что Роб-Рой находится здесь?
— Не думаю… Он предполагал… Да, предполагал… В общем, мы задержимся здесь столько, сколько потребуется для тщательнейшей проверки всех ходов-выходов. Задействуйте все резервы. Высший приоритет.
— Да, монсоэро.
Офицеры откозыряли и покинули помещение, вслед за ними вышел и принц.
— Знаешь, Анри, а ты был прав. Как-то всё странно, — пробормотал Нивер.
— Похоже, не мы одни это чувствуем.
— Странно, что нам никто не сказал, охранять вас дальше или нет? — сказал от двери Инский.
— Нас не сняли с поста. Значит, стоим тут, — ответил ему Велтервиль.
— И последний приказ был — охранять помещение. Не задержанных, а помещение. Стоим. Перемещения разрешаю.
— Да некуда идти, — задумчиво проговорил Нивер, — надо ждать, пока остальных пленных приведут, тогда и будем своих искать.
— Логично. Землянин, ты и правда ничего не знал? Извини тогда.
— Да ладно. Вы мне ничего плохого не сделали.
— Извини. Просто, как вспомню… Четырнадцать… Семь ваших лет прошло, а они мне до сих пор снятся.
— Что у вас случилось? — поинтересовался Нивер, — Береговой?
— Да, он. Жили, работали. Ну, император сменился, так он сам этого… наследником назначил. Работы всё больше и больше, а деньги те же. Цены растут. Да ты и сам должен помнить, как тогда было.
Капрал кивнул.
— Батя в секретчики перешёл в тридцать шестом. Если бы не новая работа, нам бы тоже было плохо.
— А мы всей толпой на хорошие места пройти не смогли. Денег перестало хватать, они все шли в Стратегический Потенциал. Роб-Рой его на пять процентов увеличил! За наш счёт, конечно же.
— Это в Союзе есть такие хранилища, — пояснил Нивер Андрею, — там много чего интересного. Ресурсы, машины. Обычно туда излишки складываются, на длительное хранение. Там очень много всего. Для сравнения… Вот, возьмём земной шар. Представь, что у него на пять процентов увеличился общий доход, у всех стран сразу, и для ровного счёта умножь на пять.
— Много… А умножать зачем?
— Как зачем? У вас на Поверхности сколько народу всего?
— Шесть миллиардов… Погоди… А у вас, значит?!..
— Угадал. Впятеро больше. Тебе до сих пор никто про это не рассказал?
Нивер и охранники заулыбались, переглядываясь и наблюдая шок у Андрея.
— Где же вы тут помещаетесь?
— О, брат, — сказал Велтервиль, — то, что ты видел в здешнем куске Пещеры, ни в какое сравнение не идёт с тем, где мы живём и всегда жили. Там есть небо, чистый воздух, море.
— Воду можно прямо из моря пить, если заводы далеко, — вставил Инский, — У нас, в Береговом, нельзя, надо выезжать на природу подальше, километров пятьдесят. В воде соли немного, как в минералке из источников.
— Пятьдесят километров… — Андрей хлопал глазами.
— Только солнца нет, а так всё есть. И город не один. Тебе понравится.
— Я не дорассказал, — с лица Инского исчезла улыбка, — наши организовали шествие, протест. Мирный. Мы думали, императору не докладывают, что нам плохо живётся, вот и пошли… рассказать.
— Первое шествие разогнали полицией, — проговорил Нивер, — начались беспорядки, в город ввели дружину. И она открыла огонь. Так сейчас официально говорят и пишут.
— И ладно бы по мародёрам, которые магазины громили. Начали кварталы прочёсывать, каждый дом поквартирно. Обращались, как со скотиной. Недовольных — в расход. Брата кто-то сдал, что он был на шествии. Пришли к нему. Я не знаю, что там происходило, соседи рассказывали — тихо всё было, потом выстрел, крик и ещё два выстрела. Нас дёрнули по телефону, как родственников, через час, как полиция приехала. Лежит Пашка, руки за спиной наручниками скованы, в луже крови, рядом Эйка, лицо в крови, и на стене кровь. Эти скоты её за волосы и об стену приложили со всей дури, прежде чем убить, не посмотрели, что беременная. Дело в суде замяли. Я тогда не женат был, рвался мстить, думал в подполье какое-нибудь войти…
— Там бы тебя и взяли, — прокомментировал Нивер, — целую сеть создали для поиска недовольных. Ложные ячейки, вербовщики.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Знаю… Потом узнал. Суд тогда общий всё-таки был, и легата дружины посадили. Его одного, но самих уродов не тронули и пальцем. Мы несправедливость потом исправляли сами.
