Дайм чуть замедлил заклинание, позволяя ножу Лермы почти догнать дракона, а самому Лерме почти почувствовать вкус победы. И лишь в самый последний момент изменил иллюзию, наложенную на снаряд.
Императорская свита ахнула в один голос, когда карликовый лиловый дракон вдруг вырос до размеров настоящего — десять саженей от носа до жала на хвосте — выписал мертвую петлю и с хрустом раскусил нож. Ледяную иглу постигла та же участь. А дракон издал торжествующий рев, выпустил струю пламени, не долетевшую до императора на ладонь, и спикировал прямо на него, разинув зубастую пасть.
Императорская фаворитка завизжала, вслед за ней тонко вскрикнула любовница Лермы и схватилась за его рукав, сам принц выругался под нос и отшатнулся. Остался неподвижен лишь император: бирюзовые глаза загорелись азартом, рука потянулась к шпаге. Но сражения с драконом не получилось. Дайм выхватил из сетки маршала белый шар и запустил навстречу лиловому. Белый развернулся в полете в такого же дракона, они столкнулись и рассыпались великолепным фейерверком — в точности таким, каким развлекал посла хмирский царь.
Ахи дам из испуганных превратились в восторженные, злость Лермы дошла до критической отметки — он побледнел и схватился за шпагу. Но хватило единственного строгого взгляда императора, чтобы принц вернул на лицо светскую улыбку, а шпагу оставил до более подходящего случая.
— Неплохо, неплохо, — кивнул император, когда Дайм с поклоном преподнес ему оба шара. — Надеюсь, с настоящим тебе столкнуться не придется.
Дайм вместо ответа лишь поклонился еще раз.
* * *
Третий цирковой номер был за обедом. Не такой эффектный, но намного более утомительный. Император желал смотреть подарки и слушать байки. Юная фаворитка желала удушить Дайма и вернуться на свое место рядом с императором. Лерма желал знать, куда подевался его советник Вандаарен — чтобы удушить за то, что тот не удушил Дукриста по дороге. Любовница Лермы желала, чтобы Вандаарен сдох сам, чтобы не доставлять лишних хлопот её отцу, графу Кроельбину, занявшему теплое место советника кронпринца. Один Дайм хотел всего лишь передохнуть и спокойно поесть. Но у императора были другие планы — и не только у императора.
«Как жаль, что нельзя вместо себя прислать иллюзию», — в который раз подумал Дайм, поднимая бокал и поднося ко рту. За миг до того как отпить, он взглянул в глаза Лерме. Братец держался отлично. Смотрел в меру ненавидяще, улыбался в меру фальшиво, в точности как всегда. Даже прошептал одними губами: «Чтоб ты подавился, ублюдок!» Интересно, откуда он взял яд лесной йуши? «Пожирательницу мантикор» найти не просто, а выжить, найдя, еще сложнее. От этого яда погибнет даже шер-зеро: он действует быстрее заклинания нейтрализации, а обнаружить его, не зная, что искать, невозможно. Если, конечно, Печать Верности индивидуальной конфигурации не позаботится о твоей безопасности.
«Ты слишком дорого обошелся Конвенту, чтобы позволить принцам тебя отравить, — усмехался Парьен, вплетая в Печать сто пятнадцатую охранную нить. — Такая работа! Музейный экспонат. Жаль, нельзя по твоей Печати писать диссертат. Император не поймет».
Дайм бы посмеялся вместе с Парьеном, если бы проклятая Печать не так отравляла ему жизнь. Еще лучше бы он посмеялся, избавляясь от нее. Но этой шутки император точно не поймет — бастард имеет право дышать, только пока безусловно верен отцу и повелителю. И пока послушно бегает на коротком поводке и лает по мановению брови.
Все же Лерма не выдержал до конца. В миг, когда бокал коснулся губ Дайма, он вспыхнул такой радостью, что, не будь у Дайма совсем других планов на ближайшие двести лет, непременно бы упал замертво, только чтобы не лишать братца счастья лицезреть свой труп. Но…
Глядя брату в глаза, Дайм отпил вина, покатал на языке, улыбнулся — нет, пожалуй, тщательно скрытое разочарование идет Лерме куда больше — и, отставив бокал, достал из воздуха фиал с притертой крышкой. Медленно, очень медленно перелил в него содержимое бокала, закрыл, спрятал за пазуху. К концу действа за столом установилась мертвая тишина. Все три дюжины императорских гостей с искренним интересом наблюдали за тем, что творится во главе стола: император посадил бастарда по левую руку от себя, напротив младшего принца.
— Великолепный букет, Ваше Всемогущество, — додержав паузу, ответил Дайм приподнятой брови отца. — Сохраню на память о вашем благоволении.
Император медленно кивнул ему, затем так же медленно перевел взгляд на законного сына. Тот встретил отцовский взгляд, как истинный Кристис: твердо и холодно. Ни вины, ни сомнения, ни страха — Дайм поставил бы в заклад собственную голову, что и топор палача Лерма встретил бы так же.
— Вам, сын мой, тоже нравится тельдийское? — тон императора был образцом светскости. — Пожалуй, я велю прислать вам несколько бутылок такого же.
— Благодарю, Ваше Всемогущество, — не менее светски ответил Лерма.
— Да, так что за зверя ты обещал Его Мудрости Ци Вею? — как ни в чем не бывало продолжил император. — Мы желаем немедленно испробовать новый кальян и послушать подробности.
Вслед за императором гости-мужчины перешли в курительную, выдержанную в традиционном для Сашмира стиле: ярко расписанные цветами и листьями стены, красные сводчатые потолки, золоченые колонны и горы шелковых подушек с кистями на низеньких резных диванчиках. На столиках красовалось не меньше двух дюжин кальянов, от крохотного золотого, подаренного сашмирским реджабеем самому Элиасу Второму, до гигантского кальяна-аквариума, изготовленного русалками еще для первого императора Фьон-а-бер.
Без дам разговор потек в более фривольном русле. Сиятельные и светлые шеры непременно желали узнать, каковы знаменитые наложницы Ци Вея — об их искусстве легенд ходило много больше, чем о мудрости последних Драконов. Полчаса, покуривая кальян, Дайм обстоятельно рассуждал на животрепещущую тему, и, к вящей радости имперского казначея тут же подарил ему вторую луноликую деву. Разумеется, первую он подарил императору, а третью — дорогому брату. Брат не остался в долгу:
— А каков в постели сам Ци Вей? — осведомился он. — Похоже, Вашей Светлости так понравилось место наложницы, что Ваша Светлость задержались на месяц дольше.
— Великолепен, — серьезно, как похоронных дел мастер, ответил Дайм. — Какая досада, что Вашего Высочества там не было. Уверен, Ваше Высочество бы задержались в Тан-До много дольше, чем на месяц.
— Право, я не настолько неосмотрителен, чтобы оставлять прелестную даму одну на полгода, — покачал головой Лерма. — Всегда найдется какой-нибудь смазливый баронет Кукс, готовый согреть постель принцессы. Кстати, у неё не такой уж плохой вкус. — Лерма прикрыл глаза и затянулся, словно потеряв интерес к теме.
