- Однако, - Минцев взмахнул рукой, подчеркивая важность, - более интересно другое. По мнению наших экспертов, из съемки в нелабораторных условиях и на не специальную пленку, выжато максимально возможное качество негативов. А вот это уже говорит о том, что работал или профессионал фотодела, или любитель высокого уровня. Как сказал один наш специалист: «на тысячу фотолюбителей с зеркалкой такой будет от силы один».
Жора замолчал, давая возможность оценить сказанное.
- Так... - Андропов хищно прищурился в угол кабинета, - семьдесят пять тысяч человек в зоне А - это, грубо, двадцать пять тысяч семей. Из них «Зенит» будет от силы у тысячи, верно? На эту тысячу - хорошо, - вскинул он руки, делая щедрый допуск, - пусть будет не один, а пять способных на такую работу. Мы приблизились к «Сенатору» вплотную?
- Да, скорее всего, так, - согласился Минцев, - но мы не можем провести сплошные обыски квартир. А иных способов выявить все зеркалки на руках нет. Конечно, будем вести опросы, выявлять известных фотолюбителей... Но это игра в длинную без больших шансов. Поэтому, скорее, пока просто кладем этот признак объекта в копилку наших знаний о нем.
- Хорошо, - после короткого молчания с видимой неохотой согласился Андропов.
- Плохо, - эхом отозвался поморщившийся Иванов.
- Что так? - блеснул на него очками Юрий Владимирович.
Иванов покатал желваки:
- Мнения этих экспертов, а я их не оспариваю, плохо ложатся на мой анализ предложенной «Сенатором» двухсторонней конспиративной связи. Или, наоборот, слишком хорошо ложатся...
Андропов сложил ладони перед лицом и глубоко задумался. Потом помотал головой:
- Нет, пока не понимаю твоей загадки... Ну, сейчас дойдем и до этого. Георгий, у вас по экспертизам есть еще что-то оперативно-значимое?
- Нет, остальные заключения не дали ничего интересного в этом плане. К примеру, стало понятно, что «Сенатор» сменил авторучку - перо явно другое. Но нам это пока никак не помогает.
- Ясно, - Андропов постучал подушечками пальцев по ежедневнику и, придя к какому-то выводу, повернул голову к Иванову. - Ну что ж, тогда идем дальше. Борис Семенович, излагай.
- Связь - это то, на чем мы в основном и сыпемся, - начал с веской констатации Иванов, - связь и предательство. Если кратко говорить о предложенных нам «Сенатором» алгоритмах связи - то я сам на его месте сделал бы примерно то же самое. Смотрите, получилось два разных канала передачи информации, от него к нам и от нас к нему. Первый канал - прост, надежен с точки зрения возможности перехвата и безопасен для отправителя. Сначала он закладывает в тайник контейнер с фотопленками, потом пишет на известный ему почтовый ящик два письма - одно с указанием места, второе - схемы закладки. Бросает их в разных местах, и все - перехват противником невозможен.
Борис Николаевич потер подбородок и огорченно качнул головой:
- И его самого никак не взять, разве что у почтовых ящиков опять ловить.
- Не будем, - твердо сказал Андропов, - еще раз спугнем, и все.
- Не будем, - легко согласился Иванов. - Итак, от него к нам - надежно и безопасно. От нас к нему - аналогично. Способ получения наших сообщений - максимально безопасный для «Сенатора»: прием на длинных волнах. Есть теоретическая основа для радиопеленгации приемников, настроенных на определенную волну, есть даже лабораторные образцы техники, но в городских условиях, где в радиодиапазоне черт ногу сломит... В общем - глухо для нас, не запеленговать. Надежность же обеспечивает шифрование с помощью переданных нам через последнюю закладку одноразовых шифроблокнотов. Шифр он выбрал по Вернаму, с длиной ключа большей, чем длина сообщения, да еще поверх навесил мутатор на дату. Такое не ломается, - и он начал загибать пальцы. - Если длина ключа не короче текста, если используется однократно, и если ключ действительно случайный. Наиболее сложно из этого достичь настоящей случайности. Но первичную проверку на устойчивость переданные шифроблокноты у Козлова уже прошли, так что как-то «Сенатор» вывернулся. Может быть с помощью гостовской таблицы случайных чисел - они свободно продаются в специализированных книжных магазинах. Основное и, по сути, единственное слабое место такого подхода - момент передачи нам самих шифроблокнотов. Но, поскольку это происходит на контролируемой нами территории, то вероятность компрометации линии связи в результате перехвата закладки противником ничтожна. Вот так вот... - закончил Иванов.
Андропов слушал напряжено, взгляд его замер, выдавая работу мысли. Потом он огорченно покачал головой:
- Нет, все равно не вижу связи с фотоделом... Не хватает мне оперативной фантазии.
Иванов покосился на Минцева:
- А ты сообразил?