— Как? — спросил Андрей.
— Нет больше дружины, — криво усмехнулся бывший конвоир, — потихоньку, полегоньку, кончилась она. Ты которых видел, они последние.
Андрей задумался, разглядывая видимую часть коридора. Возвращались солдаты из боя, складывая трофейное оружие, выходила техника в другую часть проходов, несли раненых на носилках.
— А потенциал этот, — внезапно вырвалось у него, — ради которого такие жертвы… Он вообще для чего?
— Для вас, — ответил Велтервиль.
— Для нас?
— Ага. Когда мы выйдем наверх, не как в прошлом году, а всерьёз, всё добро пойдёт тоже наверх. Заводы, дороги, орбитальные верфи, техника. И вас подтянем.
— А что мешает сейчас?
— Решение нужно. Момент подходящий должен наступить. Какой момент — не скажу, это только в верхах знают.
— Принц знает?
— Придёт, спросим, — заржал Инский.
— А вон не он идёт?
— Нет. Но сюда. Прекращаем трепотню.
Конвоиры приняли строевую стойку, бывшие задержанные чинно уселись на свои места.
— Нивер Эст?
— Да, монсоэро лейтенант.
— Пройдёмте.
Когда они отошли достаточно далеко, Андрей спросил:
— Куда его?
Инский пожал плечами.
— Не знаю. По нашивкам офицеры из нашего легиона, но я их никогда не видел.
Разговоры сами собой стихли. В коридоре началось движение — под охраной понуро брели пленники. Андрей стоял у входа и просматривал в поиске знакомых лиц. Знакомые были, но с Семнадцатого легиона. Ни одного дружинника, ни одного землянина. Так же здесь не прошёл ни один гражданский, видимо, им отвели другое направление. Думать о том, что все они могли погибнуть в ходе зачистки, не хотелось. Что у отца и Сергея шанс погибнуть ещё выше, не хотелось думать ещё сильнее.
Пленные закончились, а своих так и не появилось. Может, стоило напроситься в команду зачистки, раз уж все места сражений тщательно освобождаются от всех следов? Хотя, кто его взял бы…
В коридоре показался Нивер на подгибающихся ногах, мрачный, как туча.
— Пошли, Анри.
— Куда?
— Нас отдельно повезут, сразу до столицы.
У Андрея забрезжила надежда.
— А мои тоже там?
— Нет, не видел. Да ты не раскисай, — он положил ему руку на плечо, — говорят, сбежало не меньше сотни. Роб-Роя поймали, а простых вряд ли будут сильно искать, на них приоритет не распространяется. Здесь зачистка ещё остаётся, серьёзная.
— Поймали главного гада? — переспросил Инский.
— Ага. Во дворец сразу повезут, судить будут. Этим же составом гражданских… И нас, не обычных солдат.
Значит, хотя бы часть некомбатантов выжила. Что же, Андрей не разочаровался в «маках», не озверели они, несмотря на…
Инский просто сиял после новости о поимке бывшего императора.
…несмотря на пережитое. Он представил на секунду, каково — застать родного брата… Или не родного, какая к чёрту разница? Лежащего в луже крови, вместе с женой… И сделали это — представители власти. Неподсудные, безнаказанные. Он вздрогнул всем телом.
— Нормально всё будет, пошли.
— А ты куда ходил?
Нивер помрачнел ещё больше.
— Папку нашли.
— Погиб?..
— Не, ранен тяжело. Не знаю, довезём ли… Накрылось наше задание, вместе с легионом. Да уже — плевать.
Попрощавшись с «конвоирами», они направились к пункту погрузки. Мельтешение здесь шло как бы не большее, чем во время сражения. Солдат было немного, охрана и сопровождение, зато целая толпа офицеров во главе с принцем, захваченные некомбатанты, критичные раненые.
Их перевозили либо на забавных самодвижущихся платформах с шестью тоненькими, как у насекомого, ножками, либо, видимо, самых тяжёлых — на неподвижно парящих в воздухе носилках, или, вернее, «возилках».
