Путы на руках исчезли, и Стриж сел на постели, потирая запястья и гадая: он все еще спит или уже умер и по ошибке попал в Светлые сады? Наверняка спит. И неплохо бы поспать еще немного, только бы не думать о том, кто из них успеет первым.
* * *
Следующие полчаса лишь подтвердили: все вокруг — сон и бред. Золотые краны с горячей водой и десять сортов мыла, бресконские кружева и малахитовые пуговицы, расписной фарфор и засахаренные фиалки… а главное — дивной красоты и изысканного воспитания принцесса, деликатно кушающая суфле серебряной вилочкой, и поглядывающая из-под длинных, словно нарисованных, ресниц. Все — сон. Такого не бывает на самом деле.
— …попробуй пирожное, Тигренок.
Шуалейда улыбнулась ему, словно какому-нибудь графу на великосветском приеме, и погрузилась в собственные мысли: переводила взгляд с украшенных эмалевыми миниатюрами напольных часов на свернувшегося в кресле котенка, потом на Стрижа и снова на котенка… Знать бы, о чем она думает!
Стриж улыбался, пытаясь поймать её взгляд, и старался забыть про все больше давящий на горло ошейник. Взгляд не ловился, ускользал… вскоре ускользнула и сама Шуалейда. Едва кивнула на прощанье, неопределенно махнула рукой — вся башня в твоем распоряжении — и вылетела за дверь.
Через минуту явились слуги, убирать со стола. Стриж тут же сбежал наверх от любопытных взглядов, то и дело прилипающих к куску железа на его шее. Нестерпимо хотелось сорвать его, вздохнуть свободно. И закончить, наконец, эту игру — слишком просто было верить во влюбленного менестреля.
Но как, шис дери всех магов вместе взятых? Она сильнее Воплощенного, — и Хисс до сих пор не откликнулся! — она защищена надежнее гномьего банка, она не доверяет своему Тигренку ни на динг.
Пометавшись по кабинету и вдоволь насладившись ощущениями тигра в клетке, Стриж велел себе отвлечься. Хоть бы на исследование верхних этажей башни — когда еще доведется побывать в спальне принцессы или лаборатории колдуньи?
«Скорее, чем хотелось бы», — вклинился здравый смысл, но Стриж послал его к Мертвому и отправился наверх.
Зря. Лучше бы сидел тихо и не совался — но было поздно. Стихия увидела его. Разноцветные змеи взвились в танце над опаловым кругом, притянули взгляд, потребовали: «иди сюда!»
Стриж хотел бежать, но вместо того шагнул ближе. Еще ближе… Ноги дрожали, сердце билось где-то в горле, но он продолжал идти вперед, пока полосы цветного тумана вдруг сложились в женский силуэт: пышное платье, высокая прическа, знакомый профиль.
Внезапно страх перегорел, и Стриж понял: ему все равно, убьет его колдунья или продолжит играть.
«Шуалейда?»
«Нет, — насмешливо прошелестел туман. — Иди сюда, хочу на тебя посмотреть».
Стриж сделал последний шаг и поклонился стихии, как принцессе — это показалось правильным.
«Какой вежливый мальчик», — засмеялась она, протянула руку…
…и коснулась его руки. Стриж ослеп. Не от боли — прикосновение стихии не было болезненным, но было странным. Правильным. И страшным. Мир вывернулся наизнанку, и посреди этого вывернутого мира стояла живая девушка, похожая на Шуалейду, как…
«Ваше Величество!» — Стриж снова склонился перед матерью Шу, покойной королевой Зефридой.
«Здравствуй, — улыбнулась королева и внимательно осмотрела его с головы до ног. — Будь осторожен, мальчик».
Стриж не успел удивиться, как королева махнула рукой, и он снова ослеп и оглох.
* * *
Он очнулся на полу, сжавшимся в комок, мокрым от пота и замерзшим. С трудом поднялся — тело не слушалось и болело, словно он пролежал в одной позе сутки. Оглядел лабораторию, пытаясь вспомнить, что случилось? Заваленные книгами и свитками полки, реторты на обсидиановом столе, тлеющие дрова в камине, одинокое кресло у окна и едва выступающий над полом светлый плоский камень ничего не подсказали. Только в голове словно отдавались чьи-то слова: «будь осторожен».
Стриж потер виски, чтобы избавиться от головокружения, выглянул в окно — ветер кинул в лицо пригоршню водяной пыли. Там, за завесой дождя, за королевским парком, виднелся медный шпиль Магистрата. Может быть, именно сейчас Орис поднимается по вытертым пыльным ступеням к Кукольным часам, или сидит на крыше, облокотившись на основание шпиля, и размышляет, куда же подевался брат. Или не размышляет — наверняка Наставник соврал ему про задание у шиса под хвостами.
Кулак сам собой врезался в подоконник, но за злостью Стриж не почувствовал боли. Если бы он мог сейчас дотянуться до Бастерхази, убил его только ради справедливости. Проклятые маги, делили бы свою власть сами!
Шуалейда
436 г. 18 день Журавля. Роель Суардис.
«Тигренок, котенок. Котенок, Тигренок, шера Свандер…» — вертелось в голове, пока Шу завтракала.
Слишком занятая размышлениями, она не обращала внимания на то, что ест, и старалась не смотреть на сидящего напротив юношу — чтобы не отвлекаться. Хватит на сегодня необдуманных поступков. И так несказанно повезло, что после утренних игр он жив и здоров. Странно, на самом-то деле: если бы Эрке отдал столько энергии, не смог бы шевелиться неделю. А этот Тигренок улыбается, как ни в чем не бывало, и смотрит так, что снова по всему телу мурашки, и слабость в коленях, и…
«Не отвлекаемся. Думаем, — оборвала себя Шу и опустила взгляд в тарелку. — Нам не надо чтобы Тигренок повторил судьбу Белька».
При воспоминании о подаренном Урманом щенке руки сами собой сжались в кулаки. Веселая мохнатая зверюга с желтыми, как янтарь, глазами «убежала» через неделю. А еще через день нашлась за псарней — клочьями мяса и белой шерсти вперемешку с осколками костей. Сестра очень сочувствовала, а Бастерхази обещал найти нечисть, посмевшую «порвать собачку Её Высочества» — от щенячьего трупа несло нежитью вроде болотного выползня. Разумеется, его не нашли, откуда в Фельта Сейе выползень. А Шу зареклась заводить беззащитных зверушек.
Вот только Тигренок… попадись он Рональду, позавидует Бельку. Светлый шер, не способный за себя постоять, это же мечта любого темного…
«Вроде тебя», — каркнула совесть.
«Я его не мучаю!» — возмутилась Шу и в подтверждение предложила Тигренку пирожное.
«Так отпусти», — снова влезла совесть, но слишком тихо: Шу сделала вид, что не слышит. Она уже поняла, зачем нужен шер искусства. План обрел очертания белого котенка и полоски звездного серебра. Оставались сущие мелочи: избавиться от самого котенка, добыть металл, сотворить из него артефакт с нужными свойствами и немножко соврать. Лишь бы Баль не испортила игру. Придумать бы еще, как убедить её в необходимости содержания светлого шера в рабстве!