- Кажется, да... - кивнул тот, - слишком профессионально. И фотодело - «один из тысячи», и шифрование на уровне спеца.
- Молодец, - сдержано похвалил Иванов, - верно. Слишком все профессионально в этих узких областях. И вот это - очень непонятно. Сколько там мы насчитали - пять фотографов высокого класса на зону А? А теперь прикиньте, какова вероятность того, что один из них - к тому же еще и высококлассный специалист по конспиративной связи? И это еще не все... Судя по всему, обнаружилась еще одна область специальной компетенции. Помните, он там в сообщении пометку сделал: «слушать буду в телефоне»? Так вот, во-первых, это жаргон связистов. «Слушать в телефоне» - это слушать голос через наушники. А, во-вторых, как мне сказали наши спецы из ОТО, этим условием задается необходимая мощность нашего сигнала в Ленинграде. Фотограф, криптолог, радиоинженер... Еще раньше мы выявили признаки профессиональной оперативной подготовки. Такая всесторонняя личная компетентность, честно говоря, пугает. Я опять задаюсь вопросом: «а кого ж мы, собственно, ловим в свои сети? И что будет с этой сетью, если поймаем?»
- Теперь понял, - медленно произнес Андропов, - или удачно подобравшаяся группа, или... Или очень неприятный для нас вариант?
- Именно, - согласился Иванов, - что это за монстр такой?
В кабинете повисла глухая тишина.
- Тем интереснее будет найти, - подвел итог Юрий Владимирович, - так, Георгий?
- Так точно, товарищ Председатель Комитета Государственной Безопасности! - браво отчеканил Минцев, вызвав на лице у Андропова слабый отблеск улыбки.
- Ну, и как ловить-то монстра будем? - обратился он к Минцеву.
- Продолжать методично собирать сведения, шаг за шагом, это - раз. Пройдемся по криптологам Ленинграда, их там от силы-то три десятка наберется... Сделаем партии фотопленки со специальной маркировкой по краям и попробуем по аналогии с чернилами выявить точки приобретения. Может быть поиграемся с вариантами проявителей в торговой сети. И ищем необычности в городе. Должен «Сенатор» где-то прорезаться.
Андропов подвигал челюстью, потом с оттенком недовольства уточнил:
- То есть ждем?
- Накапливаем данные, Юрий Владимирович, - мягко возразил Иванов. - Расставляем сигнальные ниточки. «Сенатор» их задевает - и это уже хорошо. Мы его оконтуриваем, и он постепенно проявляется. Такие операции быстро проходят только в случае грубой ошибки одной из сторон.
Андропов помолчал, озабоченно разглядывая свои кисти, словно пытаясь что-то прочесть по складкам на ладонях. Потом встал и, сутулясь больше обычного, прогулялся по просторному кабинету.
- Борис, - как-то устало взглянул от окна на конфидента, - ты понимаешь, что если этот спутник, - подбородок его дернулся, словно указывая в какую-то ему одному известную точку, - действительно во вторник упадет в канадскую глушь... То все! Это будет значить только одно - нет за этим «Сенатором» ни хорошо поставленной резидентуры противника, ни кем-то у нас расчетливо сформированной группы подготовленных специалистов. Ничего этого нет, ты понимаешь! И остается только немыслимое, далеко за пределами обычного круга гипотез! - он поддернул, поправляя, манжету, и ровным голосом закончил, - и я буду обязан проинформировать об этом Политбюро.
- Это не рано будет? - спросил, покосившись на Минцева, Иванов.
- Это будет поздно, - Андропов слегка дернул бровью, отметая невысказанное сомнение. - Но, к счастью, еще не слишком.
Иванов чуть слышно хмыкнул. Минцев закаменел.
Юрий Владимирович вернулся в кресло и долил себе из большого термоса, что стоял на краю стола, чая с лимонником. Принюхался к чашке, сделал глоток.
- Все просто, - вдруг усмехнулся невесело, и разъяснил, больше для Минцева, - вопрос в реализации рекомендаций, что не относятся непосредственно к деятельности Комитета. Экономическая и политическая проблематика, поднимаемая «Сенатором»... Одно дело, когда я выхожу на Политбюро с предложениями от себя, в рамках своего понимания круга задач и способов их решения, и совсем другое дело, когда эти же предложения звучат из вот такого вот источника. Я вполне могу ошибаться, но вот цели мои прозрачны. А «Сенатор», напротив, с одной стороны, безошибочен. С другой стороны - преследуют совершенно непонятные цели. Только ли он содействует СССР? Куда он нас направляет? Ради чего? Только ли нас? Не зря же и американцы в Ленинграде зашевелились... Значит, что-то прошло помимо нас? У него, может быть, и для США есть свои цели? Тогда чей он? Преследуя чьи цели мы должны выполнять эти рекомендации? Наши или его?
