Серогозы, где полковник Ковалинский получил новое назначение командиром Сводно-гвардейского кавалерийского полка. 7-й кавалерийский полк принял полковник Попов. Через несколько дней стало известно, что талантливый, храбрый, так смело водивший полк в атаки полковник Ковалинский убит.
Конная армия Буденного, прорвав фронт, двигалась своими массами в направлении на Аскания-Нова мимо села Серогозы. Задержать ее нашими, по сравнению с ней ничтожными силами конницы, стоящей у Серогоз, не представлялось возможным. 7-й кавалерийский полк ограничился обстрелом колонн и обозов красных, под их артиллерийским огнем и наседающими конными частями отходил на Агайманы и Рождественку вместе с другими отступавшими в этом направлении частями.
17 октября конница Буденного прорвалась в Сальково и Ново-Алексеевку. Другая ее часть подошла к Перекопу. Путь отступления наших войск в Крым был отрезан. В этом году рано наступили морозы, настолько сильные, что командир полка полковник Попов отморозил ноги и принужден был ехать на повозке. Скопившиеся в селе Рождественка наши войска продолжали отход на юг, отбивая атаки преследующих их красных.
Заняв Ново-Алексеевку и станцию Сальково, Буденный, расположившись спокойно в этом районе, был неожиданно атакован двумя Донскими дивизиями корпуса генерала Абрамова под командой генерала Гусельщикова[384], разметавшими конницу Буденного и нанесшими ей огромные потери. Путь отступления в Крым через Чангарский перешеек был открыт.
Отходя от Рождественки, от Петроградского уланского дивизиона был выслан разъезд для отвода квартир в селе Ново-Троицком. Оказалось, в селе были красные, и наши дроздовцы выбивали их оттуда. Поздно вечером, войдя в село, начальник разъезда поручик Василевский заметил отъезжающие от дома священника две тачанки. По словам священника, в них были Буденный и Ворошилов, находившиеся перед тем у него в доме. Поручик Василевский бросился с разъездом за ними, но в полной темноте догнать их не мог.
Не успев расположиться на ночлег, дроздовцы и бригада 2-й кавалерийской дивизии были подняты по тревоге. Буденновцы двигались на село… Кавалерийская бригада заняла позицию с восточной стороны села. Впереди тачанки с пулеметами, за ними артиллерия, за орудиями эскадроны в конном строю – шашки к бою… Был мороз и темная-темная ночь… Услышали приближающееся «Ура» идущих в атаку красных. Навстречу им пулеметы и орудия на картечь открыли сильный огонь, длившийся четверть часа… Настала гробовая тишина… На рассвете выступили, идя тремя колоннами к Чангарам. Кавалерия между двух колонн пехоты, все время готовая встретить атаку конницы красных. Сзади и параллельно с боков шли их колонны, обстреливая нас пулеметным огнем с тачанок, но атаковать не решались. Поручик Василевский был ранен. Проходя Сальково, увидели массу трупов красных, изрубленных нашими донцами генерала Гусельщикова, лежавших на протяжении нескольких верст. 19 октября вошли в Крым.
В 20-х числах октября красные овладели Перекопскими позициями, угрожая обходом левого фланга наших войск в Крыму. Конный корпус генерала Барбовича был направлен к Перекопу, и 27 октября конной атакой отбросил противника, но из-за мощного артиллерийского огня и больших потерь не мог развить успеха и отошел к деревне Юшунь. И в этой атаке петроградские уланы принимали участие.
Удержать Крым не представлялось больше возможным, и генерал Врангель приказал частям войск отходить в указанные им порты для погрузки на пароходы. Конница генерала Барбовича была направлена в Ялту. Красные шли по пятам… Огромный транспорт «Крым» уже стоял у пристани, ожидая погрузки. С болью в сердце уланы расседлывали лошадей, прощаясь навсегда со своими верными четвероногими друзьями. Спускаясь с гор, красные вели перестрелку с последним, отходящим в арьергарде эскадроном крымцев. Эскадрон понес большие потери, а командир эскадрона поручик Лихвинцев был ранен. Это были последние жертвы, принесенные конницей в неравной борьбе за спасение родины.
Нагруженный до отказа «Крым», убравши сходни и отдав концы, стоял, готовый к отплытию, когда со стороны Севастополя подошел миноносец и причалил к молу. С него, в сопровождении только одного адъютанта, сошел генерал Врангель, встреченный несмолкаемым «Ура» с транспорта. Обожаемый армией Главнокомандующий, вождь и правитель последней территории национальной России, генерал Врангель, как бы прощаясь с уходящими, подал знак к отплытию, сам оставляя клочок родной земли последним.
Транспорт отошел, унося с собой в неизвестность остатки русской конницы. Вдали скрывался берег горячо любимой Родины, где разнузданная свобода Керенского заковывалась интернациональной властью коммунизма в цепи еще неслыханного рабства.
Галлиполи (1920—1921 годы)
Вынужденные оставить последний клочок родной земли, погруженные на все имеющиеся суда Черноморского флота, остатки Русской Армии на другой день прибыли в Константинополь, занятый нашими союзниками, где на рейде Босфора должны были выдержать 20-дневный карантин в тяжелых условиях перегруженных людьми судов.
Франция, имея в виду спасение Польши, обещавшая поддержку генералу Врангелю, забыв все жертвы, принесенные Русской Императорской армией для победы союзников над мощным врагом и спасение Парижа русской кровью в 1914 году, предъявила требование генералу Врангелю о разоружении армии, но, встретив твердое сопротивление Главнокомандующего в этом вопросе, ограничилась сдачей пулеметов, оставив остальное огнестрельное и холодное оружие в руках русских частей. В уплату за продовольствие французам должны были быть переданы все русские суда, пришедшие с армией из Крыма. Места для размещения армии генерала Врангеля были назначены: для корпуса генерала Кутепова – Галлиполи; для казачьих частей генерала Абрамова – остров Лемнос; флот шел в Бизерту.
23 ноября петроградские уланы вместе с другими частями высадились в маленьком, разбитом во время войны городке Галлиполи. Был холодный дождливый день. Нагруженные большими, тяжелыми палатками-бараками войска уныло двигались по грязной, размытой дождями дороге для устройства лагеря в 7 километрах от города, в Долине Роз и Смерти. Так была названа эта долина стоявшими там при окончании войны англичанами. О розах не могло быть и речи, так как в долине они никогда не росли, но смертью действительно угрожали изобилующие в ней скорпионы, скалапендры, тарантулы и ядовитые змеи. Ночью тишина нарушалась воем близко подходивших к лагерю голодных шакалов. В первую ночь, установив полотняные бараки, утомленные и голодные офицеры и солдаты спали, тесно прижавшись друг к другу, на покрытой тощим слоем лозы голой, сырой земле. Пробивавшийся через плохо пригнанные слюдяные окна первый мокрый снег покрывал спящих…
На другой день и впредь их ожидал голодный, скудный паек из оставшихся после войны, залежавшихся французских запасов консервов, кусочков недоброкачественного хлеба и других продуктов, почти в микроскопических дозах.
Казалось, в таких условиях подавленные духовно войска должны были бы неизбежно превратиться в дезорганизованную толпу беженцев, но этого не случилось. Вера в своего Главнокомандующего, твердость, энергия и железная воля генерала Кутепова, непримиримость к коммунистам – захватчикам власти и горячая любовь к Родине сделали чудо – «Чудо Галлиполи». На другой
